Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 6. Мир без звёзд...
Через две недели плавание подошло к концу, мы посадили судно на прибрежную гальку у северных пляжей Дулута и побрели по берегу к лесу. Нам пришлось спать на сосновых ветках, в густой чаще, где ветер всю ночь шептался с деревьями. Птица счастья вырвалась из рук, и на следующий день мы отправились в новую столицу Северной Америки.
Глава 7
Дулут стал оживленным портом, но после разрушения Чикаго он не выдерживал нагрузки, и верхние среднезападные города, избежавшие бомбардировок, все равно были обречены на скорое вымирание. Мы обошли порт стороной и начали пробираться в глубь страны, путешествуя по пустым дорогам и ночным полям, пока над нами сияли безжалостные звезды. Днем мы прятались в рощах, стогах сена и пшеничных полях. В отличие от восточных районов, фермеры здесь почти не страдали от беженцев из городов. Мне без труда удавалось выпрашивать у них еду для нашей группы — со своими запасами мы расправились еще на яхте.
Сиамская пара Миннеаполис — Сент-Пол приобрела после третьей мировой войны исключительное значение и превратилась в транспортный узел для быстро набиравших силу воздушных перевозок; однако уже через десяток лет технология сделала такие центры ненужными, и сдвоенный город, с второстепенным космопортом и причудливым промышленным комплексом, остался величавым пережитком прошлого. Учитывая его уцелевшие строения и выгодное местоположение в центре охраны, марсиане решили разместить в Миннеаполисе свой континентальный штаб. Крис и я здесь прежде не бывали, но Реджелин знал город довольно хорошо, поэтому, несмотря на мрачный юмор ситуации, мы полагались теперь на его руководство.
Переход от Верхнего озера к Сент-Полу занял неделю. Мы остановились в небольшой роще, чтобы привести себя в порядок, помыться и постирать в реке нейлоновую одежду. Вскоре Крис и я выглядели, как обычная городская пара. Достав из своего узла форму, Реджелин полдня драил и высушивал еб, пока пластиковая ткань, с засиявшим серебром на черной поверхности, не стала соответствовать его понятиям о воинской опрятности.
— Сейчас мы временно рассредоточимся, — сказал он. — Если кто-нибудь из нас не дойдет до места встречи, остальные должны продолжать борьбу.
В его словах звучала решимость, в шестипалом рукопожатии чувствовалась твердость намерений. Я восхищался им, поскольку самого меня переполняла тупая безнадежная боязнь, или, вернее, разбитая вдребезги храбрость, которая толкала вперед лишь потому, что ничего другого не оставалось.
Присев в высокой траве, мы следили за его фигурой, уверенно шагавшей по шоссе. Чуть позже с севера показался марсианский грузовик; Реджелин жестом приказал водителю остановиться и хладнокровно залез в кабину. Ему не требовалось никаких объяснений, если только там, конечно, не находился другой офицер.
— Счастливчик, — прошептал я.
— До тех пор, пока его кто-нибудь не узнает, — ответила Киска.
Мы отправились в путь на закате — мужчина, женщина и ребенок. К полуночи нам удалось добраться до темной Линдел-авеню в северном жилом районе города. На углу Бродвея царило оживление: из нескольких открытых баров раздавалась музыка, время от времени по улице проезжали машины. Мое сердце дрогнуло, когда я увидел марсианина, стоявшего на углу с блокнотом в руках. Крис втянула меня в темную подворотню; ее рука в моей ладони казалась кусочком льда.
— Давай обойдем квартал вокруг, — прошептала она.
— Нет, от всех не спрячешься, — ответил я сквозь зубы. — Он следит за порядком, и это, видимо, ему уже надоело. Скорее всего, парень записывает номера машин. Идем.
Мы прошли мимо него. Желтые глаза безразлично скользнули по нашим фигурам, и постовой снова перевел взгляд на дорогу. Для необученного марсианина все люди выгладят на одно лицо. Вот мы и решили полагаться на этот факт.
Кто нам только ни встречался на пути: по улицам шагали патрули, группа пьяных наемников горланила одну из своих непонятных баллад, мимо нас со скучающим лицом прошел молодой солдат. Всего в нескольких шагах проносились машины и грузовики, рычали огромные бронированные чудовища, стволы которых напоминали рога. Временами над головой с ревом пролетали самолеты и, подвывая, шли на посадку. А когда мы оказались в районе железнодорожной станции, я увидел марсианских солдат, сновавших среди домов, в которых размещались военные казармы. С каждой минутой их становилось все больше и больше. Мне не передать своих чувств, возникших при виде этого странного зрелища, — нечеловеческие головы в шлемах, высокие худые фигуры, а вокруг потрепанная жеманная невзрачность небольшого провинциального города. И эта картина стала для меня символом всей оккупации.
Мы свернули на Седьмую улицу и, ориентируясь по иллюминации деловой части города, прошли через опрятный район многосемейных домов. Я знал, что вскоре здесь появятся трущобы.
Станция располагалась на сравнительно небольшой площади и занимала около десяти кварталов, ограниченных складами, дешевыми гостиницами и фабриками. Реджелин назначил встречу в гостинице «Космопорт», которая находилась всего в трех кварталах от общевойскового штаба. Мы вошли в темный вестибюль и направились к стойке.
— Комнату на двоих, — сказал я.
Разбуженный клерк сонно приподнял голову и, с трудом различая меня, ворчливо ответил:
— Прошу прощения, мистер, но наше заведение забито под завязку. Сами понимаете, кругом одни марсиане.
— Ну вот, — с кривой усмешкой прошептала Крис. — Опять непредвиденное осложнение.
— Послушайте, — возмутился я, — мы только что приехали из Де-Мойна и едва не валимся с ног. Мы обошли уже несколько гостиниц, и нам везде отвечают отказом. У меня жена и ребенок— поимейте сердце!
— А я вам говорю, у нас перебор, — сердито ответил клерк. — Даже ванные заняты.
На стойке передо мной лежал журнал регистрации. Я быстро взглянул на список жильцов и выбрал первую попавшуюся фамилию — Фред Геллерт из Дулута.
— Ну и чудеса! Да ведь здесь живет мой старый приятель! Кто бы мог подумать!
От усталости мой возглас прозвучал слишком невыразительно, но я попытался скрасить это улыбкой.
— Мистер Геллерт, видите? Если бы я знал, что он живет у вас, нам не пришлось бы таскаться по улицам ночью. Он потеснится, можете не сомневаться.
— Это проблемы вашего друга, — пожимая плечами, ответил клерк.
Его безразличие казалось почти осязаемым — еще одна сломанная душа на лике униженной Земли.
— Ключа на доске нет, значит, он в номере.
— Тоща мы пойдем посмотрим. И знаете…
Я положил на стойку несколько оставшихся тысячедолларовых купюр.
— Меня зовут Робинсон. Джеймс Робинсон. Я позвоню вам сверху, если мы договоримся. И не забудьте вписать мое имя на номер Геллерта. Видите ли, я ожидаю одного посетителя.
В каждом коридоре стояло по три-четыре группы марсиан, но отступать было поздно. Не смея поднять глаза, мы быстро поднялись на третий этаж. Я заметил, что здесь в основном живут солдаты срочной службы — рядовые и сержанты. Высший офицерский состав занимал большие отели, а офицеры среднего звена размещались в частных домах. Я видел спокойные, почти флегматичные лица охотников и крестьян со дна высохших морей и каменистых холмов. Мы слышали обрывки их песен, похожих на жалобный плач и причитания.
В какой-то момент коридор опустел, мы остались одни, и я громко постучал в дверь Фреда Геллерта.
— Дейв, — зашептала Киска, — не сходи с ума. Он нас не впустит, а лишний шум привлечет к нам внимание…
— Мы договорились с Реджи встретиться в этой гостинице, — раздраженно ответил я. — И теперь уже поздно что-нибудь менять. Если он не боится в открытую ходить по городу, то и нам не мешало бы…
— Да? Кто там? — раздался брюзгливый полусонный голос. Дверь со скрипом отворилась. — Эй, черт бы вас побрал! Что вы себе позволяете?
Я молча вошел в номер, и мой пистолет уперся в живот Фреда Геллерта. Крис закрыла дверь и, с тревогой посматривая на нас, усадила дочку на кровать.
— Только без криков и шума, — сказал я ему. — Мне не хотелось бы вас убивать, но, если потребуется, я сделаю это, не задумываясь.
Он удивленно щурил на меня глаза. Ничем не примечательный мужчина — небольшого роста, полный, с всклокоченными волосами песочного цвета, которые растрепались после сна. На розовом полушарии живота широко распахнулась пижама. Однако, судя по тому, как быстро он пришел в себя, от него можно было ожидать внезапных и решительных действий.
— Неужели это вы? — воскликнул он. — Тот самый Дэвид Арнфельд!
— Тот самый, — ответил я, кивнув головой. — Мы проведем здесь всю ночь. Возможно, ваша комната понадобится нам и утром. Вас никто не тронет при условии, что вы не будете создавать проблем. Если вы хотите сходить в туалет, то лучше сделать это сейчас, потому что мы на какое-то время вас свяжем и вставим кляп.
