Рон Хаббард - Испытание смертью

— Послушайте, — сказал Хеллер. — Я хочу, чтобы с этим было поскорее покончено.

— О Боже мой. А вот это как раз и невозможно. Процесс по такому иску затянется на долгие годы. Такова наша система законов.

— По-моему, это совершенно незаконно, — сказал Хеллер.

— Вы должны понять, как это происходит, — ответил Изя. — Юристам выгодно, чтобы такие процессы тянулись как можно дольше. Тогда они могут заработать на них миллионы.

— Честный адвокат может положить всему этому конец! — крикнул Хеллер.

Изя расхохотался.

— Вы не понимаете наше законодательство. Ключевое слово к нему — деньги. Юрист может стать богатым, только если будет подавать иски на миллионы долларов и требовать с ответчика возмещения убытков. Суд тоже хочет получить эти миллионы. А защитнику остается только тянуть деньги из своего клиента, пока тот еще в состоянии платить.

— Честное правительство в одно мгновение положило бы всему этому конец, — упрямствовал Хеллер.

— Послушайте. Чиновники и конгрессмены в большинстве своем — юристы. Они сами разрабатывают законы, которые регулируют деятельность судов. Поэтому они ни за что не пропустят закон, который лишит их коллег в судах куска хлеба: когда они закончат правительственную службу, то вернутся обратно в суды и не откажутся от возможности самим нажить миллионы с помощью бешеных поборов и надуманных исков. Нет, вы попали в основательную переделку, мистер Джет. Это все равно что зыбучие пески или канализационная система Нью-Йорка. Они завели на вас дело. Вам надо идти в суд. А тем временем пресса полностью подорвет вашу репутацию, и даже если вы выиграете процесс, то это займет немало времени и вы потеряете все свои миллионы, а может быть, и станете банкротом.

— Да что же это! — воскликнул Хеллер. — В таком обществе жить нельзя!

— Послушайте, мистер Джет, в таком обществе выживают только негодяи. У незаурядного, толкового человека вроде вас нет ни малейшего шанса.

— Я знаю одно место, — сказал Хеллер, — где женщину, которая попыталась бы подать такой жульнический иск, отправили бы в тюрьму вместе с ее адвокатами.

— Здесь так не получится, мистер Джет. Поэтому я и не позволял вам показываться на людях под собственным именем. Вы хороший человек. Вот почему, когда шумиха только началась, я купил вам билет в Бразилию и рассказал о месте, где водятся только муравьи — и ни одного юриста. Но теперь мы попали в лапы судопроизводства и нам необходим адвокат.

— Нам нужно что-то предпринять, — сказал Хеллер.

— Я отдам эту бумагу Филупу Кровопускенсу из конторы «Кровопускенс, Кровопускенс и Кровоспускенс». Это один из адвокатов нашей корпорации, — сказал Изя. — Он может и собрать, и офортмить, и подать материал по гражданскому правонарушению. Я не хочу, чтобы вы разговаривали с ним лично, поскольку не могу допустить, чтобы вы еще больше расстроились. А сам немедленно займусь анализом и расчетами будущей ситуации на рынке, потому что нам понадобится не один миллион, что-бы справиться с этим. Надеюсь, что лет через пять-шесть все благополучно завершится.

— Я не могу столько ждать, — раздался голос Хеллера.

— Ну, может, столько ждать и не придется, — ответил Изя. — Обычно в подобных исках, особенно если они фальшивые и сильно изматывают ответчика, тому приходится объявить себя банкротом задолго до окончания процесса, потому что он уже будет не в состоянии выплачивать зарплату своим адвокатам.

— Изя, — произнес Хеллер, — вы в своем обычном пессимистическом настроении?

— О, мистер Джет! Я говорю о судопроизводстве. Если учесть все, что мне о нем известно, меня скорее можно назвать оптимистом! Я еще не упомянул о возможности попасть в тюрьму и проиграть все из-за неявки в суд.

— Это может помешать моей миссии, — в отчаянии сказал Хеллер.

— Система законов для этого и предназначена, — ответил Изя. — Чтобы обогатить юристов и прочих бездельников и уничтожить всех остальных. Но не стоит унывать. Еще может начаться ядерная война и всех прикончить.

— Планета с подобными законами только этого и заслуживает, — сказал Хеллер и ушел.

Я немного встревожился. Но потом вспомнил, что в его багаже нет ни одной атомной бомбы.

Но этот разговор заставил меня задуматься.

Да, я знал, что на этой планете любой может предъявить иск кому угодно и по любому поводу и такое часто случается.

Предположим, что мисс Щипли и Кэнди придет в голову подать на меня в суд по поводу их беременностей? Двойная опасность.

Я представил себе, как буду скрываться, годами прячась в ночлежках и пытаясь уклониться от вручения иска, как буду сидеть в грязных судах и меня станут обрабатывать адвокаты типа Психо, Шизи и Словоблудинга.

Я был ужасно виноват. Осознание этого меня немного ободрило. Если я на самом деле виновен, меня скорее всего признают невиновным. Только невиновные всегда оказываются виноваты.

Я опять обратил внимание на мониторы и убедился, что графиня Крэк все еще сидит в своей комнате и безутешно рыдает.

При виде этого зрелища мне стало гораздо легче.

Но я и не предполагал, что впереди меня ждет ужасное испытание.

Мне вот-вот предстояло увидеть молот глазами наковальни.

На три дня Мэдисон оставил дело об отцовстве и предоставил событиям идти своим чередом. Тема секса и человека вне закона всегда актуальна. Дочку фермера Кукурузеллу Трахнер показывали по национальному ТВ в самое смотрибельное время. Она рассказывала когда, как и сколько раз занималась любовью с Уистером и даже предлагала продемонстрировать. Эти программы смотрело много зрителей.

Хеллер растерянно бродил по улице. Графиня Крэк не выходила из комнаты. Миссия «Земля» застопорилась.

Однако существовала опасность, что они снова возобновят свою активность. Я позвонил Мэдисону.

— Мы добились своего, — сказал тот. — Когда иск будет обсуждаться в суде, дело может затянуться на несколько лет. Кульминационный момент наступит, когда она заявит, что он приказал членам своей банды изнасиловать все живое в округе, но это произойдет не раньше чем через несколько недель.

— Я заметил, что одна из газет сегодня позволила себе писать об этом на третьей полосе, — сказал я.

— Да, я знаю, — ответил Мэдисон. — Мы используем связи Роксентера, чтобы издателя уволили.

— А что, если и другие газеты начнут писать об этом на третьей полосе? — Постепенно я понимал, как надо говорить с Мэдисоном.

— Там тоже будут увольнения, — ответил он.

— Но послушай, ты же не можешь уволить всех издателей в стране.

— Могу! — ответил он.

— Нет, не можешь, — упорствовал я.

— Нет, могу! — настаивал он.

— Послушай, — сказал я. — Если ты это сделаешь, то у нас не будет газет.

— Вот именно, — ответил он.

— Тогда почему ты не хочешь нанести Уистеру смертельный удар?

— Смертельный удар? Я с негодованием отвергаю подобное предложение, Смит. Мы пытаемся помочь этому парню и сделать его бессмертным. Нам не потребуются смертельные удары! Когда мы закончим кампанию, он станет самым известным преступником в мире. Он навсегда останется в памяти людей, и о нем будут рассказывать легенды и слагать песни. Поэтому не упоминайте здесь ни о чем смертельном! — Судя по тону, он здорово разозлился.

— Тем не менее один редактор написал об этом на третьей полосе, — заметил я.

— Да, это так. Но как это ни печально, Смит, вы не профессионал. Неужели вы думаете, что я брошу это дело, не закончив?

— Судя по тому, сколько раз этот стог сена показывали по телевизору и описывали в прессе, я думал, что ты уже закончил.

— Да бросьте вы, Смит. Я вижу, что вы не только не профессионал в нашем деле, но даже не представляете себе, до какой степени его можно раздуть при нашей системе судопроизводства. Я думал, что вы будете этим утром на конференции. Но я вас там не заметил. Теперь мне ясно, почему вы занимаете мое время бесполезными звонками, когда мне могут звонить более важные персоны. Я не собираюсь заново повторять все, что говорил на брифинге. Посмотрите сегодняшние газеты. До свидания.

Когда я снова набрал номер, никто не ответил. Мэдисон, наверное, сидел рядом с телефоном и не брал трубку. Или сам звонил какому-нибудь судье и объяснял ему, как решить то или иное дело.

Я ошибся. На следующее утро стало ясно, что Мэдисон действительно не бросил эту историю. Победные заголовки! По сравнению с новыми статьями история об иске по поводу отцовства выглядела как церковная проповедь.

Вот что там было написано:

«БРОШЕННАЯ ЖЕНА ПОДАЛА НА ВУНДЕРКИНДА В СУД!

ОБВИНЕНИЕ В АДЮЛЬТЕРЕ!