Людмила Гетманчук - Бабки в Иномирье
И чего ты мне, милок, глазки строишь, мыш летучий недобитый? Я ж даже не знаю, где и за какие места тебя трогать, чтоб ты не дергался? Спи уже, герой. Завтра, все завтра. Или ты думаешь, что я не устала? Но он все равно меня к себе под бок пристроил, я только успела на его здоровое плечо голову положить, как он уже спал. Вот об этом я и пыталась сказать. Завтра будем стресс снимать старым, проверенным, можно сказать, дедушкиным способом. Или бабушкиным? Хи, неважно…
Проснулась одна. Помню так смутно, что-то Артим мне про коронацию говорил, вроде Тима голос слышала, но просыпаться мне было лень, так что меня оставили в покое.
Ух ты, кровать то какая широкая, да еще и на возвышении, не иначе как королевская. Я лежала и мечтала: вот сейчас двери откроются, войдут мои фрейлины, кофе мне в постель поднесут и начнут меня одевать. Горшок фарфоровый, незабудками расписанный из-под кровати достанут и… так, а, в самом деле, где он?
Подскочила я, как подстреленная, и пошла искать самую нужную утром вещь. Нашла. За ширмой, как в лучших домах Лондона, именно такой, как я в мечтах увидала.
Умылась, оделась и решила проверить обстановку. На балкон вышла, а там! Небо от вампиров черное, такое впечатление, что со всего мира вороны слетелись. Ничего себе, оживление, вчера тихо и пусто было, а сегодня, как в базарный день. Видать, народ обрадовался, да за дела принялся. А может, Артим всех расшевелил. Полюбовалась я, какие выкрутасы они в небе выписывают, и так мне полетать захотелось, что еле сдержала себя. Нельзя – никто же не знает, кроме Артима и Тима, что я тоже летучая, еще подобьют, а у меня еще старая рана не совсем зажила.
Фрейлины не пришли, ох и ах, я, конечно, расстроилась жутко, такой облом, но кушать хочется, а еще больше кофе хочу. Сумочку с собой прихватила и пошла на кухню.
Мне там обрадовались, как родной. Ну, я попросила кастрюльку маленькую, да из своих запасов кофе достала и завариваю. На запах неведомый все поварята сбежались, ждут, когда я эту гадость черную пить буду. А я себе варю, посмеиваюсь, да с поваром главным беседу веду.
– Что новенького, – спрашиваю.
– С утра принц ни свет ни заря завтрак потребовал, и понеслось: тех, что вчера за столом заснул, всех опросили, да кого в кандалы, кого на плаху. Свидетелей всех выслушал, мать свою да невесту брата старшего. Тут ведь такая история была – как невесту брат себе нашел, так его и убили. Мы, поначалу, не смекнули, откуда ноги растут, а потом поздно стало.
– Невеста – это бледненькая такая, все подскакивает да ойкает?
– Она самая. Ей тоже досталось – Троис решил сам на ней жениться, а про Артима объявлено было, что сгинул он в эльфийских краях. Почву, гад такой, подготавливал, чтоб ежели вернется младший принц, самозванцем его назвать.
– Ясно. А сейчас принц где?
– Так в тронном зале коронуется. Решили они с матерью не откладывать, сразу и Тимина наследником назовут. А вечером пир. Со всех концов земли нашей вампиры знатные летят, чтоб королю новому присягу принести да на пиру выпить за его здоровье.
Задумалась я, значится, села в уголочке, чтоб поварам не мешать праздничную еду готовить, кофей пью, булочку жую, да размышляю. Знала я, что уходить пора придет, но не думала, что так сразу. Хотелось мне еще рядом с ним побыть, дней считать не хотелось, и ночей тоже. Но видно придется мне раньше уйти, лишняя я тут, да и невеста есть… свободная да ничейная. Обидно мне стало, что на коронацию не позвали, я, может, посмотреть хотела хоть одним глазком, как королей в корону одевают, но не судьба. Кофе допила и тихонько из кухни выскользнула, пока главный повар отвернулся.
Иду по коридору – пусто, ни слуг, ни стражников, всех словно языком слизнуло. А потом слышу крики восторженные, овации бурные и думаю: ну вот и стал ты, Артимушка, королем вампирским, ни к чему тебе ведьма залетная!
Да тихонько из дворца вышла, на площади с народом смешалась, оглянулась напоследок на Артимушку, на балконе речь толкающего, мать рядом с ним да девица эта вампирская, обе довольные, и пошла себе потихонечку к воротам, через которые мы в город вошли.
Вот так и ушла, по-английски, не прощаясь.
Пожалею, конечно, слезы лить буду, но это потом. А сейчас дело есть у меня – мне к дракону лететь, Фролгу выручать, да на Лысую гору топать. А я на карте вчерась посмотрела, что на стене в спальне королевской висит: не близкий свет, так что поторопиться мне надобно.
Никто меня не остановил, никто не спросил, куда и зачем я иду. На месте вчерашних шутников новые стражники стоят – вежливые да приветливые. Ворота мне распахнули и доброго пути пожелали.
Ноги сами по дороге идут, руки сумкой да посохом заняты. Косу я под косынку спрятала, чтоб не пылилась, иду себе, не таюсь, когда сзади меня с ног сбили, руки скрутили и в воздух подняли. Я кричу – ногами машу, вырываюсь, назад оглянулась – а это друг Артима – Галард, не помню, как его по батюшке. Но я его по матушке от души обозвала, с таким другом и недруг не нужен.
Он меня в свой замок принес да в спальне запер. На пол толкнул, хорошо, что я в штанах была, только ушиблась, да не расцарапалась. Но руку сбила, из ссадины кровь потекла, вампирюга сразу носом зашевелил да глазки свои китайские прищурил.
– Сиди тут, ведьма, – говорит. – Это ты в бедах моих виновата, если бы не ты, я б уже главным советником у правителя был бы, а теперь я на плахе должен голову сложить.
– Так это ты на нас донес, тебя я ночью позапрошлой видела, в сторону города летящим. Предатель! А Артим, добрая душа, к тебе, как к другу шел. Верил тебе, сволочи летучей!
– Заткнись, проклятая, не тебе меня судить! Я всю жизнь в его тени жил, а как уехал он с женой своей, так словно не стало меня, никто не замечает, да не жалует.
А сам когти выпустил, крылья растопырил, клыки во рту выросли, как у тигра, и на меня идет. Сказать, что я не испугалась – нельзя, но одного гад не учел, что метла моя за мной следовать будет. Только он ко мне наклонился, да руки на шее моей сомкнул, как стекло оконное разлетелось вдребезги, и метелка ручкой ему прямо по лбу: бамц! Он и свалился прямо на меня.
Лежу я, телом его прижатая, и понять не могу, живой он или нет. Крыльями меня накрыло, так что темно стало, но я поднатужилась, руки его от горла убрала, да ногами-руками столкнула Галарда с себя. Фу! Тяжелый вампир нынче пошел. Артим мне своего веса почувствовать не давал, а этот, как каменный.
Метелка по комнате круг почета совершила, все углы проверила, в двери потыкалась, и ко мне вернулась. Я за нее схватилась и села. Сижу, дыхание ловлю – придушил меня вампир, чуть жизни не лишил.
Нашла веревку – от гардин шнур отрезала, да и связала гада по рукам и ногам, торопилась, боялась, что очнется, но убивать не хотела – и так вчера грех на душу взяла. Мне еще долго лицо отравленного дяди сниться будет. Только связала, как он глаза свои открыл и мычит. Но я ведьма предусмотрительная, ему в рот кляп засунула, чтоб не смушал меня речами непотребными, а сама по карманам его пошарила – нашла ключ от комнаты да денег кошель, все мне не нужны, я десять монет себе взяла, компенсацию с контрибуцией, так сказать, а остальное возле него на пол бросила.
Дверь открыла, метле свиснула, и пошла искать, где кабинет вражины позорного.
Нашла. И бумага там, и перо гусиное, и чернила черные есть.
Пишу:
«Друг мой разлюбезный, Артимушка. Ушла я, посчитав, что не нужна тебе более, да по дороге меня тот, кого ты другом называл, в плен захватил. Во всем меня обвиняя, убить хотел, но мне повезло, жива осталась. Галард в той спальне, где мы с тобой ночевали, лежит на полу, связанный. Если желаешь, можешь стражников за ним прислать. А мне тут больше делать нечего.
Прости, что ухожу, не прощаясь, хорошо мне с тобой было, да путь-дорога меня зовет, домой мне пора. А у тебя дела важные, королевские. Не ищи меня – не найдешь.
Тимина поцелуй от меня, хороший у тебя парень растет, умница.
Прощай»
Птичкой сложила лист бумажный, да в окно выпустила по следу моей метки. А сама на метлу села и в окошко вылетела и даже не обернулась.
Бабка Йожка Прынцесса
27.04.10
– Сейчас я… все объясню… – маг отшатнулся, руки, защищаясь, поднял, оправдываться начал.
И… завис.
Ну, точно, майл, в часы пик! Так и хочется постучать по кумполу, и крикнуть в растерянные глазки что-то вроде…
– Эй, гно-ом?! Ты надолго вне зоны связи пропал?!
– А-а? – Уши у него начинают краснеть, зато Атанчик с мелким счастливы, как ученики иллюзиониста, у которых в первый раз получился удачный фокус!
– Зачем ты это сделал?! – Тихо, медленно, и с угрозой спрашиваю я, уставившись на мага злыми глазами.
– Это для дриад… – Гарон явно чего-то не договаривает… надеясь, что мне хватит и такого объяснения.
Не догадывается, бедолага, что искусство гадалки в том и состоит, чтобы правильно вопросы задавать. Ни одна из нас не станет ради каждой клиентки в будущее свой нос совать. Не такое-то это и безопасное занятие. Ну, в крайнем, в самом крайнем случае, можно и заглянуть… а во всех остальных и психоаналитика сработает.
