Сергей Ковалев - Котт в сапогах
– А, так вот кто ворота выломал! Здоров, видать, маркиз, наверняка правильно питается! – уважительно протянул Франц. – Погодь, а почему «заключенный номер восемь»? Кого еще посадили-то?
– Никого, – слегка порозовел бледный господин Танатус. – Нумерация сквозная – начиная со дня постройки тюрьмы.
– А… понятно. Ну извини, приятель, я же не знал, что у тебя кто-то сидит. Объедки уже все на скотный двор отправили. Вот если хочешь – отнеси маркизу хлеб. Все равно к утру зачерствеет. Вот еще немного сыра осталось и полбочонка пива… Пиво, правда, выдохлось уже. Неловко такое предлагать маркизу, но в конце концов он же в тюрьме!
– Подойдет. – Танатус равнодушно махнул рукой. – Есть у меня подозрение, что он тот еще маркиз. Но завтра не забудь прислать нормальной еды – пока заключенный под моей ответственностью, я не хочу, чтобы у него были причины жаловаться на плохое содержание.
– А ты поставь его на довольствие. Мне, между прочим, отчитываться за продукты!
– Бюрократ!
– А с вами иначе нельзя! – не остался в долгу шеф-повар.
Я дождался, пока он отвернется с какими-то поучениями к поварятам, и выскользнул вслед за начальником тюрьмы. Надо же! «Маркиз д'Карабас»! Ну Андрэ, ну молодчина! Сообразил назваться выдуманным мною титулом и остался жив! Если бы мэтр Мордаун стразу понял, что перед ним простолюдин, приказал бы повесить не раздумывая. А так решил проверить, нет ли за маркизом организации. Благородные ведь обычно заговоры в одиночку не замышляют. Проклятье! Бедолагу наверняка весь день пытали, пока я с Коллет трепался. Ну ничего, Конрад фон Котт уже спешит на помощь!
Между тем господин Танатус прошел по анфиладе, окружающий большой зал приемов, свернул в какой-то неприметный коридор, вдоль которого расположены были одинаковые дубовые двери, взял с полки фонарь, запалил в нем свечу, вошел в самую последнюю из них и – запер ее за собой. Я невольно выругался: да что же в этом дворце все аккуратные такие?! Что у них тут, полотенца кто-то воровать повадился? Или это мне сегодня так везет? Ну да я никогда не пасовал перед запертыми дверями – наемник я или нет? Тем более что под рукой у меня была прекрасная отмычка. Точнее, не под рукой, а прямо в руке… э-э-э… в лапе. Выпустив коготь на среднем пальце, я поковырялся в замочной скважине, и через несколько минут замок сдался.
Открыв дверь, я обнаружил крутую лестницу, спускающуюся куда-то глубоко во тьму. Господин Танатус, видимо, уже успел далеко уйти со своим фонарем, и темнота внизу была непроглядная – даже для меня. Прикрыв за собою дверь, я побежал вниз по ступенькам, надеясь только, что подземелье дворца построено стандартно, без всяких лабиринтов, ловушек и прочих извращений. Так и оказалось. Даже лестница на самом деле была не такой уж и длинной – по моим подсчетам, она уходила под землю не больше чем футов на пятьдесят, просто заканчивалась она крутым поворотом, из-за которого и не было видно свет фонаря. Я заметил его отблески на противоположной стене, когда почти достиг последней ступеньки, а голоса услышал еще раньше. Точнее – один голос, принадлежавший господину Танатусу. Начальник тюрьмы вещал в своей нудной манере что-то бесконечное, собеседник же его хранил молчание. Зная Андрэ, я даже мог предположить почему.
Спустившись с лестницы, я осторожно выглянул из-за угла – господин Танатус сидел ко мне боком в кресле у небольшого столика и разговаривал с кем-то, находящимся вне поля моего зрения.
– Посудите, однако, сами, маркиз! Большинство благородных семейств так или иначе имеют постоянные отношения между собой, что нельзя считать чем-то экстраординарным, ведь большинство таких семей связано друг с другом родственными узами. Эти отношения выражаются в поездках друг другу на светские приемы, балы, псовые и соколиные охоты. Конечно, всех не упомнить, но ваш титул, маркиз, достаточно высок, чтобы визит любого из членов вашей семьи на какое-либо светское мероприятие запомнился мне. Тем не менее я уверен, что никогда ранее не слышал такого имени – д'Карабас. Не желаете ли внести ясность в этот вопрос, маркиз?.. Маркиз!
– А?
Я чуть не расплакался от нахлынувших чувств, услышав знакомый ответ.
– Вот и об этом я тоже хотел бы поговорить с вами. Несомненно, некая лаконичность в изъяснении своих мыслей часто свойственна представителям даже благороднейших из семейств, особенно тем, кто посвятил себя военной карьере. Да и положение узника не располагает к многословному общению с тюремщиком – понимаю и никаких претензий не имею. Однако не могу не отметить, что ответ, состоящий из одного лишь «А?» на все без исключения вопросы, выглядит подозрительно. У меня даже складывается ощущение, что это не есть выражение протеста по поводу вашего задержания и не естественная реакция на пережитое унижение, а просто результат того, что вы меня не понимаете, маркиз… Маркиз, вы меня слушаете вообще? Неужели вы так проголодались за один день… Послушайте, я ведь специально нарезал сыр, чтобы его можно было… О-о-о! Прошу вас, не делайте так больше! Проклятье, я не могу на это смотреть! Вы – животное!
Господин Танатус вскочил и, забыв на столе фонарь, бросился вон, едва не отдавив мне хвост в темноте. Подождав, пока на лестнице стихнут шаги, я вошел в темницу. За изрядно проржавевшей решеткой на тонкой подстилке из соломы восседал мой оруженосец. В одной руке гигант сжимал булку хлеба, в другой – сразу несколько ломтей сыра. Откусив поочередно от того и другого, Андрэ бесхитростно положил еду на отнюдь не блистающий чистотой пол и присосался к бочонку с пивом. Сглотнул – как мне показалось, не жуя, – и витиевато рыгнул. М-да… манеры у «маркиза», конечно, грубоваты. Но это уж пусть Анна голову ломает…
– Ну как, Андрэ, убедился? Я был прав…
– Господин?! – Андрэ выронил бочонок и на четвереньках подбежал к решетке. – Господин! Вы все-таки пришли за мной?!
– Ну не мог же я тебя бросить… Хотя и стоило бы после твоей выходки. Интересно, на что ты рассчитывал – один против всей дворцовой стражи?
– Не знаю, господин, – вздохнул оруженосец. – Я подумал, надо ведь что-то делать! Это неправильно, что принцесса будет лягушкой. А вы ей помочь почему-то не хотели. Вот мне и пришло в голову – раз я теперь маркиз, пойду сам к магу. Напугаю его как следует, он и согласится ее расколдовать. Вы не думайте – я бы и за вас попросил тоже!
– Гм… Спасибо, Андрэ, это очень трогательно. И что? Получилось мэтра Мордауна напугать?
– Ну… Ворота я все-таки вышиб! – расплылся в счастливой улыбке Андрэ. – Они на самом деле такие хрупкие. Мой тятя на подвал двери куда крепче ставил, а я их исчо мальцом сносил! А тут один раз пнул – ворота-то и проломились. Видать, подгнили. Стражники, как это увидели, сразу и разбежались. Потом я двери во дворец вышиб, потом еще одни… а они все не кончаются! Вижу – стражники бегут. Думал спросить у них, как пройти к магу – они же здесь служат, должны знать, – побежал за ними, но они, по-моему, испугались. Не, точно испугались. Потому что убежали сразу. Ну вот… И рыцари какие-то навстречу выбежали, начали мечами махать. Ох, господин, вы же знаете, как я всякого этого оружия боюсь! Ну отобрал у двоих мечи, скрутил – чтобы, не дай бог, не порезался кто… Только хотел спросить, где мне этого ихнего мэтра искать, а они чего-то все разбежались уже. А потом я смотрю – стоит плюгавый такой мужичок и так он на меня смотрит – я сразу понял – маг! Я только хотел с ним заговорить, как он что-то такое сделал руками, и я сразу здесь оказался. Видать, он разозлился очень. Я там столик какой-то раздавил или даже два. Может, он из-за этого?
Я представил, как Андрэ гоняется за стражей и рыцарями по дворцу, вышибая двери и ломая мебель, и вынужден был согласиться:
– Да, я думаю, у него были все причины разозлиться!
– Что же теперь делать? – повесил голову «маркиз». – Он теперь не согласится принцессу и вас расколдовывать?
– Не расстраивайся, Андрэ. Это не имеет значения. Он, оказывается, и не может нас расколдовать.
– Не может? Но как же он?..
– Это длинная история, дружище, а здесь не лучшее место для долгих разговоров. Надо тебе отсюда выбираться, пока господин Танатус не привел в порядок свою утонченную душевную организацию и не вернулся. – Я запрыгнул на стол и снял с крючка здоровенный ключ на кольце. – Я так понимаю, именно это – ключ от твоей камеры? Ну-ка попробуй открыть.
Замок послушно щелкнул, и Андрэ бросился меня обнимать.
– Ну-ну, тише ты! Кости мне переломаешь, увалень!
– Это… это что такое?! – раздался полный праведного возмущения вопль. – Маркиз, как вы смогли выйти?! Немедленно вернитесь в камеру!
– Андрэ, хватай его!
– Кто это сказал?!
– Я не могу, господин…
– Андрэ, если выберемся, на кухне я видел копченый окорок!
Как я и думал, этот аргумент пересилил миролюбие гиганта. Господин Танатус не успел даже «Мама!» сказать, как очутился в камере. Оглядев скудный интерьер и остатки сыра на полу, начальник тюрьмы взвыл:
