Андрей Егоров - Дюжина межгалактических мерзавцев
Я с удивлением воззрился на генерала. Услышанное напоминало горячечный бред. Если бы я не знал Поддубного много лет, ни за что не поверил бы сказанному. Но генерал никогда не совершал ошибок, он даже лишних эмоций никогда не проявлял, отличаясь сугубо рациональным мышлением и каменной твердостью характера.
– О ком идет речь? – спросил я.
Изображение вдруг пошло рябью, стали слышны взрывы и звон разбитых стекол. Поддубный обернулся, прорычал:
– Проклятье!
– Кто они?! – выкрикнул я. – Какая раса вступила в войну?!
Генерал вдруг уставился куда-то за мою спину, глаза его расширились. Я сразу понял: Лео Глуц нарушил нашу договоренность и вышел из-за экрана.
– Какого черта?!
В то же мгновение изображение исчезло. Я успел увидеть, как генерал что-то исступленно кричит, но звук уже пропал.
– Не ори. Так было нужно, – сказал Глуц. – Во-первых, ты ничего не сказал о доступе в рубку… – Он начал загибать пальцы.
– К черту доступ! Ты слышал генерала?! – заорал я.
– Дело серьезное. Прогноз на ближайшее время: в галактике – ожидается всеобщий хаос и военные действия. С одной стороны, мне это только на руку. В смутные времена грабителям и мародерам живется очень неплохо. С другой стороны, я понял, что мы летим прямо в глотку зверя. И мне очень не хочется, чтобы этот зверь меня слопал.
– На борту враг, – резко сказал я. – Очевидно, он ксенофоб. И ненавидит всех, кто непохож на него. Они хотят уничтожить людей. Уничтожить нашу с тобой расу. Это означает, что он продолжит убивать.
– Ерунда. Я уверен, Зеленого мочканули по чистой случайности. Попал кому-нибудь под горячую руку, вот его и кончили.
– Так жестоко?!
– Ну-у… его мог грохнуть, к примеру, лемуриец. Впадая в боевой раж, эти сапиенсы не разбирают, кого и как мочить.
– Он говорит, что ни при чем.
– Когда это мокрушники сразу писали признание? И потом, лемурийцы в состоянии аффекта ничего не помнят. Думаю, ты об этой их особенности знаешь.
Я вынужден был согласиться. Но обязан был убедить Лео Глуца, что необходимо провести ряд мероприятий по выявлению врага.
– Пообещайте мне, капитан, что если случится очередное убийство, вы доверите мне расследование.
– Ты хочешь заправлять на моем корабле, – с неудовольствием протянул Глуц. – Нет, этому не бывать.
– Но он может убить любого… даже вас, капитан.
– Даже меня? – Лео Глуц почесал в затылке.
– Вас в первую очередь.
– Это еще почему?
– Потому что вы человек. Как и я. Вы слышали генерала? В их планах уничтожить всю человеческую расу.
– Хм-м, – пробормотал капитан. Мои слова зародили у него сомнения. Ему, разумеется, не хотелось, чтобы федеральный агент проводил расследование. Но он не чувствовал себя в безопасности, а такие, как Лео Глуц всегда очень трясутся за свою шкуру.
– Я здесь единственный, у кого есть опыт в такого рода делах, – заметил я. – Только я смогу найти убийцу.
– Вернемся к этому вопросу позже, – решил Глуц, – если действительно что-нибудь произойдет. – Он намеренно уходил от упоминания «убийства». – Хотя лично мне кажется, что ничего такого не случится. Куда больше меня сейчас волнует, как попасть в рубку управления. Я хочу этот корабль…
– Но мы должны найти врага. Не только ради нас. Ради всего человечества.
– Черт с тобой, ищи, – разрешил Лео Глуц, – только никаких действий без согласования со мной не предпринимать. Временно освобождаешься от мытья иллюминаторов.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Сдается мне, генерала Поддубного мы больше не увидим, – заметил Глуц, – почему-то я совсем не сожалею об этой потере. Что это – черствость или здравый смысл? – Он рассмеялся, нажал на сенсор открытия двери, и вышел.
В отличие от этого отвратительного бандита меня связывало с генералом множество воспоминаний. Не всегда приятных – порой Поддубный порой бывал строг и даже несправедлив, но я отлично помнил, первую заслуженную награду вешал мне на грудь именно он. И он же способствовал присвоению мне первого воинского звания. Простых солдат федерации генерал ценил и понимал. Его недолюбливали некоторое командиры, но рядовые агенты, работавшие под началом Поддубного, относились к нему с огромным уважением.
Когда генералу исполнилось шестьдесят, мы все скинулись и преподнесли ему на юбилей монументальный подарок – громадный мраморный памятник в два человеческих роста. Скульптор изваял монумент по голографическим снимкам. Да еще по последней моде покрасил лицо в телесный цвет, а глаза сделал в цвет генеральских – серо-стальными. Строгими и проникновенными вышли очи Поддубного. Но юбиляру подарок совсем не понравился. Задрав щетинистый тяжелый подбородок, он долго вглядывался в лицо своего громадного каменного двойника. Потом скомандовал:
– Увезите, будет стоять в моем ангаре, пока не умру…
Все присутствующие, включая вашего покорного слугу, почувствовали, что произошел ужасный конфуз. Впоследствии инициатора «памятного» подарка многие хотели поколотить. Ему очень повезло, что сразу после празднования шестидесятилетия генерала, этого гения дурацких идей перевели в оперативный отряд и отправили в колонию, где сапиенсы вымирали от жестокого воздействия сместившихся магнитных полей планеты…
Теперь, после того, как командный штаб атакован и генерал Поддубный, возможно, погиб, не исключено, что памятник извлекут из ангара и поставят на его могилу. Если, конечно, будет, кому устанавливать монумент. Может так статься, Земля и вся Солнечная система окажутся под властью агрессоров, и тогда некому будет хоронить влиятельных мертвецов с почестями.
Медлить было нельзя. Следовало немедленно начать расследование по факту убийства Зеленого.
По большому счету, размышлял я, его мог убить кто угодно. Это означает, что на текущий момент у меня целых одиннадцать подозреваемых. На первый взгляд, слишком много. Но при умелом подходе, круг существенно сузится. Достаточно еще раз подробно проглядеть все досье, и мне станет понятно, кто способен на убийство, а у кого на такое рука не поднимется. Правда, у немонийца и рук-то не было.
Были и другие причины, побудившие меня вновь обратиться к досье. На борту находился некто, враждебный остальным разумным расам…
Я несколько раз прокрутил в записи разговор с генералом Поддубным, проанализировал всю имеющуюся информацию, и пришел к выводу, что ситуация чрезвычайно сложна. Миссия, поначалу казавшаяся дальней разведкой, и только, превратилась в военную операцию. И как назло, на борту – одни социопаты, не обладающие даже зачатками гражданского самосознания. Призвать их к слаженным действиям в условиях тотальной угрозы существованию Федерации – сродни попыткам заставить крокодила прыгать через обруч. Дело бесполезное и даже опасное.
Они отнюдь не были неуправляемым стадом. Всем на корабле заправлял проклятый Лео Глуц, присвоив себе звание капитана. Он вел себя как распоясавшийся монарх, а всех остальных считал его верными подданными. Стоило кому-то выйти из под контроля, и Глуц немедленно подавлял его волю, действуя самым решительным образом. Кому-то хватало угрозы паралича, а кто-то получал от капитана взбучку. Порядок на корабле поддерживался с помощью железного кулака и разобщенности команды. Здесь каждый был сам за себя. Меня крайне досадовало, что Глуц до сих пор жив, хотя командование настоятельно рекомендовало его ликвидировать.
Самым разумным ходом с моей стороны, конечно же, было заручиться поддержкой телекина. Но его я подозревал в первую очередь. Выяснилось, что именно телекины десятилетиями скрывали уникальные способности. Не заговор ли это, как знать… Или все намного проще. У них просто не было возможности продемонстрировать, на что они способны. Ведь их интеллект настолько отличен от человеческого.
Парадоксально, но сапиенс, расследующий убийства, вынужден сам их планировать. Если нельзя заручиться поддержкой этого могущественного существа, думал я, значит, его необходимо устранить. Без телекина Лео Глуц быстро утратит влияние на экипаж. Вот только как прикончить того, кто способен одним только мысленным усилием контролировать нервную систему любого живого существа?
Я не мог идти на лишний риск. Теперь, после того, как я получил очередные установки из центра, я должен был действовать с предельной осторожностью. Кроме меня на этом рейсе нет ни одного здравомыслящего сапиенса. Командованием на меня возложена высочайшая ответственность. И я должен оправдать доверие центра.
Рептилия поджидал меня у выхода из терминала – там я в очередной раз просматривал запись разговора с генералом Поддубным, надеясь что-нибудь разглядеть за его спиной.
– Куда ш-шкондыбаеш-шь, легаш-ш? – прошипел Провокатор и придвинулся ко мне почти вплотную, из его пасти несло сыростью и холодом. У рептилий на редкость мерзкое дыхание, словно внутри у них имеется постоянно работающий рефрижератор.
