Виктор Кувшинов - Ангел во плоти
— Федь, смилуйся, какого слова? — жалобно взмолился я, не успевая за его высоконаучной мыслью. — Мне ходить толком научиться хотя бы не под себя, а ты, «entschuldigung sie bitte», хрень всякую несешь.
— Помяни мое слово, завтра танцевать будешь. А без выпивки неделю ковырялся бы еще! — театрально ткнув в мою сторону обглоданной ножкой Женькиной курицы, патетически заявила моя дубина-выручала.
— Спасибо, доктор! А то я совсем было помирать собрался! — осталось только безнадежно согласиться мне. А что еще прикажете делать привязанному веревками к стулу ангелу — не летать же вокруг стола со стулом на заднице? Да и где тут, в реале полетаешь, если только фэйсом об тейбл, как говорят обитатели туманного Альбиона?
* * *Не помню, чем кончились посиделки, но на следующее утро я нашел себя в постели. Было совершенно непонятно, как я там оказался. Осторожно присев на краю кровати, я понял, что до сих пор не представлял, как реальное тело должно реагировать на принятие алкоголя. Во-первых, страшно болела голова. Нет, это не во-первых. Во-первых, если я сейчас не добегу до туалета, то Федьке будет ржачка, а мне позор!
Я, хватаясь за все что мог, рванул в одних трусах в означенном направлении. Добраться успел, но по пути посадил пару синяков, задев бедром спинку кровати и чуть не вышибив косяк двери плечом. В общем, наделал такого изрядного грохота, что спящего на диване в гостиной Федьку чуть инфаркт спросонья не хватил.
«Ну что за неудобства сплошные с этим реальным телом?! То ему по нужде приспичит по самое не могу, то башка разваливается на части! А синяки и шишки — они же неделями цветут и не проходят!» — я, с облегчением освободившись от излишков внутриполостной жидкости, заметил в маленьком зеркальце помятую Женькину физиономию. Хорошо, что хозяин этого тела ушел всерьез и надолго. Я ведь ему обещал лелеять и баловать организм, а то, что выглядывало на меня из зеркальца было далеко от кондиции, в которой оно было вручено мне на сохранение: шишка на лбу и две царапины, не говоря уже о синяках под глазами и потрескавшихся губах. На следы, украшавшие обнаженный торс, я уже не обращал внимания.
Но делать нечего — надо учиться управлять телом, только не успеть бы при этой учебе угробить предмет обучения… С другой стороны, я только сейчас понял, что такое реальные ощущения: это же, оказывается, какой кайф успеть вовремя добежать до нужника! Никакого рая не надо. Да, но с головной болью все-таки нужно что-то делать…
К счастью, хоть физик и не доктор, но оказался прав в своей теории алкогольного обучения. Сразу по выходу из туалета я понял, что уже сносно управляюсь с конечностями, и даже не делаю откровенных глупостей при передвижении по квартире. Давалось это нелегко, но я явно стал осваиваться в этой жестокой действительности. Правда, эйфории насчет посещения реала поубавилось, и даже промелькнула каверзная мыслишка: «Не удрать ли обратно в астрал?» Но только промелькнула. Ведь я же мужественный и терпеливый ангел… ну, по крайней мере, мне так кажется.
Конечно же, с той стороны двери с встревоженным видом меня уже ожидал мой нянька, одетый примерно так же, как и я.
— Уф-ф! Я уж думал: совсем хана Жекиному боди! — радостно констатировал Федька, увидев мою, вернее не мою, физиономию, балансирующую между облегчением снизу и тоскливой болью сверху.
— Федь, сколько эта голова болеть может?! — проканючил я. — Неужели у Женьки такой слабый организм?
— Нет, это не организм слабый, это просто кто-то слишком много пьет! — возразил Федька.
— Да ты что? — я искренне возмутился. — Насколько я помню, я и третьей части не выпил того, что обычно принимаю!
— Окстись, небесное создание! Где ж ты пил? В астрале? — Федька понимающе ухмыльнулся. — Вот тебе инструкция: иди на кухню и выпей пару стаканов соленой жидкости. Рассолов, скорее всего, нет, но воду в чайнике и соль на столе найдешь. А я пока поищу, нет ли у хозяина чего-нибудь обезболивающего.
— Федь, а зачем соленая вода? — спросил я жалобно, отправляясь на кухню.
— Чтобы твой водный баланс восстановить! — донесся мне вслед из гостиницы мало что объясняющий возглас.
Спустя полчаса я с просветлевшей Женькиной головой сидел на кухне перед Федькой и рапортовал о своей адаптации. Мои дела настолько шли в гору, что друг решил вывести меня на улицу, правда пришлось его просить, чтобы он все-таки не надевал на меня поводок — настолько мои вчерашние эскапады и фортеля его впечатлили.
— Только одно обстоятельство меня смущает, — подвел итог Федя техосмотру моего организма. — Как тебя звать? Ведь для окружающих ты Женя, а для меня Буль.
— Элементарно, Ватсон. Кажется, так у вас говорят? Я буду Женькой по прозвищу Буль, и все дела!
— Еще одно: сегодня я еще с тобой провожусь, но завтра я иду в институт. Так что начнешь самостоятельную жизнь. Если что, звони мне, хоть днем, хоть ночью, — Федька достал мобильник и протянул мне. — Это Женин телефон, и выучи мой номер наизусть — мало ли что.
На улицу мы вышли только после того, как я продемонстрировал ему, что веду себя, как нормальный человек, то есть способен одеться самостоятельно, без отрывания рукавов и пуговиц.
Да! Это было ни с чем не сравнить! Я шел, можно сказать, почти в собственном теле по настоящей Земле. Правда, запахи тут были несколько хуже, чем в астральных мирах, но разве такие мелочи могли меня смутить? Когда мы проходили мимо детской площадки я с размаху пнул песок, как будто проверяя реал на прочность. Федька не стал ругаться, а только понимающе усмехнулся.
Дальше мы катались на его машине, вернее он катал меня. Пока что мне не удалось выпросить у него руль. Потом он водил меня по магазинам, лавкам, метро и даже провез на электричке, по пути объясняя, как чем пользоваться, и какие тут правила существуют. Мы зашли в кинотеатр, а вечером под чутким Федькиным руководством зарулили в кабак. Выпили по чуть-чуть, чтобы я сориентировался как себя там вести.
К ночи он сгрузил меня у подъезда и, проследив, пока я не махнул ему рукой в окно, уехал к себе. Мы договорились встретиться ночью в астрале, и я остался с этим огромным и пока что чуждым мне миром один на один. Я долго стоял у окна, не включая свет, и слушал звуки улицы: шум проезжающих машин, лай собаки, крики припозднившейся детворы, идиотское эхо далеких сигнализаций. Даже шелест ветра в деревьях вызывал острое ощущение невероятного счастья. Я уже мечтал, как хвастаюсь всем знакомым ангелам о своей удаче. Но, к сожалению, хвастаться большинству из них было нельзя из-за секретности нашего проекта. А как хотелось — меня уже всего распирало изнутри!
Не зря Женя хвалил организаторские способности Феди. Тот продумал до последних деталей мое явление реалу. Вот и сейчас у меня был кошелек, набитый деньгами, а ключи от Женькиной машины были, наоборот, отобраны. В коридоре висела записка, в которой было написано, чтобы, уходя, я проверил все краны с водой, выключил газ, свет и электроприборы, закрыл окна и не забыл закрыть дверь. А в кармане была записка со всеми моими данными, адресом и Федькиным телефоном. Так что мне только и оставалось, что вести себя пристойно. Вот я и вел себя так почти сутки.
«Что же со мной произошло такого, после чего я сюда угодил?» — осторожно, чтобы не расплескать боль в голове, я сменил позу на утлой лавке, и попытался вспомнить. Тем более что ничего другого мне делать не предлагали, а Федя еще не появлялся.
Тем вечером я лег спать, в соответствии с инструкцией съев этого ихнего стартового «дихлофоса» и надев электроды на голову — да, хоть я и ангел, но мне приходилось пользоваться тем же путем на небеса, что и всем остальным гражданам (на данный момент целым двум: Жене и Феде). В астрале ничего особенного не произошло. К ангелам хвастаться я не пошел, так как меня перехватил заботливый Федька. Я его понимаю — ему было страшно и за меня, и за Женькино тело, так как оба компонента этого гибрида находились в довольно большой опасности из-за моих слишком «небесных» представлений о жизни на Земле.
Приятель сразу потащил меня показывать с изнанки все, что мы не досмотрели днем. Сначала мы «парили» над ночным городом, и Федя указывал мне, кто где живет и что где расположено. Потом даже «зашли» к Женьке на работу и посмотрели дом, где жили его родители. Так он подготавливал меня к будущим встречам с «родственниками» и «знакомыми».
С утра я, «взяв себя в руки», совершил все положенные действия, фактически не сделав ни одной ошибки. Ну, почти не совершив… все равно никто не видел. Ну подумаешь, чайник пустой на газ поставил — все равно старый. Пару чашек разбил — тоже пора обновить. Остальное вообще по мелочи: что-то порвал, что-то запачкал — с кем не бывает?
Затем настал самый страшный момент — я решил в одиночку совершить выход в открытый реал! Думаете легко? Фигушки! Не легче чем вашим космонавтам в космос — тоже, небось, по пять памперсов надевают от страха! Я осторожно высунул нос на лестничную площадку: никого, только потягивает гнилью из мусоропровода.
