Екатерина Федорова - Трое за Ларцом
— И тебя, братан, тоже бросили? — несколько подозрительно спросил один из крепких ребят, потирая могучую шею.
— Ага! — почти радостно выкрикнул Тимофей. — Бросили. Прямо как в песне поется — позабыт, позаброшен с молодых юных лет…
Приятно было осознавать, что ты не один тут оказался заброшенным и забытым. Да и вообще — приятно, когда и другим тоже неприятно.
— А это у тебя что, обезьянка? — поинтересовался другой парень и показал пальцем в сторону домового, по-прежнему сидевшего у Тимофея на плече.
— Домовой я, — угрюмо сообщил Трегуб с высоты Тимофеева плеча. — Меня тоже бросили. Ну, вас-то за что бросили — это всякому понятно, вы все мужики бессемейные, никому не нужные. Холостяки, одним словом. Опять же выходцы из криминальной среды! А меня-то за что? Я домовой работящий, трудился в поте лица, бдел за своим домом, старался. И вот меня, такого труженика, — и не взяли! Ну и гады на этих тарелках летают!
— Во, братки, первый раз в жизни домового вижу! — поразился парень. — И мало того что вижу, так еще и слышу, как этот запечный братан верные вещи говорит! Дело базаришь — гады эти инопланетяне!
— Да что ты так ласково выражаешься, Кирюха, — возмутился самый высокий и могучий из братков. — Ты не крути, ты прямо душевным словом припечатай!
— …, гады, …
Парень просьбу выполнил старательно и со рвением. Будь дело на голубом экране, знаменитое «пи-пи-и» заняло бы добрых минут десять. После наступившей паузы братки переглянулись. Затем слово взял самый высокий и могучий:
— Ну и что браток, что делать-то дальше будем?
— Не знаю, — с некоторой неловкостью в голосе и в душе признался Тимофей. — Может, наберем оружия и приготовимся к обороне? Раз эти самые протоклетки все равно сюда летят…
— Дело говоришь, братан, — с уважением в голосе констатировал самый высокий и могучий. — На вот тебе… — Он шагнул к переднему джипу, сунул руку в салон и выволок оттуда нечто, очертаниями напоминающее автомат.
— Это чего? — растерянно спросил Тимофей.
— Называется «печенег», — с гордостью заявил огромный браток, — ручной пулемет. Видишь, здесь и пламегаситель имеется, и окуляр ночной видимости наверчен. Не сомневайся, вещь! Бери. Дарю! Как-никак мы теперь заодно. Вместе будем чертовы клетки давить, чтобы они до наших животов не добрались…
— Э-э… Нам бы еще и укрепленное место найти, — нерешительно проблеял Тимофей, освежая в голове свои скудные познания по тактике и стратегии. Увы, знаний по военному делу в голове у него отыскалось до печального мало…
— Сделаем, братан! — Высокий и могучий энергично покивал. — Ты нам только скажи, где это самое укрепленное место найти, а уж мы его зраз отыщем!
— Э-э… — растерялся Тимофей. — Я… То есть… Где у нас здесь стоит… то есть теперь уже стоял ближайший гарнизон?
— Если ты насчет оружия, братан, то оно у них не очень…
— Чем больше оружия, тем лучше. — Тимофей очень старался не сбиться на назидательный тон, а то черт его знает, как эти ребята на него прореагируют. — Кроме того, там могут быть укрепления. Найдем хороший дот, стащим туда продовольствие… Там рации, линии связи. Может, на Земле еще кто-то остался, кроме нас!
— Зря надеешься, хозяин! — печально вздохнул домовой с Тимофеевого плеча. — Одни вы теперь на Земле-матушке! Всех остальных увезли. Всех до единого.
— А ты-то откуда знаешь? — подивился Тимофей, перебирая в уме варианты — дот или все-таки лучше занять здание городской мэрии, там стены из бетона толщиной в метр… А оружием можно разжиться и у милиционеров. Или в казарме местных омоновцев.
Хотя, похоже, у ребят из джипов его навалов. И качеством получше, чем у местных силовиков.
— Я все про всех знаю! — сообщил Трегуб, адресуясь главным образом в сторону внимательно его слушавших братков. — Нюхом чую! На всей Земле больше ни одной живой души, кроме вас, не осталось! Все-все улетели с инопланетянами! Точно говорю!
— Если ты такой умный и все знаешь, чего ж не вышел к инопланетянам, чтобы они и тебя с собой увезли? — поинтересовался Тимофей. — Или у тебя нюх только задним числом работает?
Домовой вздохнул и печально понурился.
— Как и ты, хозяин, все переписчика ждал…
— Вот и мы, братан! — немедленно посочувствовали крепкие братки крошке-домовому. — Мы, так же как и ты, пролетели, словом, как фанера над Парижем! Сидим, понимаешь, по хатам, ждем этого гада-переписчика, а он, подлюга…
И братки принялись и дальше характеризовать пришельца-переписчика, причем в крайне впечатляющих словах и выражениях.
— И все-таки почему тут оставили именно нас? — вполголоса пробормотал Тимофей, слушая краем уха перлы устного народно-братковского творчества.
— Я знаю, — немедленно порадовал его крошка-домовой. — Суть вещей и событий мне завсегда известна. Поелику я телепат. Ты, хозяин, больно много вопросов им задавал. А эти ребята, бедолаги, с тобой рядом были. Вот и их за компанию… Инопланетяне решили, что тот, кто слишком часто спрашивает, и на другой планете жить людям спокойно не даст!
К счастью, братки, занятые разбором нравов инопланетных жителей, этих излияний попросту не заметили. Вернее, не расслышали. Тимофей состроил домовому зверскую рожу и громко сказал:
— А может, в путь тронемся, ребята? До гарнизона-то неблизкий…
— Ага…
Братки быстро смолкли и организованно распелись по машинам. Тимофея самый высокий и могучий толкнул в сторону переднего автомобиля.
— Залазь, браток!
Тимофей послушно влез, придерживая на плече пригнувшегося домового — чтобы тот не свалился невзначай. Процессия тронулась с места и полетела по асфальту на запредельных скоростях. Лихо так полетела, под визг шин и свист рассекаемого воздуха.
— Меня, кстати, Лехой зовут, — представился здоровяк, сидевший за рулем рядом с Тимофеем.
— А меня — Тимофеем…
Гарнизон, расположение которого кто-то из ребят все-таки вспомнил, по меркам джиповских скоростей оказался совсем неподалеку — в сотне километров от города. Тимофей ехал, покачиваясь на высоком сиденье, и глядел во все глаза. Перед ним расстилалась брошенная планета. По дороге то и дело попадались пустые автозаправочные станции с автомобилями различных марок вокруг них, в одночасье потерявших своих владельцев. Которых, судя по всему, забирали прямо отсюда, с дороги. Они проехали пост ГИБДД, небольшую двухэтажную башенку, у стены которой стояли аккуратно прислоненные три автомата и три бронежилета… Для запасливых братков это было почти как объявление — не проходите мимо. Джипы остановились, оружие и бронежилеты в спешном порядке перекочевали к ним в багажники. Потом колонне внедорожников по пути попалась брошенная шашлычная. Шедший сзади джип радостно просигналил, и Леха, солидно оттопырив мизинец, лежащий на руле, весомо предложил:
— Слышь, браток, нам тут пообедать предлагают. Ты не против?
Кишки в животе у Тимофея согласно проурчали, не дожидаясь слов хозяина. Сам великий сенсей кивнул. Леха припарковал джип у шашлычной крутым разворотом, спешно выскочил из салона и опрометью кинулся к распахнутой двери. Тимофей вылез следом и потянул ноздрями воздух. Пахло остывшими шашлыками и углем. Вкусно пахло, короче.
Домовой на плече у Тимофея взвыл и затрясся, роняя слюни ему на ухо.
— Что ты ждешь, хозяин? Пошли скорей, а то без нас все съедят!
— А ты не заслуживаешь кормежки, — буркнул Тимофей, роясь в карманах в поисках вечно теряющегося там носового платка — чтобы утереть собственное ухо. — Если еще раз заикнешься про то, что их всех оставили здесь из-за меня…
— То что? — услужливо продолжил мысль домовой.
— То останешься без хозяина! Потому что меня просто-напросто пристрелят…
— Раз пристрелят — свежее мясо будет, хозяин! — порадовался домовой.
— У кого тогда на плече сидеть будешь, подлюга? — оскорбился Тимофей.
— Это да. Тогда молчу, хозяин, молчу…
Тимофей вошел вовнутрь. Хозяйственные братки уже развели огонь в холодном мангале и теперь деятельно подсыпали туда угольку. Кто-то нанизывал куски обнаруженной в холодильнике маринованной свинины на шампуры. Леха, держа в левой руке банку пива, дирижировал всем процессом. Тимофей ощутил, как кишки в животе буквально полезли друг на друга от голода. Единственной его едой за весь этот день был стакан позавчерашнего кефира. И причина тому была крайне прозаической — на его холостяцкой кухне просто-напросто ничего больше не оказалось.
А тут шашлыки пахли, прямо как…
И в этот момент воздух сотрясла долгая, длинная нота. Словно кто-то взял и тронул басовую струну на гитаре, снабженной двумя-тремя усилителями.
Тимофей недоуменно начал озираться вокруг, Леха выронил открытую банку с пивом. И оба, не сговариваясь, рванули к дверям.
Когда они заходили в шашлычную, небо уже начинало темнеть в преддверии близкого заката. А сейчас уже полыхало алым цветом, тревожным и насыщенным. И пульсировало кровавыми прожилками.
