Владимир Пучков - Тень великого канцлера
— Я отменяю казнь!
— Казнить! Нельзя помиловать! — заверещал судья, срывая с головы парик и обнажая круглую, как бильярдный шар, голову. Яромиру немедленно захотелось украсить ее всеми полагающимися шишками. И он не стал сдерживать благородного порыва. Соскочив с помоста, богатырь подбежал к судье, зажал его между коленями и стал обрабатывать голову старика с давно не испытываемым азартом.
Откуда ни возьмись появились стражники, но Илья погрозил им кулаком, и они сделали вид, что никак не проберутся сквозь толпу. Толпа восторженно гудела. Какая-то герцогиня из ложи не вытерпела, подбежала к Яромиру и повязала ему на шею душный батистовый платок. Не прошло и минуты, как судья опустился в кресло и прикрыл глаза. На его резко поумневшем лице проступил румянец. Яромир искренне надеялся, что это румянец стыда. Наконец судья встал:
В свете открывшихся новых обстоятельств суд постановляет: первоначально прочитанный приговор был прочитан неправильно. «Казнить! Нельзя помиловать!» следует читать как «Казнить нельзя. Помиловать!». Таким образом, господин Монгольфей освобождается из-под стражи и может возвратиться домой.
— Братцы!- завопил изобретатель, бросаясь к Муромцу на грудь. — Спасибо, братцы! От всей науки! Человечество вас не забудет!
— Ну, это мы знаем, — улыбнулся Илья и потрепал Монгольфея по голове. — Ты только это, погоди. Нам потолковать надо!
— Вы любите науку! Я так и знал! — воскликнул Монгольфей. — Ну наконец-то я нашел хоть одного человека, который устремлен в будущее!
— Почему одного? — улыбнулся Илья. — Нас четверо!
— Четверо?! О боже! Да откуда же вы?
— Из Лодимера! — скромно сказал Попович. — У нас там все такие. Видел бы ты Петровича! Он недавно изобрел механического мужика.
— Гомункулуса? — Монгольфей едва не лишился дара речи. — Это, должно быть, великий ученый!
— Он крутой, — подтвердил Илья. — У нас таких много. Мы тоже крутые!
— Ну, это я сразу понял, — сказал мужик, непроизвольно оборачиваясь. Толпа быстро рассеивалась. Яромир с трудом оторвал от себя герцогиню и, стирая со щек помаду, вернулся к друзьям.
— Я приглашаю вас к себе! — решительно заявил изобретатель. — Если вы хотите поговорить, то лучше делать это за стаканом вина.
Яромир свесил палачу на прощание хорошую плюху, от которой он лишился ума, и друзья отправились в гости.
Дом изобретателя находился на окраине. Впрочем, окраина от центра была недалеко, и друзья добрались без приключений. Ведь нельзя же считать приключением встречу с мушкетерами короля!
Просто в переулке четверка богатырей столкнулась с четверкой бравых молодцов. Шедший впереди парень в малиновых штанах и чумовой шляпе воззрился на богатырей, затем подкрутил ус и гаркнул хмельным веселым голосом:
— Черт побери! Да это те самые парни, которые отшлепали королевского судью!
— И переломали ребра шакалам кардинала! — добавил кто-то из них.
— Ву было дело, — Яромир пристально посмотрел на незнакомых молодцов. «Жалко ребят калечить, — подумал он. — Пацаны, вроде, неплохие, но если дойдет до драки…»
До драки не дошло. Мушкетер ослепительно улыбнулся и протянул руку:
— Д'Артаньян!
— Яромир! — назвался богатырь и осторожно пожал деликатную ладонь мушкетера. Д'Артаньян слегка побледнел, помахал рукой, подул на нее и улыбнулся:
— Счастливы видеть настоящих рыцарей!
— Взаимно! — сказал Илья, и богатыри с мушкетерами вежливо разминулись на тесной улочке, а уже в следующую секунду столкнулись с гвардейцами кардинала.
Гвардейцы резво выскочили из переулка, и самый первый, не успев затормозить, вписался Илье головой в живот. Аккурат в бронированную пластину. Звон раздался такой, словно столкнулись два чугунных горшка.
— Данке шен! — прошептал гвардеец, растирая лоб, на котором проступил отпечаток рельефа пластины: Илья Муромец, побивающий кумарина. — С дороги, господа! Мы преследуем государственных преступников!
— Этих четверых ребят с тоненькими мечишками наподобие вертелов? — уточнил Яромир.
— Это не вертелы, а шпаги! — обиделись гвардейцы. — Немедленно пропустите нас, иначе мы за себя не отвечаем.
— То, что не отвечаете, это видно, — вздохнул Илья. — Ну точно как наши стрельцы! Если воров ловить, их не дозовешься, а за людьми бегать — они тут как тут! Ну-ка, повернись-ка, сынку!
— Не буду! — заупрямился гвардеец.
— Врешь, сынок, будешь! — Илья взял гвардейца за ухо и развернул его спиной к себе. — А теперь присядь!
Повинуясь неодолимой силе, гвардеец присел, и в тот же миг сапог Яромира отправил гвардейца в полет над Парижем.
— Ну что застыли?! — гаркнул Добрыня остальным гвардейцам. — Бегите, ловите своего командира!
Гвардейцы, бестолково топоча сапогами, бросились назад.
Вряд ли можно считать приключением и встречу с колдуном. Уже на окраине он возник прямо из воздуха, скособоченный и нелепый. Причем возник не один. Двое из сумы крепко держали его за шиворот, не переставая работать дубинками.
— Урл! — взвыл колдун, завидев друзей. — Карачун!
Изловчившись, он сунул руку в карман и что-то бросил в сторону Яромира. Яркий пылающий шар размером с яблоко медленно поплыл в сторону богатыря. Илья невольно попятился, но Яромир только хмыкнул. Стянув с руки бронированную перчатку, он подул на пальцы и без всякого страха взял огненный шар в руку. Затем шагнул к колдуну и посмотрел в пустые, глупые глаза.
— А ну раскрой пасть!
— Что-о?! — удивился Неясыть.
— Ам! — Яромир загнал огненный шар в раскрывшийся рот чародея и сжал тому челюсть. Неясыть невольно сделал глотательное движение, и шар легко скользнул внутрь.
— Вот так! — Яромир удовлетворенно улыбнулся. — В следующий раз будешь думать. Работайте, ребята, работайте!
Затихшие на мгновение двое из сумы принялись обрабатывать Неясыть с новой силой. Колдун активно дымил и извивался, как уж.
— Никогда бы не подумал, что этакую страсть можно в руки взять! — сказал Илья, когда они свернули на другую улицу.
— Ерунда! — самодовольно отмахнулся Яромир. — У нас в деревне одна колдунья тоже любила огненными яблоками пуляться. Ну, а мой дядя вот так же поймал одно, да ей прямо в пасть и запихал! Эти яблоки опасны, если в лоб попадут. А рукой взять можно, только рука должна быть сухая. Дядя называл их шаровыми молниями.
В общем, богатыри дошли до дома изобретателя без особых приключений. Дом был невелик, но двор широк и просторен. На дворе стояли какие-то постройки, рядом находилась кузница. Впрочем, осматривать хозяйство изобретателя богатыри не стали. Они уселись на тенистой веранде, и Монгольфей принес обещанное вино.
— Ты, говоришь, воздушный шар изобрел? — прищурился Муромец. — Он что — летает?
— Летает! — кивнул изобретатель. — Я надуваю его горячим воздухом, и он летит!
— А в Британию, к примеру, долетит?
— Долетит! — кивнул Монгольфей.
— Тогда мы у тебя эту штуку покупаем! — сказал Илья и подмигнул друзьям. — Десять золотых хватит?
Ошарашенный изобретатель забегал из угла в угол.
— Десять золотых! О! Это большие деньги!
— Ты сможешь построить пять таких шаров! — хитро улыбнулся Илья.
— Все это так… тем более, вы спасли мне жизнь! Десять золотых! А правда, что у вас на Руси живет Петрович?
— Правда! — подтвердил Попович. — Ты сам сможешь в этом убедиться, если полетишь с нами.
— Вот это другое дело! — обрадовался изобретатель. — А то господин королевский судья опомнится и снова вынесет старый приговор.
— Пока ты с нами, никто тебя не тронет, — сказал Яромир. — А у нас в Лодимере таких, как ты, любят! Отведем тебя к Кощею, будешь строить шаровоздуш-ный флот! А кстати, где у вас тут поблизости театр?
— О! — воскликнул Монгольфей. Его глаза заблестели. — Я знаю, что нужно таким богатырям, как вы! Есть у нас удивительный театр, и называется он стриптиз!
— Тогда немедленно в стриптиз! — сказал Попович. — Я давно хотел увидеть возвышающие разум искусства!
21.
Стриптиз находился в самом центре города, недалеко от дворца. У входа толпились мушкетеры и гвардейцы кардинала. К удивлению Яромира, никто не ссорился, не приставал с дурацкими указами. Желающие попасть в театр были сосредоточенны и серьезны.
— Тут вход платный! — предупредил изобретатель.
— Само собой! — кивнул Попович и протянул Монгольфею золотой. — Этого хватит?
— С лихвой! — заверил изобретатель.
— Сдачу оставь себе! — отмахнулся Алеша, с презрением глядя, как мушкетеры и гвардейцы, отходя от кассы, ревниво пересчитывают сдачу. Вскоре Монгольфей вернулся с четырьмя билетами:
— Вот, держите!
— А себе? — удивился Илья.
— Изобретатель поежился:
— В моем возрасте вредно так волноваться! Я уж лучше дома вас подожду. Ведь наш договор в силе?
— Будь спок! — сказал Илья и легонько потрепал изобретателя по плечу. — А ты не боишься один-то домой, а?
