Терри Пратчетт - Маленький свободный народец
Госпожа Робинсон украла младенца, малышку Пунктуальну Шараддл. Родители очень любили девочку, хоть и дали ей такое имя, рассудив, что если девочек называют Верой, Надеждой или Любовью, чем плоха такая добродетель, как способность поспевать вовремя?
Девочка исчезла из колыбельки во дворе. Вскоре, конечно, поднялся переполох, и кто-то припомнил, что госпожа Робинсон взяла больше молока, чем обычно.
Это было похищение. На холмах было не так много заборов и очень мало дверей запиралось, поэтому к любым кражам относились очень серьёзно. Чем это кончится, если нельзя на пять минут отвернуться от того, что тебе принадлежит? Закон есть закон. Преступление есть преступление.
Тиффани прислушивалась к тому, что говорили в разных концах деревни, но везде всплывало одно и то же: «Бедняжка не хотела зла. Она всегда так усердно работала, никогда не жаловалась. У неё с головой не всё в порядке. Закон есть закон. Преступление есть преступление».
И барону рассказали о том, что случилось, и он устроил суд в Главном зале замка. Пришли все, кому не надо было быть на пастбищах. Пришли и супруги Шараддл: она нервничала, он был полон решимости. Госпожа Робинсон тоже была там, смотрела в пол, сложив красные от работы руки на коленях.
Это вряд ли можно было назвать судом. Госпожа Робинсон не понимала, в чём её вина, да и все остальные тоже. Они не знали толком, зачем они тут, и ждали, что им на это скажут.
Барон тоже чувствовал себя неуверенно. Закон не оставлял места сомнениям. Кража вообще считалась страшным преступлением, а похищение человека — и того хуже. Во Взвое была тюрьма, как раз рядом с приютом для сирот. Говорили даже, что из приюта в тюрьму можно попасть через дверь в стене. В тюрьму отправляли воров.
А барон не привык много думать. Его семья правила Меловыми холмами, придерживаясь одних и тех же устоев столетиями. Он сидел, слушал, барабанил пальцами по столу, смотрел людям прямо в глаза и вёл себя как человек, который занимает ну очень высокое положение.
У Тиффани было место в первом ряду. Она сидела там, когда барон стал оглашать вердикт, пересыпая его хмыканьем и эканьем, стараясь не произнести слова, которые он должен был произнести, и знал это. И тогда дверь в конце зала отворилась, и неспешной трусцой вбежали Гром и Молния.
Они пробежали по проходу между скамьями, уселись прямо перед бароном и стали смотреть на него живыми внимательными глазами.
Тиффани была единственной, кто обернулся, чтобы взглянуть на двери. Они остались чуть приоткрытыми. Это были большие тяжёлые двери, никакой собаке самой их не отворить. И Тиффани разглядела, что за ними стоит кто-то и смотрит в щёлку.
Барон умолк и уставился на собак. Потом тоже посмотрел в дальний конец зала.
Несколько мгновений ничего не происходило. А потом он отодвинул в сторону книгу со сводом законов и сказал:
— Пожалуй, лучше мы поищем другой выход…
И другой выход нашёлся, и он подразумевал, что людям пришлось уделять чуть больше внимания госпоже Робинсон. Не все были от него в восторге, но всё сложилось.
Когда люди расходились, Тиффани почувствовала слабый запах «Весёлого капитана» за дверью зала. «Вспомнишь ты этот день, когда будешь править суд? — сказала матушка Болен. — Однажды придётся вспомнить».
Но бароны сами не вспомнят. Нужно, чтобы кто-то напоминал им.
— Кто заступится за тебя? — спросила Тиффани.
— За меня? — Изящные королевские брови выгнулись дугой.
А Дальний Умысел Тиффани подсказал: «Следи за её лицом, когда она нервничает».
— Некому, верно? — сказала Тиффани, отступая. — Ведь нет никого, к кому ты была бы добра. Никто не скажет — нет, ты не только воровка и задира. Потому что это всё, что ты есть. У тебя… Ты прямо как дрёмы, только и знаешь, что один-единственный фокус.
Вот оно! Теперь она поняла, на что намекал Дальний Умысел: прекрасное лицо королевы мигнуло — исчезло, а через мгновение вернулось.
— И это — не ты, какая ты есть, — продолжала напирать Тиффани. — Это то, какой ты хочешь, чтобы тебя видели. Это не настоящая ты. Такой же мираж, как и всё здесь, пустая оболочка…
Королева рванулась вперёд и ударила её по щеке — гораздо сильнее, чем это можно ожидать от миража. Тиффани упала на мох, и Винворт откатился в сторону, пища:
— Хо-тю пи-пиа-а!!!
«Отлично», — сказал Дальний Умысел Тиффани.
— Отлично? — удивилась она вслух.
— Отлично? — удивилась Королева.
«Да, — сказал Дальний Умысел, — потому что она не подозревает о твоём Дальнем Умысле, и твоя рука теперь всего в нескольких дюймах от сковородки, и создания вроде этой Королевы не выносят железа, верно? Она рассердилась. Теперь доведи её до белого каления, чтобы она вообще перестала соображать. Сделай ей больно».
— Ты живёшь в стране вечной зимы и можешь только сплетать сны о лете, — сказала Тиффани. — Неудивительно, что Король от тебя сбежал.
На миг Королева окаменела, словно и правда превратилась в прекрасную статую, которую напоминала. И снова образ, навеянный сном, мигнул, и Тиффани удалось разглядеть сквозь него… нечто. Это существо было ненамного больше её самой. Почти как человек — жалкий и на секунду совершенно растерявшийся от потрясения. Но вот перед ней уже снова высится Королева, и она в ярости, она набирает полную грудь воздуха…
Тиффани схватила сковородку и вскочила на ноги, одновременно взмахнув своим оружием. Сковородка задела высокую фигуру лишь вскользь, но и этого хватило, чтобы образ Королевы задрожал, как воздух над дорогой в жаркий день, и Королева закричала…
Тиффани не стала ждать, что будет дальше. Она схватила брата и побежала прочь, сквозь траву, мимо странных фигур, оборачивающихся на голос разъярённой Королевы.
И вот теперь-то среди травы, не отбрасывающей теней, зашевелились тени. Некоторые из странных созданий — тех, которые напоминали картинки из глупой разрезной книжки, — поменяли облик и двинулись следом за Тиффани и её вопящим братом.
На другом краю поляны раздался низкий гул: два существа, которые Роланд назвал Шмелёвками, поднялись в воздух, их прозрачные крылышки слились в размытое пятно.
Кто-то схватил Тиффани за руку и затащил в травяную чащу. Оказалось — Роланд. Он был весь красный.
— Ты можешь быстро выбраться отсюда? — спросил он.
— Э… — начала Тиффани.
— Тогда просто бежим. Дай мне руку. Быстрее!
— А что, ты знаешь, как выбраться? — пропыхтела Тиффани, когда они мчались сквозь заросли гигантских ромашек.
— Нет, — пропыхтел Роланд в ответ. — Это вообще невозможно… Ты же видела… дрёмов снаружи… Это очень крепкий… сон.
— Тогда зачем мы бежим?
— Чтобы убраться… от неё подальше… Если прятаться долго… Снибс говорит… она всё забудет…
«Вряд ли она забудет обо мне так уж быстро», — подумала Тиффани.
Роланд остановился, но она вырвала у него руку и побежала дальше. Винворт цеплялся за неё — от изумления он даже плакать перестал.
— Ты куда? — окликнул Роланд.
— Подальше от неё! Как можно дальше!
— Вернись! Ты же бежишь назад!
— Неправда! Я бегу прямо, никуда не сворачивая!
— Это же сон! — крикнул Роланд. На этот раз его голос раздался ближе — он почти догнал Тиффани. — Ты бегаешь по кру…
Тиффани с разбегу вылетела на поляну.
На ту самую поляну.
Шмелёвки опустились слева и справа от неё, а впереди воздвиглась Королева.
— Знаешь, — проговорила она, — я и правда ожидала от тебя большего, Тиффани. А теперь верни мне мальчика, и я подумаю, что делать дальше.
— Это не такой уж большой сон, — шепнул Роланд за спиной. — Если долго бежать, прибежишь туда, откуда начал…
— Я могу сотворить для тебя сон, такой маленький, что он будет ещё меньше тебя. Это больно, поверь… — с милой улыбкой сказала Королева.
Краски стали ярче. Звуки громче. И ещё Тиффани чувствовала какой-то запах, и это было странно, потому что до этой минуты никаких запахов не было.
Этот резкий, чуть горьковатый запах невозможно забыть. Запах снега. И сквозь гудение насекомых пробивались едва слышные голоса…
— Раскудрыть! Хде тута выход-та?
Глава 11
ПРОБУЖДЕНИЕ
На другом краю поляны перед человеком, который колол орехи, остался последний орех. Огромный — Тиффани по пояс. И он слегка покачивался. Человек ударил по нему молотом, и орех откатился.
«Смотри на то, что есть на самом деле», — сказала себе Тиффани и рассмеялась.
Королева взглянула на неё озадаченно.
— По-твоему, это смешно? — резко спросила она. — Что смешного ты находишь в своём нынешнем положении?
— Просто забавная мысль в голову пришла, — сказала Тиффани.
Королева уставилась на неё тем недовольным взглядом, которым люди без чувства юмора отвечают на улыбку.
