Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея (СИ) - Суворова Катерина

— Не нагнетай. — отмахнулся Кощей. — Не нужно ничего придумывать. Ядвига не посмела бы ослушаться моего приказа — слишком уж она жаждала тех яблочек, что я ей дал в обмен на это уникальное зелье.

— Ну, как знаешь, но попомни мои слова: аукнется это зелье тебе так, как тебе и не снилось, Кощеюшка. Чует мое стеклянное сердце, что Ядвига против тебя пошла и на сторону Серафимы встала. Вспомни, как ты обидел старуху, а ведь она клялась, что придет день, когда отомстит тебе за тот позор, на который ты ее обрек.

— Да ну, как скажешь тоже, да она уже сто лет, как забыла об этом. — хмыкнул Кощей, снова зевнув. — Все, хватит уже говорить про эту старуху страшную, надоело. Лучше давай узнаем, что Горыныч в письме своем настрочил. Он ведь никогда ранее мне их не присылал.

— Я бы на твоем месте это дело так просто на самотек не спускал. Это я про Ядвигу и зелье, что она приготовила, но ты же у нас самый умный и великий, — сыронизировало отражение, скорчив недовольную гримасу. — Ладно, давай уже, открывай письмо. Самому любопытно, что там Змей тебе прислал.

Мужчина взял со стола небольшой сверток и, сломав на нем печать с оттиском в виде трехголовой ящерицы с крыльями, прочел:

«Приветствую тебя, Кощей.

Пишу не праздности ради, а дела для. Возникло у меня к тебе дело неотложное, да столь важное, что надобно лично с тобой встретиться. К тебе

не полечу — людей напугаю, так что жду тебя в своем замке. Будем разговоры говорить, да думы думать, как нам быть, и как в накладе обоим не остаться.

С почтением, Змей Горыныч.»

— Вот ведь умеет он сказать так, что, вроде, ничего и не сказал, но заинтриговал так, что и правда теперь узнать захотелось, что же ему понадобилось. — почесав подбородок, произнес Кощей.

— Будет договариваться о том, как бы твою новую кухарку умыкнуть! — хохотнуло отражение.

— Не-е-е, это вряд ли, захотел бы, уже умыкнул — ему не впервой. Тут что-то другое, никак не связанное с моей нынешней кухаркой.

— Вот честно. Я буду долго смеяться, если он тебя к себе пригласил именно из-за этого. — не унималось зеркало, хохоча.

— Да ну тебя, не будет он по таким глупостям меня к себе звать! — начал уже злиться Кощей. — Он никогда мне писем прежде не писал, а значит, нужно и правда что-то серьезное обсудить.

— Ну-ну, — скептически хмыкнуло отражение, улыбаясь лишь одним уголком губ. — Потом только не забудь рассказать, для чего он на самом деле тебя к себе звал.

Мужчина лишь отмахнулся от него и, встав со своего стула-трона, пошел собираться в дорогу — путь до замка Горыныча не близкий, поэтому выдвигаться нужно, как можно быстрее.

Буквально через полчаса Кощей уже гордо восседал на помолодевшей лошади, выезжая за ворота своего замка, и даже не подозревая, что за его отъездом наблюдает ну о-о-очень довольная Серафима. Кажется, зелье Ядвиги уже начало действовать!

Едва солнце закатилось за горизонт и не виден уж стал далёкий силуэт самого ужасного из ужасных злодеев, как две шкодливые фигурки решили крадучись пробраться в его покои.

— Разве можно пробираться в комнату хозяина, когда его нет в замке? — прозвучал один голос.

— Брось, разве тебе никогда не приходилось бывать в чужой комнате? — ответил ему другой. — К тому же, на долго мы не задержимся, только одним глазочком посмотрим и всё. Я тебя уверяю — не пожалеешь!

— Слушай, Леопольдыч, ты это… уверен? Если Кощей прознает, что в его отсутствие мы приходили в его опочивальню, боюсь, нам могут всыпать по первое число.

— Так кто ж ему скажет-то? — спросил кот, вальяжно вышагивая по тёмной комнате. — Не понимаю, зачем всё время держать окна зашторенными? Темень такая, что хоть глаз коли…

— Хы… нахватался ты от меня словечек… — хохотнула Люба, протискиваясь между котом и дверью.

— Сима, ты тут? — тихо позвала она, прислушиваясь к густой тишине. — Сима…

В ответ на зов, в глубине комнаты, ворвавшимся в чужие покои, раздался приглушённый и немного смазанный смешок.

— Странно, — пробормотал котейка, — я думал она точно здесь, из замка ведь не выходила. В комнате нет, в саду тоже нет. Если и здесь не окажется, тогда вывод один — Кощей в дорожную сумку запихал да с собой увёз.

— Вот же гад… — прошептала поражённая Любаша, впадая в настоящую истерику. — Меня хотел в курицу обернуть, а покалечил Симочку…

— Да погоди ты, закудахтала! — оборвал её Васька и, вырвавшись вперёд, отправился исследовать территорию. — А, вдруг, она тут заснула?

— Да за кого ты её принимаешь? — тут же встала на защиту чести подруги блондинка. — Да чтобы сама Серафима да уснул в мужских покоях — не бывало такого!

— Да успокойтесь вы, тут я. — раздался из глубины комнаты смеющийся голос потеряшки. — идите сюда.

— Следуйте за мной, уважаемая Любаша! — пафосно выдал кот и первым двинулся на звук голоса.

— Хорошо тебе, ты ведь кот, в темноте видишь так же, как и днём, а я-то обычная кощеевская кухарка… — постанывала Люба, периодически втыкаясь во что-то. — Василий, ой… Леопольдыч…

— Любаш, ты где там застряла? — послышался голос подруги. — Иди скорее, скоро самое интересное начнётся.

— Что интересное? — прошептала Люба и шагнув ещё пару раз оказалась на слабо освещённом пятачке. Серафима в ворохе подушек, словно турецкий султан — скрестив ноги, восседала на полу напротив большого зеркала, от которого исходило слабое голубое свечение.

— Присаживайся, — икая произнесла Сима, — ты даже не представляешь, какое замечательное зеркало. А уж какое занимательное кино оно мне показало!

— Кино? — оживилась Любаша, занимая свободную подушку. — Как я соскучилась по сериалам… — протянула она.

— Тихо, Люб, смотри Кощей красоту наводит. — хихикая и хватаясь за животик, хрюкнула Сима.

— Ой, подруга, так он же толстый! — охнула кухарка. — Это ж сколько он всего сожрал, пока мы у Ядвиги зависали?

— Совсем немного — пару фруктов.

— Так это фрукты с его волшебного сада? Господи-Боже… ой, ой, Симочка, оброс-то он как?! Так ему, вражине! — сменила милость на гнев блондинка. — Будет знать, как бедных женщин обижать…

— Ага. — поддакнула подруга, давясь смехом. — Смотри, смотри, опять что-то в рот тянет. Эх, родимый, не говорила тебе мамка, видно, что нельзя в рот каку всякую тянуть.

Так, насмехаясь над тщетными стараниями Бессмертного, женщины и провели добрых несколько часов. Они пересматривали отражённое в зеркале «видео» несколько раз, пока, вдоволь насмеявшись, не рухнули на подушки. Где-то между ними пристроился и довольный котяра, и каждый из задремавших видел свой сон: кот — миску сметаны и соседскую кошечку, Люба — как дубасит по голове Змея окаянного и вырывает из его когтей маленьких беззащитных ребятишек, а Сима — такого разного и такого красивого Кощея, то маленького и толстого, то высокого и накачанного, то нежного и ласкового…

— Ишь, хитрые какие, явились не пойми откуда, решили все секреты узнать и без ответа? Нет, Сима, не получишь ты его. Никогда! — пробормотала неизвестно откуда появившаяся незнакомая фигура, зло ухмыляясь и, рассеивая по спящим женщинам почти незаметную серую пыльцу. — Спите, красавицы, спите…

Глава 28

Замок Змея Горыныча.

Широкий каменный, подъемный мост над глубоким обрывом, высокие мраморные стены неприступного замка, массивные кованные ворота, опущенный специально для званного гостя — Кощея, широкий ухоженный двор, множество слуг, снующих туда-обратно по разным делам.

— Эй, служка! — обратился Бессмертный к одному из слуг Горыныча. — Ну-ка, сообщи своему хозяину, что прибыл…

— Милости просим, гость дорогой! — в пояс поклонился слуга в яркой цветастой рубахе, подпоясанной широким красным кушаком, начищенными до блеска высокими сапогами и штанах без дыр и заплаток. — Наш милостивый хозяин давно ожидает Вас. Прошу следовать за мной. За своего коня можете не беспокоиться — его отведут в стойло, напоят, покормят и вычистят после столь долгой и тяжелой дороги.