Магистр бессильных слов (СИ) - Краткое И

— Если отец пьесу и найдет, вникать не станет, — успокоила девушка. — Он стихов не читает. Просто заманил меня сюда на выходные, а потом вдруг объявил, что жить на природе полезно для здоровья, и в город не отпускает! А мне тут скууучно!

— Ну, с этим-то я могу помочь, — пообещал Иштван, рассматривая книги в застекленных шкафах. — А напишите-ка мне, барышня, к следующей нашей встрече хорошенькое эссе вот по этой вот, — он постучал пальцем по стеклу, отмечая приглянувшийся экземпляр, — книжище замечательного формата in-quarto.

— Магистр! — вскричала Аннель подозрительно радостно: — Да вы мучитель!

— За магистра сейчас in-folio подберу, — пригрозил Иштван: библиотека у графа была превосходной. Он с сожалением оторвался от шкафа, извлек из кармана конверт и интерлюдию и протянул девушке. — Тоскующие трубадуры просили передать прекрасной даме.

Прекрасная дама послания взяла небрежно и не глядя бросила на письменный стол.

— А когда состоится наша следующая встреча, учитель? — волнующим шепотом вопросила она, сверкнув смеющимися голубыми глазами. — К какому сроку мне писать для вас… эссе?

— К дню рождения, — предложил Иштван. — Вашему. Оригинальный выйдет подарок.

Аннель фыркнула:

— К моему дню рождения у меня есть задумка получше. Только для этого мне срочно нужны остальные трубадуры. Передайте, чтобы приехали, как только смогут. Но вам, учитель, я ничего не расскажу, даже и не просите!

Просить Иштван и не думал. А если бы и подумал, то не успел бы — дверь в комнату вдруг отворилась, явив застигнутым врасплох учителю с ученицей величественную фигуру застывшего на пороге хозяина дома.

Высокий и статный, одетый в дорогой костюм и даже со звездой кавалера Большого креста ордена Короны на лацкане, с которой никогда не расставался, граф Шекай вписался в дверной проем, как в раму парадного портрета. И Иштвану показалось, что больше всего картина эта напоминает изображение монарха, обозревающего собственные земли, которые он намерен до победного конца оборонять от захватчиков.

— Граф Шекай, — Иштван коротко поклонился. — Я как раз собирался уходить…

— Раз уж вы здесь, господин Йонаш, — выговорил граф каким-то таким образом, что Иштван еще острее ощутил, что «здесь» он явно лишний, — давайте пройдем в мой кабинет и урегулируем финансовые вопросы.

Перипетия! Про финансовые вопросы Иштван как-то и не подумал совсем, а ведь жалованье за май ему действительно полагалось. Он кивнул Аннели, прощаясь, и последовал за графом.

Кабинет графа был раза в два побольше, чем тот, в который Иштвана привела Аннель. И окон здесь было шесть, а не три. И шкафы более громоздкие. И… точно! Книги на полках стояли формата in-folio.

Граф меж тем уселся за письменный стол впечатляющих размеров, указал Иштвану на кресло напротив и придвинул к себе чековую книжку.

— Итак, господин Йонаш, — проговорил он, снимая колпачок с авторучки, — думаю, вы сделали для моей дочери все, что могли, и продолжать занятия дальше не имеет смысла. Мы благодарны вам за старания, и, разумеется, оплата за май будет полной.

Иштван засмотрелся на книги в ближайшем шкафу и не сразу понял, что его увольняют.

— Но ведь до экзаменов в Королевской академии еще полтора месяца, — удивился он. — Мы могли бы продолжать заниматься. Конечно, Аннель подготовлена неплохо, и магический потенциал у нее достаточен для поступления, но ведь учиться ей придется с юношами, которые прошли полный гимназический курс. К сожалению, девушки, лишенные подобных возможностей, в этой ситуации оказываются в заведомо невыгодном положении. А преподаватели Академии традиционно ориентируются на сильнейших студентов и не делают скидок никому. Мне кажется, дополнительные занятия тут не будут лишними. И Аннель нравится учиться.

Граф выслушал не перебивая, но без интереса.

— Вот вы сами только что отметили, господин Йонаш, что девушки в этой академии оказываются в положении невыгодном. Ну, и для чего, спрашивается, моей дочери в это положение попадать?

— Вы имеете в виду, что Аннель не нужно поступать в академию? — переспросил Иштван недоверчиво. — Но она же мечтает об этом! И именно в ее случае я не вижу никаких предпосылок к тому, чтобы что-то пошло не так. Аннель с ее чистейшим спектром может стать выдающейся целительницей или кем-то еще…

— Зачем моей дочери становиться кем-то еще? — размеренно и равнодушно повторил граф. — Той, кем ей нужно быть, она уже является от рождения. А если уж ей так нравится учиться, я готов отправить Аннель в Фрейлинский корпус королевы Жофии. Там ее научат хотя бы правильно подбирать гардероб и укладывать волосы.

— Вы не сделаете этого! — воскликнул в ужасе Иштван, вскакивая. — У вашей дочери дар, вы не можете так с поступить с ней!

— Могу и поступлю, — заверил граф холодно. — И вашей горячности, признаться, не понимаю. Мне казалось, вы тоже недолюбливаете магов, что вполне обосновано, учитывая ваше знакомство с моим племянником. Так или иначе, господин учитель, предупреждаю — впредь держитесь подальше от Аннели. Вы с Вигором совсем заморочили ей голову этой академией. Один маг в семье — уже проблема, повторения ошибки я не допущу.

— А я не допущу, чтобы вы из-за своей ограниченности сломали дочери жизнь! — выговорил Иштван сквозь зубы.

Граф размашисто подписал чек, оторвал его и подтолкнул по столу в сторону Иштвана. Потом поднял с подставки колокольчик и резко потряс.

— Проводите господина учителя вон, — распорядился он вбежавшим на звон лакеям и добавил в спину развернувшегося к двери Иштвана: — Учтите, Йонаш, если моя дочь доставит мне хоть малейшие проблемы, я буду знать, кто за них ответит!

Сопровожденный исполнительными лакеями до знакомого черного хода и выставленный за его пределы, Иштван вынужден был признать, что Бораш все же разбирается в мироустройстве получше, чем он сам. Но высказать это наблюдение мудрому извозчику не удалось, потому что в условленном месте не оказалось ни его, ни Дьюлы, ни кареты.

Провожаемый настороженными взглядами ответственных лакеев, Иштван чертыхнулся и отступил. Напоследок он еще оглянулся, пытаясь вычислить окно, за которым могла быть Аннель. Но дворец графа не желал больше видеть бывшего учителя и зажмурился плотно задернутыми шторами.

Иштван на всякий случай махнул рукой и побрел объездными тропами в сторону города.

Глава 4. Белый жасмин

Себя мы без прикрас

Покажем в схватке бранной,

Нос к носу всякий раз

Сходясь у двери ванной.

Й.

До города Иштван добрался спустя демонову кучу пар часов, причем академических. В маленький, всего на пять постояльцев, пансион мадам Эпине «Белый жасмин, комнаты с домашней кухней», где он жил с момента своего приезда в Бьор полтора года назад, Иштван ввалился дико злой, крайне усталый и весь облепленный загородной пылью и пыльцой цветущих одуванчиков, в полях которых отдыхал по дороге. И, главное, так и не имея вразумительного плана, как будет спасать принцессу Аннель от деспота отца, оказавшегося таким ограниченным ретроградом.

«Белый жасмин» встретил его благодатной домашней атмосферой безмятежного спокойствия и струящимися из кухни, где мадам Эпине колдовала над ужином, умопомрачительными запахами, безжалостно напомнившими, что с почти забытых уже времен утреннего кофе Иштвану удалось перехватить лишь пару ложечек растаявшего крем-брюле.

— Иштван, милый, это вы? — окликнула мадам Эпине, услышав его шаги. — Вы сегодня что-то припозднились. Ужин через полчаса.

— Добрый вечер, мадам Эпине, — отозвался он. — Благодарю вас. Я только переоденусь.

Он поднялся на второй этаж, где располагались комнаты постояльцев, которых и было-то всего двое — он сам и симпатичный пожилой полковник в отставке, взял халат и полотенце и прошел в конец коридора в ванную. Дверь ее оказалась заперта. Иштван постоял у окна, глядя вниз на очаровательный ухоженный сад мадам Эпине, где белый жасмин соседствовал с белой сиренью, а на аккуратных клумбах цвели белые же нарциссы и гиацинты. После осточертевших бескрайних одуванчиковых полей садовый минимализм мадам Эпине казался особенно приятен.