Гарри Гаррисон - Билл, герой Галактики: Последнее злополучное приключение
– Никак нет, сэр! – наидоблестнейше гаркнул Билл. – Мы останемся с вами до конца! Мы верные солдаты… – Нет, не Императора, это другая армия. Что тут у них? – Республики! – Билл свирепо поглядел на своих новобранцев. Те одобрительно загудели.
– Покинете, покинете, – отмахнулся офицер. – У меня солдаты не задерживаются. Одни попадают в плен, другие убегают, третьи погибают; в общем, никто не возвращается. Я непригоден к службе…
– Как и все мы, сэр, – уверил Билл. – Но так уж заведено. Как бы то ни было, мы прибыли в ваше распоряжение. – Он положил руку на плечо рыдающему Розенблатту. – Мы вернемся, можете не сомневаться. Вы видите перед собой бывалых солдат. Мои ребята целую неделю обучались в лагере. Мы соберем все сведения, какие вам только понадобятся, и обязательно вернемся. – Билл оглянулся на свой взвод. Новобранцы благоразумно отступили подальше. – Доверьтесь мне, – проговорил Билл, переходя на тот единственный язык, который, насколько он знал, был доступен пониманию любого офицера.
– Что ж, хорошо, – Розенблатт утер слезы. – Если вы настаиваете… – Он окинул взвод Билла испытующим взглядом. – Надо признать, вид у вас вполне боевой. Ну, за дело…
Билл обнял командира, искренне сочувствуя его горю.
– Сэр, может, вы скажете, что мы должны сделать?
– Какая удачная мысль, сержант! – просиял Розенблатт. – Нужно пойти вон туда, – он махнул рукой в сторону, – и узнать, что там происходит, где противник, и вообще…
– Разрешите предложить, сэр?
– Что? Да, пожалуйста.
– Вы слишком ценный человек, чтобы рисковать своей жизнью. К тому же у меня больше опыта. Оставайтесь здесь и разрабатывайте стратегию, а мы сходим разведаем, что к чему. Вы и оглянуться не успеете, как мы вернемся. А к тому времени вы наверняка решите, как быть дальше. Идет?
– Не знаю, не знаю…
– Сэр, – заявил Билл, – вы можете следить за нами в бинокль. Доверьтесь мне, – он оскалил клыки и состроил свирепую гримасу.
Артиллерийская стрельба, в которой каждодневно практиковались обе враждующие стороны, превратила участок ничейной земли в подобие свежевспаханного поля. Пока это была единственная трудность, с которой столкнулся взвод: солдаты Билла беспрерывно спотыкались и валились в воронки, вследствие чего вскоре стали похожи на вдоволь понюхавших пороху ветеранов, хотя и не участвовали еще ни в одной битве.
По идее, стычки с противником следовало всячески избегать, однако Билл, наоборот, стремился к ней, чтобы проверить, на что годятся новобранцы. Поэтому он подвел взвод настолько близко к вражеским окопам, что те можно было различить невооруженным глазом, и даже осмелился помахать своим недавним товарищам. Как ни странно, никто не стрелял, да и махать в ответ тоже, по-видимому, не собирался. Стрелять самому Биллу не хотелось: чего доброго, десантники примут вызов и начнут палить на поражение, а не в белый свет, показывая офицерам, что отнюдь не спят на посту. Вот если бы использовать артиллерию…
– Лейтенант, – прошептал Билл в портативную рацию, которую дал ему с собой Розенблатт.
Тишина.
– Лейтенант Розенблатт, – прошептал он чуть громче. Снова тишина. Билл окликнул лейтенанта нормальным голосом. Тот упорно не отзывался. – Ты, осел! – рявкнул Герой Галактики.
Из динамика донесся испуганный вопль.
– Сэр? – прошептал Билл.
– Слушаю, сержант. Что вам нужно?
– От нас до противника рукой подать, но видно плохо. Если подобраться еще ближе, я, наверно, смогу определить, где расположены огневые точки.
– И чем же я могу помочь?
– Сэр, мне необходима артиллерийская поддержка.
– Что вы такое говорите, сержант?
Билл принялся втолковывать лейтенанту, что имел в виду, затем прикинул свое местонахождение и прибавил:
– Скажите им, чтобы смотрели, куда стреляют, а то, не ровен час, перепутают…
Спустя несколько минут загрохотали орудия и вокруг того места, где находился взвод Билла, начали рваться снаряды.
Лейтенант не подвел: по своим артиллерия пока не била. Тогда Билл осторожно пополз вперед, косясь одним глазом на разрывы, а другим – на вражеские окопы. Он довольно быстро убедился, что такой способ не слишком удачен и чрезвычайно утомителен, а потому целиком сосредоточился на наблюдении за снарядами.
Заметив, что один из них явно намеревается взорваться в опасной близости, Билл вскочил и побежал, а за мгновение до взрыва подпрыгнул в воздух, и взрывная волна швырнула его в окоп, где Героя Галактики подхватили заботливые руки донельзя удивленных имперских десантников.
– Привет, ребята, – воскликнул Билл. – Наконец-то я дома!
Никто толком не знал, как поступить со странным перебежчиком, который так неожиданно свалился в окоп. На нем были нашивки сержанта вырви-глазнийской армии, из чего следовало, что он – военнопленный или, может быть, дезертир. С другой стороны, его форма напоминала покроем мундир имперского десантника, что позволяло причислить диковинного солдата к подлым предателям. Однако ткань, из которой был пошит упомянутый мундир, отличалась настолько высоким качеством, что наводила на мысль о попытке гнусного шпионажа. Чтобы обезопасить себя от возможных неприятностей, десантники заковали Билла в кандалы и отправили в тыл.
Он всю дорогу улыбался и говорил: «Я пленный, понимаете? ВП», на что отвечали: «Естественно. Мы же сами взяли вас в плен». Он пробовал возразить, что явился добровольно, и услышал в ответ, что разницы тут никакой нет. Тогда Билл снова назвался пленным, и все началось сначала.
Впрочем, главным было то, что передовая с каждой минутой оказывалась дальше и дальше, а заветный шкафчик со стопами – все ближе, может статься, и ближе.
Именно воспоминание о шкафчике побудило Билла принять окончательное решение. Он изрядно устал от своей армейской стопы, а подходящей замены на Вырви-глазе было не найти. То есть, если он хотел обзавестись чем-либо поудобнее, ему следовало попасть в лагерь имени Бубонной Чумы. Отсюда вытекало, что первым делом надо вернуться в имперскую армию.
Кроме того, Билл опасался, если окопная война со временем перерастет в настоящую, быть подстреленным своими собственными товарищами и полагал, что, останься он с вырви-глазнийцами, подобной участи не избежать.
Вот почему Билл улыбался и счастливо позвякивал кандалами, не подозревая, что создал своим появлением сложнейшую административную проблему. Офицеры, к которым доставляли перебежчика, не желали брать на себя такую ответственность и, подальше от греха, отправляли Билла все глубже в тыл.
Разумеется, каждый из них, чтобы не быть обвиненным в пренебрежении долгом, приказывал добавить цепей; в итоге из очередной полковничьей резиденции полицейским пришлось Героя Галактики не выводить, а выкатывать, словно то был не человек, а бочонок с вином.
Но вот, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, весь в цепях, из-под которых виднелось только лицо с улыбкой до ушей, как у повредившегося в уме, Билл предстал – прикатился – пред светлые очи главнокомандующего.
– Добрый день, сэр! Я вернулся!
Генерал Мудрозад медленно повернулся и уставился на клубок хромированной стали.
– Клянусь Господом, мне знаком этот голос! – Генерал попытался раздвинуть цепи, чтобы получше разглядеть лицо Билла, но у него ничего не вышло. – Снять кандалы! Немедленно!
Адъютанты, штабные офицеры, охранники и все прочие, кто находился в помещении, кинулись выполнять приказ Мудрозада. Слева от Билла завязался кулачный бой: там сошлись врукопашную два офицера и женщина-сержант. Последняя могучим ударом повергла на пол капитана, а затем рухнула сама, получив от лейтенанта пинок в солнечное сплетение. То был не единичный случай; борьба продолжалась повсеместно, и Билл пережил несколько неприятных минут, пока его крутили и вертели во все стороны.
Наконец цепи сняли и генерал узрел перед собой того, кого назначил в свое время стрелком Господа.
Билл надеялся, что Мудрозад не забыл о своей щедрости.
– Ты?! – взревел генерал.
– Я вернулся! – воскликнул Билл, польщенный тем, что его все же узнали, и распростер объятия.
– Заковать его в кандалы! – распорядился Мудрозад.
Эта задача была потруднее прежней, поскольку Билл отнюдь не выказывал готовности сотрудничать, но превосходство в численности позволило офицерам справиться с непокорным солдатом. Вскоре Билл вновь оказался с ног до головы в цепях.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Ссрргм ффмрфф хммфф. Мм нрнф ффррм мрффм. Мрггнфф!
– На каком языке он изъясняется? Позвать переводчика! – приказал Мудрозад.
Все, кто был в помещении и имел звание ниже полковника, бросились к двери, крича наперебой, что знают, какой это язык и кто может с него переводить. Сержант – та самая, что была повержена на пол и только-только поднялась, – сообразила, что к двери ей все равно не пробиться, а потому решила предложить кое-что новенькое.
