Наталия Чернышова - Привидение-стажер
— Не нравится — не ешь.
— Я же говорил. Злюка.
— Нет, просто глупая блондинка, и во избежание дальнейших недоразумений, прошу мне все доходчиво объяснять.
— Хорошо, — удивительно быстро сдался он. — Напомню, я говорил о том, что люблю — о, как это прозвучало! — Отнюдь не приключения.
Все-таки вывернулся! Ну почему всегда вот так? Защищать от наркоманов, не спать ночи напролет, что бы я не чувствовала себя одиноко — пожалуйста. Листать за меня книжки, скачать пол Интернета, обыскать все морги и больницы в поисках моего бренного тела — нет проблем, а вот во время сказать пару красивых слов — никак. А, в общем-то, Бог с ней с романтикой. Зато скучать мне точно не придется.
— Так достаточно понятно? Если вдруг и сейчас остались неясности, я готов объяснить их наглядно — мысль была великолепная. — Только давай сначала уйдем отсюда? — И он протянул мне руку.
* * *Уже на выходе, в вестибюле, до нас донесся обрывок разговора сестры и администраторши. «Ох уж эта молодежь, посмотри на ту парочку. Мне этого красавца Марина показывала — вчера, как ненормальный прорывался в палату к невесте, всю ночь сидел, от постели не отходил, а сегодня уже с другой обнимается — ни стыда, ни совести»
— Так ты, правда, сидел надо мною всю ночь?
— Конечно. Караулил, что бы не потерялась, зная твою безалаберность.
— Ах, так, ну-ка отпусти меня!
— И не подумаю, пока не доведу до дома и не сдам на руки твоей тете. Вдруг по дороге ты за каким-нибудь тонущим голубем умудришься в люк нырнуть. А русалки мне не нравятся — они мокрые и холодные. А уж если еще и из канализации… — да, Женя как всегда в своем репертуаре. В глазах светится вся нежность мира, а язык несет неизвестно что.
— А выражения выбирать не пробовал? — я опять безуспешно попыталась выбраться из его рук.
— Извини, но из песни слова не выкинешь. Правда прежде всего. — этот довод заставил меня потупиться, ведь я сама настаивала на том, что бы слышать от него правду и только правду.
— Но я никак не ожидала, что ты сумеешь сдержать свое обещание.
— Не совсем, — теперь уже Женька внимательнейшим образом изучал орнаменты на линолеуме — помнишь те цветы?
— Конечно, старушкины ирисы.
— В этом-то все и дело не было никакой старушки.
— Но как…ты же…
— Подожди возмущаться. Она, конечно, была, но осталась довольна тостером.
— А ирисы?
— Ирисы были для тебя.
— Но почему…
— А ты так логично объяснила, почему я не мог купить их специально для тебя, что мне стало стыдно за свое нелогичное поведение, и я сочинил старушку. Вот теперь, если хочешь, можешь возмущаться. По пути. — И это зеленоглазое чудовище, не обращая внимания на неодобрительно взиравшую на нас администраторшу, потянуло меня к выходу.
Возмущаться мне почему-то не захотелось, да и тяжело это сделать, даже из принципа, когда мужчина твоей мечты, наконец, обнимает тебя за плечи, и смотрит на тебя такими глазами.
Что-то подсказывало мне, что знакомиться с Жениной мамой все-таки придется, но видимо сейчас ничто не было способно испортить мне настроение.
