Штурм Белого Гнома (СИ) - Изотов Александр

А это значило, что нужно точное местоположение. То есть, выяснить можно опять же только у гномов.

Гномы. Кажется, всё упиралось в них.

***

Сразу после выписки из госпиталя мне сунули свиток полёта на стадион, где как раз находилась моя команда — Тегрий Палыч всё же устроил нам тренировку, как и обещал.

Мне кажется, но на наш куратор-шахтёр испытывал чувство вины за то, что его двойник в чёрных очках чуть не убил нас. Следов которого, кстати, так и не нашли.

Зато в аудитории обнаружили следы магии перевоплощения: пепел от сгоревших свитков, на которых смогли увидеть часть магических рун. Это мне шепнула Фонза, которая присутствовала при том, как меня выписывали.

Эти захватчики выбрали такой момент, когда Дворфич вместе с гномами ушёл в подземелье «к звёздам», а по Батону то и дело сновали журналисты, прознавшие про сына Чекана.

Журналисты мне, к счастью, не докучали, потому что преподы по поручению ректора гоняли их. Всё это и создало лазейку в безопасности академии.

Почему двойник не напал на меня в аудитории, я не знал. Может, боялся всей группы, что вряд ли. А может, так было нужно.

Удивительно, но, когда Тегрий Палыч выводил меня из госпиталя и давал свиток перемещения, от него даже не пахло спиртным. Завязал, наверное. Впрочем, зуб даю, надолго его не хватит.

И вот теперь я, слегка пошатываясь от долгого лежания на кровати, бегал по нубобольному полю, пытаясь разогнать кровь. Дрокус Хауз вообще был против такого, но потом сказал: «А, вам, молодым, ничего не докажешь!»

И добавил: «Нога отвалится, ко мне не приходи!»

Ну не мог я потратить ещё неделю на реабилитацию. Близился конец лета, и с сентября начинались игры, а я даже ни разу правил нубобола не читал.

Как-то так…

***

Долбанный апельсиновый колобок!

— Давай, давай, Герыч! — орал Бобр, хлопая дубинкой по щиту.

— Да ща, ща! — я работал ногами изо всех сил, пытаясь догнать уворотливого «зубастика».

— По хребтине ему!!!

А пойди его догони, да ещё дай дубинкой по спине. Глаза у апельсина-переростка скользят по всему телу, и когда он улепётывает, то один смотрит вперёд, а другой прямо на тебя с затылка.

Этот мангольер был гораздо меньше, чем тот, в саду. Размером с большой такой арбуз, килограмм под пятнадцать. Нет, конечно, когда удастся его разозлить, заработав очки с каждым ударом, то «зубастик» вырастет в размерах, и гоняться будет уже он за нами.

Но пока вот так, чешешь отвыкшими работать ножками за ним, и машешь дубинкой. Да ещё бежать надо не по прямой, а перепрыгивая всякие брёвна, забегая за высокие препятствия, из которых тут был выстроен целый лабиринт.

Карту нубобольного поля каждый раз составляли разную. Кстати, говорят, среди учеников разыгрывался конкурс. Каждый рисовал, что ему нравится — лабиринты, кусты, препятствия — и предлагал это на суд жюри.

Жюри, конечно, отбирало самые лучшие. Не по степени сложности, а по зрелищности. Ну, кто будет смотреть на битву двух команд в густом, наглухо заросшем лабиринте из высоких стен?

Я так и представил трибуну, на которой, зевая, сидят несколько тысяч зрителей, и смотрят на лабиринт. А там что-то хлопает, кто-то кричит, и в конце вылетает «зубастик» в ворота.

Нет, конечно, по всему полю летали дроны с камерами, на играх присутствовали операторы, и они даже транслировались по магическому кабельному телевидению.

Тут я с удивлением узнал, что у магов есть своё телевидение. Всё оказалось довольно просто — на кабель обычного ТВ вешался амулет с руной, и тот начинал принимать магический канал.

Амулет непростой, напичкан магией по самое не балуй. Понимает, кто смотрит в экран, кто слушает, какой канал транслируется, и есть ли камеры нюбсов в помещении. Даже прослушку чувствует…

Но на стадион приходят не телевизор смотреть, а на игру вживую. Поэтому наибольшей популярностью пользовались открытые карты, когда на поле выстраивался минимум укрытий.

Как мне сказал Тай Лун, который присматривал за нами на тренировке, на мировом чемпионате давно используются одни и те же карты. И в набор крайне редко принимается что-то новенькое.

Ну, нам до мирового чемпионата, как до Китая… кхм… по нюбсовой версии.

Тай Лун рассказал мне, кто будет на играх Нью-Плэя в сентябре:

— Из Министелсва будут, — он бахнул кулаком по ладони, — Гонтял, за тобой навелняка смотлеть собилаются.

Потом он похлопал меня по плечу:

— Молодес, Гонтял. Ты понял, сто такое — удал! — это он говорил, судя по всему, про события в саду.

Итак, нубобол.

Наконец-то я узнал, что это такое. И правила оказались довольно просты.

Таблица выглядела примерно, как в нюбском футболе. Сначала игры в подгруппе из четырех команд, выход в четверть финала, полуфинал, и наконец финал.

Записывались все желающие, и поток участников никогда не иссякал. Ясное дело, что мы участвовали в играх Нью-Плэя — первого курса. Не так зрелищно, как у старших курсов, но всё равно собиралось много зрителей.

Две команды по пять человек сражались друг против друга на одобренном жюри поле, размером примерно с футбольное. Именно сейчас у нас была такая карта: свободный центр, по углам высокие квадратные коробки без крыши, со входами в каждой стене. Между коробками по краю поля протянулись насаждения густых кустов, высотой примерно по пояс.

Всё поле было закрыто сеткой, чтобы «зубастик» не вырвался к трибунам.

Именно «зубастик» — основа всей игры. Команды выстраиваются у ворот, в зоне «респауна», как её любят называть по-новому. Если «зубастик» кого-то загрызёт, то тело жертвы надо перетащить сюда — в этой зоне действовала магия воскрешения.

Да, жестоко, но это игра.

Едва команды выстроились, в центр поля через люк в сетчатом потолке выкидывается спелый мангольер. Пока он мелкий, с арбуз, он всех боится. Смелые и кусачие они, только когда сидят на ветвях родного дерева.

А, ну ещё когда их разозлят…

За спиной каждой команды — ворота, куда и надо загнать «зубастика». Удары по зубастику дают по 10 очков. А «гол» в ворота противника — это сразу 150 очков.

Матч заканчивается чаще всего в трёх случаях: либо смерть обеих команд, либо по истечении 1 часа 17 минут, либо при достижении одной из команд 150 очков. Получается, забитый гол — стопроцентная победа.

В конце каждого матча подсчитывается общее количество очков. Вроде всё понятно. И так просто…

Вот только каждый удар злит «зубастика», и тот начинает расти. Где-то пять ударов превращают его в «машину смерти» размером с тумбочку, и преследователи меняются местами со своей жертвой: мангольер начинает гоняться за игроками.

Хоть его скорость и увеличится, но это тоже можно использовать. Если за магом несётся «зубастик», то его цель: ворота противника. Конечно, если игрок забежит в чужие ворота, он навряд ли останется жив, но гол-то будет засчитан.

И говорят, самые зрелищные матчи были именно те, где победу принесли одинокие камикадзе, погибшие от зубов мангольера во вражеских воротах.

Кстати, если одна команда полностью упала, то отсчитывается 17 минут, и матч тоже заканчивается.

В течение этого времени вторая живая команда продолжает играть. Например, набивает очки, пытаясь выжить с озверевшим «зубастиком».

В случае смерти всех пяти игроков команда получит штраф в 50 очков — снимаются те самые пять ударов по мангольеру. Это чтобы не было искушения разозлить зубастика на своей половине поля, и упасть хоть с какими-то очками.

Ведь в такому случае выжившей команде остаётся очень злая фурия, которая легко сгрызает дубинки вместе с руками. И набить пять ударов по ней та ещё задачка.

Поэтому чаще всего они просто в полном составе несутся к воротам противника, чтобы принять там геройскую смерть. 150 очков минус 50 штрафа — и в кармане героев 100 очков. И конец игры, ведь обе команды мертвы.

На каждый раунд — новенький спелый мангольер. Чаще всего матчи заканчиваются довольно быстро, но профессионалы умудряются ловко держаться и все положенные час семнадцать.