Александр Житинский - Дитя эпохи
Стол был сервирован превосходно. Пожалуй, все-таки лучше, чем на кандидата. Близко к доктору. Уровень коньяка в бутылках падал стремительно, как нравственность в странах капитала. Мой сосед пил каждый тост, показывая незаурядные способности. Брови его заняли устойчивое верхнее положение. Наконец он поднялся с рюмкой в руке.
– Товарищи! – сказал незнакомец, угрожающе наклоняясь в мою сторону. – Я специально прилетел из Новосибирска, чтобы сказать этот тост.
Все посмотрели на него с уважением. Приятно было, что он не забыл такую мелочь.
– Выпьем, друзья, за вирусы, которым обязан наш диссертант!
Мы подняли рюмки, ожидая услышать смешную медицинскую историю. И действительно, этот чудак из Новосибирска оказался остроумным человеком. Он долго говорил о каких-то вирусах, а потом сказал:
– Юра, позвольте мне вас расцеловать!
Этого, конечно, не нужно было делать. Когда он приблизился к Саше, который все еще доверчиво улыбался, брови его приподнялись еще сантиметра на три. Хотя казалось, что выше нельзя.
– Кто вы? – прошептал незнакомец в наступившей тишине.
– Саша, – сказал Саша.
– А я думал, вы Юра, – еще тише сказал сибиряк. Горе его было неописуемо.
– Нет, я не Юра, – мягко, но настойчиво сказал Рыбаков. Саша вообще очень твердый человек. Это делает ему честь. Я бы давно не выдержал и признался, что я Юра, раз это так необходимо. Хотя я Петя.
Короче говоря, выяснилось, что сибиряк приглашен в кафе «Север», а у нас «Восток». Поскольку компаса у него не было, ошибка показалась простительной. Сашу он все же расцеловал.
– Может, я еще успею к своим, – сказал он, взглянув на часы. И отбыл.
Вот только мы не спросили, в какой ему нужно было город.
Дед Мороз
На Новый год меня уполномочили быть Дедом Морозом и возить мешок с подарками по квартирам сотрудников.
– Ты у нас молодой и стойкий, – сказал парторг. – Должен справиться.
Потом только я понял, что он имел в виду.
Меня снаряжали всем коллективом. Шубы не нашлось, ее заменил защитный костюм, оставшийся от занятий по гражданской обороне. Его обшили блестками, а на ноги я надел диэлектрические боты. Когда прицепили бороду и усы, я стал похож на престарелого космонавта.
Шеф посмотрел на меня и сказал, что к нему заезжать не надо. У него нервный и впечатлительный внук. Остальные сотрудники были за детей спокойны, и я поехал, взяв такси на средства профкома.
Честно скажу, пять адресов я выдержал хорошо. Но у каждого человека есть своя норма. У меня она, если без закуски, примерно граммов триста. А давали без закуски. Некогда было закусывать.
Шестой адрес был дяди Феди. Он меня встретил как родного. Кинул внучке мой мешок с подарками, сказал, чтобы выбирала, а сам поволок меня в кухню.
Там мы с ним посидели, как всегда. Потом пришла внучка и спросила:
– Дедушка, а Дед Мороз у нас будет ночевать?
– А что! Очень даже может быть! – закричал дядя Федя.
Тут я вспомнил, что внизу ждет такси, и вышел на улицу, держась за мешок, где сиротливо болтался последний подарок. Оставался еще один адрес – адрес Лисоцкого.
Таксист посмотрел на меня с сочувствием и сказал, что так мордовать людей, конечно, нельзя. Посоветовал обратиться в соцстрах, а когда приехали, довел меня до подъезда.
– Дальше уж сам! – сказал он, придав мне нужное направление.
Я полез на пятый этаж, используя перила как страховочную веревку. На площадке между вторым и третьим этажами я увидел еще одного Деда Мороза.
Он сидел на батарее отопления и плакал, утирая слезы ватной бородой.
– С Новый годом, коллега! – приветствовал я его.
– Снегурочка! – замычал Дед Мороз, обливаясь слезами. – Где моя Снегурочка?…
– Хорош г-гусь, – сказал я. – Снегурочку потерял!
– А ты без бороды! – ответил он, на секунду проясняясь. – Какой же ты Дед Мороз, ежели ты без бороды?
– Ты тоже без бороды, – сказал я, отрывая ему бороду.
– Пусть, – дружелюбно кивнул он. – Куда путь держишь?
– На пятый, – сказал я.
– И я, – сказал он, отлипая от батареи. – Пошли вместе. Вместе у нас больше шансов.
И мы пошли вместе, демонстрируя чудеса сплоченности и братства. Дед Мороз дышал сплошным коньяком, и я ему невольно позавидовал. Дойдя до цели, он спросил с усилием:
– Тебе в какую квартиру?
– Сорок семь, – выдохнул я.
– Мне тоже, – выдохнул он, и этот выдох меня доконал. Дальше я ничего не помню.
Проснулся я на тахте. По правую руку лежал знакомый Дед Мороз, а по левую – еще какой-то Дед Мороз, незнакомый. Мы были как богатыри художника Васнецова, только без лошадей.
Я перелез через незнакомого Деда Мороза и вышел из комнаты. В коридоре мне попался Лисоцкий.
– Как себя чувствуете? – тревожно спросил он.
– Ничего, – сказал я и поинтересовался, почему такой наплыв Дедов Морозов.
И Лисоцкий рассказал, что во всем виноват он. В прошлом году заказанный Дед Мороз не доехал, попал в вытрезвитель. Поэтому на сей раз он для надежности заказал меня, его жена заказала моего коллегу на своей работе, а бабушка вызвала из «Невских Зорь». Зато дети были очень довольны обилием таких разнообразных Дедов Морозов.
Путевка
Однажды у нас вывесили заманчивое объявление. Вокруг него сразу же собралась толпа. Я думал, это выговор в приказе. Подошел и поинтересовался. В объявлении было написано:
«Имеются туристические путевки за полную стоимость:
Болгария с отдыхом – 220 р.
Западная Африка – 800 р.
Круиз вокруг Европы – 850 р.
Аргентина с заездом в Бразилию – 2200 р.
Япония теплоходом – 1200 р.
Обращаться в местком».
Я никогда не был в Японии теплоходом, а равно иным способом. В Аргентине с заездом в Бразилию, а также наоборот я тоже не бывал. В Западной Африке и подавно. Я не был там в любых комбинациях и сочетаниях. С отдыхом и без отдыха. Собственно, непонятно даже, что мне делать в Западной Африке?
Тем не менее объявление меня смутило. Раз имеются путевки, значит предполагается, что кто-то их купит. Интересно, кто бы это мог быть? Немного настораживало, что путевки за полную стоимость. Это указывало на возможность неполной стоимости, которая в данном случае улыбнулась кому-то другому.
Надо сказать, что свободных денег у меня в этот момент не было совсем. Не считая свободного рубля на обед. Его каждый день выдает мне жена. Но я все-таки пошел в местком, чтобы там не подумали, что я испугался объявления.
В месткоме рядом с несгораемым шкафом сидела симпатичная девушка. В шкафу, по всей вероятности, лежали путевки.
– В каком месяце Западная Африка? – спросил я небрежно.
– В июле, – сказала девушка.
– Жаль… – сказал я. – Не годится. Там в это время жарковато.
– Возьмите Японию, – с готовностью предложила девушка. – Или Аргентину. Туда и туда теплоходом.
– Не переношу качки, – сказал я.
– Тогда круиз.
– А что это такое – круиз?
– Да мы сами точно не знаем, – сказала девушка. – Так написано.
– Я грамотный, – сказал я. – Но мне не хотелось бы платить 850 рублей неизвестно за что.
Девушка сказала, что хорошо меня понимает. Я улыбнулся ей, и можно было уходить с высоко поднятой головой. Я сделал все, чтобы приобрести эти самые путевки.
– Ой! А Болгария! – воскликнула девушка.
Я вздрогнул.
– Что Болгария?
– Про Болгарию я совсем забыла! Очень дешевая путевка. Почти даром. Вас это не затруднит. Да еще с отдыхом!…
– А нельзя Болгарию отдельно, а отдых отдельно? – спросил я. – Видите ли, я имею возможность хорошо отдыхать внутри страны. У моего тестя дача.
– Отдельных расценок нет, – сказала девушка. – Написано вместе и продаем вместе.
– Знаете что? – сказал я. – Я здесь еще не везде был. Дайте мне что-нибудь поближе.
– В таком случае возьмите Пушкинские Горы. Со скидкой. Шестьдесят шесть.
– Это даже излишне дешево, – пробормотал я и побежал занимать деньги.
Через полчаса путевка лежала у меня в кармане. Я ходил вокруг объявления и радовался. Во-первых, не нужно пересекать границу. Говорят, это волнует. Во-вторых, тоска по Родине мне не грозит. Как где-нибудь в Аргентине, у черта на рогах. А в-третьих, как-никак скидка!
Наверное, полная стоимость у этой путевки, как в Аргентину. Никак не должна быть меньше, потому что все же Пушкин там жил. Был в ссылке, гулял, писал стихи. А в Аргентине он никогда не был.
Между прочим, Пушкин вообще за границей не был. И ничего, прекрасные стихи писал. А в Михайловское он ездил без путевки. Ему эти поездки обходились дороже.
Народная тропа
Наш поезд отходил вечером. Это был специальный поезд к Пушкину. Он должен был отвезти нас в Псков, подождать там, а вечером увезти обратно. А мы должны были успеть за это время съездить на автобусе в Михайловское. Такая была установка.
В моем купе оказалась толстая женщина и супружеская пара средних лет. Мужа звали Вадик. Он сидел за столиком и размышлял, положив голову на кулак. По-моему, он не вполне сознавал, куда его везут.
