Андрей Белянин - Чего хотят демоны
-Да.
– Точно?
– Абсолютно.
– И что-то может получиться? У нас может родиться человеческий ребёнок? Я уже согласна на любого...
Хм... Такая мысль мне в голову не приходила. Человеческий ребёнок, зачатый и рождённый демонами. Об этом невозможно было даже мечтать, потому что... это просто невозможно. Никак. Ни при каких условиях. И всё-таки... всё-таки...
P.S.
– Константин Петрович?
– Да.
– Это Абифасдон. Откройте.
– Э-э-э, а зачем?
– С меня причитается...
Екатерина Шашкова
МАРИЯ
Да, хотел бы я увидеть кого-либо из вас, людей, так же спокойно реагирующих на появление существа из вашей мифологии. И демонологии.
А. Сапковский. Золотой полдень
Двор был квадратный, окружённый по периметру четырьмя панельными пятиэтажками, и с типовой детской площадкой в центре. Скучный. Стандартный. Серый. Мне почему-то всегда доставались именно такие – безликие и однообразные. И с собаками...
В этот раз собак было две: крупный рыжий двортерьер и мелкая лохматая пародия на болонку.
– Гав,– сказал рыжий, преграждая мне дорогу.– Гав-гав.
– Тяв! – робко подтвердила лохматая.
– Мяу,– согласилась я, на всякий случай отступая на пару шагов.
– Р-р-р! – Рыжий оскалил клыки и выразительно облизнулся.
– Чего? – опешила я.– А по-русски можно? А то эти ваши «р-р-р» имеют три сотни значений в зависимости от ситуации и степени благовоспитанности. Если вы меня таким образом некультурно посылаете, то так и говорите! Тем более что я всё равно не уйду.
Собаки переглянулись. Видимо, им редко попадались такие разговорчивые и наглые жертвы. Псевдоболонка, кажется, вообще дар речи потеряла.
– Гр-р-р? – уточнил рьский.– Ты из этих, что ли?
– Из тех же, что и ты, тормоз.
Я окинула пса самым презрительным из коллекции своих взглядов и повторила попытку попасть во двор. Но, видно, двортерьера в моём ответе что-то не устроило. Он шагнул в мою сторону и снова зарычал. Лохматая покосилась на старшего товарища и тоже попыталась изобразить что-нибудь грозное.
– В чём дело? – не поняла я.– Какие-то проблемы?
– Пар-р-роль! – гавкнул рыжий.
– Мяу? В смысле, зачем?
– Пр-р-роход неидентифицир-р-рованных лиц на ввер-р-ренную мне тер-р-риторию стр-р-рого запр-р-рещён. Исключение – пар-р-роль. Без пар-р-роля не пущу. Особое р-р-распор-р-ряжение... оттуда...– Пёс выразительно закатил глаза к ночному небу, затянутому плотной пеленой тёмных облаков. И, насколько я знала собак, означать этот жест мог всё что угодно. Начиная тем, что сообщение принесла залётная ворона, и заканчивая прямым приказом Верховной.
Я задумалась. Мне о пароле ничего не сообщили, а ведь задание передали всего полчаса назад. Что же такое могло произойти за это время? Пресловутое шестое чувство подсказывало, что ничего хорошего.
– И что, совсем никого не пускаете? А если я очень попрошу?
Рыжий виновато переступил с лапы на лапу:
– Пр-р-ростите, если нар-р-рушаю ваши планы, миледи, но не пущу. Пр-р-риказ, сами понимаете. Тут такой особый случай...
– А в чём дело? – Нельзя проявлять чересчур явный интерес. Но умеренное любопытство ещё никому не вредило.
– Да я и сам толком не знаю. Письмо прислали с нар-р-рочным.
Ну вот, я же говорила, что ворона принесла. Ох уж эти вездесущие птицы...
– А хоть какие-то соображения имеются?
– Да нет, вр-р-роде всё нор-р-рмально было... Я, пр-р-равда, не слишком в курсе. Я ведь даже не патр-р-рульный, пр-р-росто живу здесь неподалёку. Р-р-ричардом меня зовут.
– Мария,– представилась я.– А что, обычных людей вы тоже во двор пускать не будете?
– А обычные и сами не придут,– вмешалась лохматая,– Тут же барьер, не видишь, что ли?
Я присмотрелась и действительно различила за спинами собак лёгкое мерцание. Ага, тут и отвращающий, чтоб сбить с пути случайного прохожего, и обычный – если кто-то всё-таки попытается прорваться.
Впрочем, какие могут быть прохожие в три часа ночи? Разве что бомжи да загулявшие студенты. Ну на первых мне плевать, а вторым иногда даже полезно «случайно» не найти дорогу домой – впредь будут возвращаться вовремя.
– Ну что замолчала-то? – не унималась назойливая псевдоболонка.– Или ты барьер не видишь даже?
– Вижу я его, прекрасно вижу. И то, как паршиво он выполняет свою функцию, тоже вижу.
– Тяв? Почему паршиво?
– Да потому, что не больно-то он завернул меня с дороги. Я даже на сантиметр не отклонилась. И во двор могу пройти совершенно спокойно. Так что сама ты – тяв!
– Как это можешь? Никто, значит, не может, даже я, патрульная, не могу, а ты можешь?
– Ах так это ты местная патрульная?
Собаченция меня здорово развеселила. Признаться, я привыкла к тому, что в патрульные выбирают в основном овчарок или лабрадоров. Ну и сенбернаров, конечно. Но страж порядка, который чуть выше меня в холке и с уровнем ай кью ниже пятидесяти,– это... по меньшей мере забавно.
– Ну патрульная, и что с того? Уж всяко не чета тебе, на ответственной должности состою! А такие, как ты, ходят тут, работать мешают, мозги пудрят ерундой. Где ж это видано, чтоб барьеры не работали, да ещё те, которые сама Верховная ставила?!
– Верховная? Вот прямо-таки и сама? Признайся, лохматая, ты же её никогда в жизни даже не видела! – Лёгкая усмешка, ироничный прищур глаз. Я прекрасно знала, какое впечатление производят на окружающих мои глаза и никогда не стеснялась пользоваться этим маленьким преимуществом при общении с окружающими. А особенно с собаками. Тоже мне, друзья человеков!
Рыжий, поймав мой взгляд, стыдливо потупился. Кажется, ему было неловко за хамство несдержанной напарницы. Чего, впрочем, нельзя сказать о ней самой.
– Ну и что? – не растерялась псевдоболонка.– Пусть она сама здесь и не появлялась, но барьер-то она и на расстоянии могла поставить. Вот и поставила! А меня, значит, сюда сторожить! И Ричи в помощь! А кошки всякие нам тут вовсе и не нужны, так что поворачивай-ка туда, откуда явилась, и не мешай работать. Тяв!
– Вот что, тявка, ты мне тут не тыкай! – мурлык- нула я, попытавшись сделать голос как можно ласковее.– Ещё когда твоя бабка ходить не умела и материнским молоком питалась, меня та самая Верховная ведьма Варвара лично спрашивала, как можно с наименьшими затратами проконтролировать общий магический фон города. И я тогда ей посоветовала использовать собак в качестве патрульных, потому что у них, то есть у вас, дорогие мои, чутьё. И Верховная со мной согласилась. И благодаря этому ты сейчас так гордишься своей работой.
С этими словами я элегантно взмахнула хвостом и прошествовала во двор мимо обалдевших собак. Прямо сквозь сдвоенный барьер. Сигнальный контур даже не колыхнулся. Что, ещё и контур? Хм, а я его сперва и не заметила. Хорошо поставили, чисто. Наверное, и в самом деле работа Варвары. Молодец, девочка.
Внутри контура было... пожалуй, я бы сказала громко, но не скажу – это не слишком подходящее слово. Скорее уж наоборот – там царила полнейшая тишина. Но эта тишина хлестнула по ушам не хуже грохота стартующей ракеты.
Это сложно объяснить, но мы, кошки, воспринимаем мир не так, как люди. Мы способны видеть и слышать гораздо дальше и чётче, в разных диапазонах. Так вот, во дворе было совершенно тихо. В человеческом понимании этого слова. Я же моментально услышала частые всхлипывания. На третьем этаже одной из пятиэтажек, уткнувшись лбом в оконное стекло, плакал ребёнок. Человеческий ребёнок. Девочка. Ведьма. И сейчас эта маленькая ведьмочка находилась на грани истерики. Я имела весьма неплохое представление о том, как у ведьм проявляется истерика. А особенно у тех ведьм, которые ещё не умеют себя контролировать.
Пожалуй, Варвара правильно поступила, когда установила барьер.
А пока что я поспешила выйти за его пределы, потому что иначе мне пришлось бы лицезреть не слишком приятное зрелище – двух первых в мире собак, умерших от удивления и любопытства.
– Как ты это сделала? – набросилась на меня лохматая, едва я переступила искрящуюся черту барьера.
– Ножками,– улыбнулась я.
Улыбаться мне совершенно не хотелось, но положение обязывало. Я не имела ни малейшего понятия о том, что делать дальше, совершенно не владела ситуацией, зверски хотела нецензурно выругаться и ещё больше жаждала обругать Верховную, но сама не знала, за что именно... Короче, пришлось улыбаться.
– Прекрати надо мной издеваться! Я тебя серьёзно спрашиваю! Это мой участок, это моя работа, и меня интересует, как ты это сделала. И кто ты вообще такая?
– Действительно, миледи, а вы, собственно, кто? – поддержал патрульную пёс.
– Неужели вы до сих пор не поняли? – О, как же мне осточертела собственная слащавая улыбка!
– Есть некотор-р-рые пр-р-редположения,– серьёзно кивнул Ричард.
