Сергей Федотов - Все, что шевелится
Очнулся он в постели.
– Очухался, Лес?
Открыл глаза и увидел Марта. Тот сидел на деревянной скамеечке рядом с ложем Гессера и пытливо глядел ему в лицо.
– Где я?
– В казарме, где же ещё? В отдельной, конечно, палате. Как пострадавший при выполнении боевой задачи.
– А я её выполнил?
– Спрашиваешь. Сто раз перевыполнил. Ну ты дал! Никто не ожидал…
– Чего не ожидали-то?
– Таких методов. Конечно, Лес, все тебя давно знают как мастера нестандартных решений, но такого… Это же надо – один перебил чуть ли не весь отряд ютроллей.
– Каких ещё троллей?
В разговоре попалось не первое непонятное слово, но прочие он пропустил хотя бы потому, что улавливал общий смысл ответов.
– Лес, а с головой у тебя всё в порядке? – удивился Март.
– Похоже, что не всё, – честно признался хан.
– То-то я и смотрю. Сколько лет с ними воюем, считай с первого класса, а ты вдруг спрашиваешь: кто они?
– Зелёные такие, длинноносые, – принялся он перечислять запомнившиеся черты давешних врагов, предполагая, что их и имел в виду Тынов, – вислобрюхие, коротконогие…
– Точно, они самые – ютролли. Вспомнил наконец.
– Да ничего я не вспомнил. Не видел я никаких ютроллей.
– Ага, не видел, значит. И других ютов не видел, ютантов?
– Никогда. Тоже зелёные и в шапках с зубцами?
– Да ты что, серьёзно? Ютантов ты с рождения знаешь. Их у нас в Лесном княжестве как собак нерезаных. Совсем как мы, только уши волчьи.
– Не помню никого с волчьими ушами.
– А имя своё ты, случаем, не забыл?
– Имя помню. Зовут меня Джору, а ещё Гессер.
– Приехали, – присвистнул Март. – Да не гусь сер ты, а Лес из деревни Берестянка.
– Не знаю никакой деревни.
– И отца Крона Нова не знаешь? И деда Пиха Тоя?
– В первый раз слышу.
– И Лесного княжества не помнишь?
– И княжества.
– Тяжёлый случай, – вздохнул Март. – Это у тебя от того… Как её, слово такое мудрёное? Вспомнил! Контузия называется. Шарахнуло вчера знатно! Из наших на ногах никто не устоял, а от ютров и вовсе ничего, считай, не осталось. Там воронка образовалась, приличный пруд выйдет, если воды налить. А тебя аккуратненько так из разрыва вынесло и на обозную телегу с сеном уложило. Я ещё страшно удивился, когда подбежал: сам без сознания, а спланировал на соломку, вот это чародей!
– Я же не специально, – сказал Джору.
– Ага, случайно! Случайно ты бы о ту же телегу башкой треснулся или о камень какой. А тут любому ясно, что сознательно или бессознательно, но полётом ты управлял. Может, заранее ту телегу высмотрел и тирлич-знаком пометил: пусть притянет, если…
Гессер слушал Марта, но мысли его были заняты другим. Куда он попал? Почему его принимают за какого-то Леса? Как вернуться назад в Мундаргу? И как выжить здесь, в мире ютроллей, пока не отыщется путь домой? Может, не спорить, когда станут называть чужим именем? Ссылаться на эту… Как её назвал Март? Неважно. Говорить, что всё забыл, и постараться приспособиться, разобраться в новом мире. Главное, что оказался среди людей, настроенных дружески. Мучить или убивать они не станут, постараются вылечить. А вдруг и вправду сумеют помочь? Так, чтобы вернуться в Юртаун…
– Ничего не помню, – сказал он.
– Точно, контузия! – заявил Март. – Но это не страшно. У нас же лучшие в этом мире лекари. Вернут тебе память, не беспокойся.
– Расскажи мне, – попросил Джору, – о ютроллях и Лесном княжестве.
– А чего о них рассказывать? Это же все знают… Хотя нет, ты же именно это и забыл! Попробую. Всего, конечно, не перескажешь, да я всего и не знаю, а кабы знал, то рассказ занял бы, наверное, всю жизнь. Ладно, расскажу коротко. Жили мы в своём Лесном княжестве, не тужили, а потом пришли первые юты – ютролли. И давай грабить да убивать, в полон брать. Собрались мы всем миром да на Чистом поле их и перебили. Про эту битву я тебе с большим удовольствием расскажу, но в другой раз, потому что могу целый день рассказывать. А это долго. Вот. Перебили мы, значит, ютров, несколько веков прожили спокойно, а потом пришли вторые юты – ютанты. Эти были мирные, торговали, золотом платили. Открыли они школу, стали обучать детей грамоте, боевым искусствам и чародейству. В ютшколе мы с тобой проучились семь лет, а теперь должны платить за обучение: семь лет воевать с ютроллями, врагами ютантов. Но они и наши враги, потому мы и воюем, как наши прадеды в Чистом поле. Только не у себя на родине сражаемся, а в Ютландии, в мире ютов.
– А зачем нам чужой мир?
– Да нам-то с тобой он ни к чему. Но за нами должок. Юты к нам по-хорошему отнеслись: кормили, обучали грамоте, развивали физические и магические силы. А теперь просят помочь в борьбе с захватчиками – ютроллями. Вчера мы им вон как здорово врезали! Но ты молодец! Раньше почему-то никто не догадывался в бой идти, не снимая магического щита, а ты первый додумался! Мы же по старинке воевали, как привыкли со времён битвы в Чистом поле: каждый превращался в боевую дюжину, мечом махал, а повторяшки – за нами. За тысячу лет только и нового, что сами теперь под клинки не лезем, а издали повторяшками командуем. Зато и пользы для боя немного: сражаемся, считай, впустую. Редко-редко самый дурной ютр под удар попадёт. А мы гордимся – без потерь из таких стычек выходим!
Когда вчера ты сам на ютров бросился, мы все за тебя испугались: убьют ненароком, жалко приятеля. Потом видим, что ты щит не снял, хотя команда была, думаем: ладно, никого не убьёт, зато несколько ютрских носов расквасит, а может, и кого из них на наши клинки столкнёт. Потом видим: ютрский командир тоже щитом окутался и на тебя прёт. Я лично думал – звону будет! Когда наши щиты между собой сталкиваются, грому – аж уши закладывает. А тут другое. Ютский щит по иному образцу скроен, у них свои магические приёмы. И такие столкновения, оказывается, взрывами заканчиваются. И очень опасными, особенно для тех, кто рядом будет и не догадается со всех ног улепётывать.
– А как узнать, что ют щитом окутался? – спросил Гессер, который пытался хоть чуть-чуть разобраться в обстановке хотя бы для того, чтобы просто выжить. К необъяснимому переносу в чужой мир он относился как к факту неприятному, но не смертельному, а ютроллей боялся не больше, чем давних недругов – людоеда Лубсана и Мезу Бумджид. Всё-таки он был сын Эсеге Малана, сам божок, почти бессмертный, хотя и упрятанный в тело смертного. Сам он об этом не догадывался, поскольку ничего о небесной жизни не помнил, но, так или иначе, имел весьма высокий потенциал выживаемости.
– Нас же в школе учили истинному зрению, чтобы уметь отличать сущность предмета от наведённых кудес! Ты что, забыл? – горячо воскликнул Март.
– Я же сказал, что всё забыл, – осадил его Гессер, садясь в кровати. Тут он заметил, что руки и ноги его какие-то не такие – непривычны длина пальцев, форма кистей, неизвестно откуда взявшиеся шрамы, – и решил сразу же проверить мелькнувшую в голове догадку. – Даже своего истинного облика не помню.
– Ну, это дело легко поправимое, – решил новый приятель. – Сейчас я принесу зеркало.
Март выскочил из палаты и вскоре вернулся с чем-то вроде сковородки.
– Вот возьми. Полюбуйся на себя, может, чего и вспомнишь.
Джору взял «сковородку», которая и впрямь оказалась зеркалом, но каким! Зеркала он знал: такие бронзовые отполированные пластинки, отражения в них были тусклыми и желтушного оттенка.
Это же зеркало показалось ему окошком в реальность, все цвета были как в жизни, предметы не размывались по краям и не колебались, как в отражениях на воде. Короче, зеркало было настоящим чудом, только вот лицо в нём оказалось совсем незнакомым. Гессер пристально смотрел в глаза отражению, привыкая к новому облику. Лицо в зеркале принадлежало молодому мужчине, возраст его примерно соответствовал летам Джору, зато всё прочее… Это был совсем иной людской тип, не тот, к которому он привык в родном Юртауне и повидал в своём не больно-то богатом встречами путешествии. Он придирчиво сравнивал свои прежние и новоприобретённые черты: волосы не прямые и чёрные, а светло-русые, чуть вьющиеся, глаза не карие и узкие, а голубые и круглые, нос много уже, длинный и прямой, кожа не смуглая, как у соотечественников, или золотистая, как у любимой супруги Другмо, а бело-розовая. Вчера в горячке боя он не слишком-то разглядывал тех, с кем вместе укрывался в ложбинке от вражеских стрел, чуть позднее лица повторяшек, как назвал Март неполные дюжины до жути похожих бойцов, трудно было рассмотреть в сумерках, но сегодня вспомнил, что они все казались похожими друг на друга, словно состояли в родстве. Но не может же дюжина дюжин молодых людей (а их там было разве что чуть поменьше) являться роднёй. И поэтому Лес, в тело которого непостижимым образом перенёсся Гессер, был не братом Марта, а скорее всего приятелем…
– Мы с тобой друзья, Март? – спросил он, чтобы проверить догадку.
