Александр Бережной - Палач, гном и рабыня
Одалия тщательно проверила крепость узлов, прежде чем позволить себе задремать. Свалиться с дерева из-за ненадежной привязи ей не хотелось. Бывшая раджа чувствовала себя полной дуррой, когда лезла на дерево. В основном потому, что без помощи Эскары у нее бы ничего не получилось. Зеленокожая, убедившись, что рабыня демона не свалится, ускакала играть - спать она не собиралась. Одалии же такое веселье даром не сдалось. Ничем иным, кроме прихоти Вэйлины, капризной богини удачи, объяснить этот нелепый обычай женщина не могла. Пировать на деревьях в день Багрового Светила? Что за глупость! Хорошо хоть, ее дерево стояло немного в стороне от основного веселья, и соседей не было. Демоны бывшую раджу не заботили - одного оказалось более чем достаточно, чтобы разрушить ее жизнь. Слушая мелодичное перекликание флейт и струн, она сама не заметила, как заснула.
- Привет, подруга. Ты снова тут!
Одалия оглянулась и увидела знакомый костяной колодец, затянутый синей паутиной. Вот только ров стал пошире, и медленно колышущаяся в нем вода иногда переваливалась через край.
- Да, я тут, - печально согласилась Одалия, - Хотя предпочла бы просто поспать.
- Извини, сегодня не выйдет - уж больно ночь особенная.
- И что мне делать?
- Сидеть тут, пока все не кончится. Скоротаем время за беседой.
Одалия только вздохнула.
- Что вздыхаешь. Неужто так все плохо?
- А что хорошего? - возмутилась раджа. - Я рабыня!
- Зато тебе повезло с хозяином!
- Ты говоришь "повезло?" Неужели есть что-то страшнее беловолосой твари?
- Вообще-то, у тебя другой хозяин. Который сам, бедняга, толком не знает, что с тобой делать.
Одалия промолчала. Ведь действительно, Омега сам сказал "вот твой хозяин"...
- Но кто помешает демону отобрать меня у ученика обратно?
- А зачем? Он уже и думать про тебя забыл - с глаз долой из сердца вон. Ты слишком зациклена на себе. Думаешь, тут есть до тебя кому-то какое-то дело? Эльфы тебя принимают, потому что ты сопровождаешь спасителя остроухой малявки. Сам спаситель нянчится с тобой, потому что тебя посадил ему на шею наставник - зачем это надо было наставнику даже думать не охота. Радуйся, что убивать бесплатно в корне противоречит его профессиональному кодексу, и что он не находит удовольствия в насилии. Еще и освободить тебя, дурру настырную, обещал.
- Да разве он сможет? - скривилась Одалия, не поддавшись на провокацию.
- А ты разве видела, чтобы он впустую словами бросался? Больно ему надо тебе врать, как будто дел важнее нет...
Раджа недовольно поджала губы.
- Злишься? Ничего, вот-вот рассвет придет!
- Вот-вот? Да ночь только началась!
- Милая, тут тебе не там. Здесь времени нет. Ну то есть так говорят, на самом деле время всегда есть, но течет оно не так, как снаружи.
- А как?
- А как ты пожелаешь. Но управлять ты этим не можешь... А вот чем больше злилась, тем больше хотела, чтобы утро наступило побыстрее. Желания - сильная штука.
- И ты знала об этом, потому меня и злила? - удивленно выдохнула женщина. Помолчав, спросила - А как же ты? Тебе ведь даже не с кем здесь поговорить?
- Надо же, есть первые признаки излечение эгоцентризма, - ехидно отозвался голос, - О чем с тобой говорить, если ты только себя жалеешь да пафосную чушь про "не посрамим кровь владык" несешь? Больно надо. Вообще беда с вами людьми - сначала мыслите примитивно, от догматов ни на шаг, а как добываете относительную свободу разума - все время циничными сволочами становитесь... Просыпайся давай!
***
Витаро Даорут Кибар проводил множество Ночей Искушений, или Багровых Светил, как эту дату называют на поверхности. Он слушал шепоты из теней в подгорных чертогах, сидел с людьми в храмах, под защитой Супруг Озаряющего. Загонял коня, скача во весь опор прочь от стаи воющих в багровых сумерках бестий. Рубил на куски одержимых теми демонами, которые не могли сами в своих телах проникнуть в защищаемый жрицами город. А один раз до утра просидел в болоте, дыша через тростинку, и всем телом чувствуя тяжелые шаги твари, для которой его клинки были не страшнее занозы. Почему-то именно последний случай сейчас вспоминался отчетливее всего - может, из-за сходного ощущения безнадежной тоски. Нынешнюю Ночь Искушений Витаро проводил путешествуя в Большом Черве обратно в столицу. Назвавший себя Серым зеркалом не соврал - мон Даорут действительно скончался. Но сейчас это казалась очень далеким и неважным. Проблема была в том, что Кибар одновременно покачивался в такт движениям Червя в своем сегменте, и одновременно проводил малую чайную церемонию в какой-то беседке, стоящей на сваях посреди небольшого озера. Причем и то, и другое было настоящим. При попытке задуматься о природе происходящего разум начинал переворачиваться вверх дном. С одной стороны, вся память и какая-то часть ощущений утверждают, что воин едет в большом черве. Но все остальные ощущения - что он сидит на коленях, и разливает чай с незнакомым, слегка пряным ароматом. А сидящий напротив человек с короткими белыми волосами и в бездонно черном одеянии вежливо принимает пиалу и благодарно кивает. При этом его серо-голубые глаза периодически пронизывают Кибара насквозь, словно клинки. Именно ощущение этого пронзительного взгляда давало Витаро уверенность в реальности происходящего - а вот отражающиеся в озерной глади зеленоватые облака казались наваждением.
Гном и незнакомец успели выпить по второй пиале, когда в стороне раздался шелест кустов, и к беседке стал приближаться силуэт. Кибар присмотрелся - вода на краткие мгновения обращалась в лед там, где на нее ступали ноги идущего. Кривые, очень короткие. Свешивающийся из складок непонятного пестрого одеяния чешуйчатый хвост, в свою очередь, свободно плыл вслед за хозяином, гоня перед собой небольшую волну. Скоро стало возможно рассмотреть маленькие ручки, удерживающие раскрытую перед грудью книгу, и морду - большую часть лысой головы занимала оскаленная зубастая пасть. Ото лба несколько таких же зеленых, как и прочая кожа, шевелящихся отростков спускались вниз, к страницам книги.
Витаро протянул было руку к мечу, когда человек сделал жест, предлагающий присоединение к церемонии третьего. Данный жест входил не во все каноны, но гном его понял. Мысленно пожав плечами, Кибар рассудил, что хуже все равно не будет, и взял со специальной полочки третью пиалу.
Монстр вошел в беседку. Идущие ото лба отростки оторвались от книги и поднялись вверх. На конце каждого обнаружилось по одному глазу, каждый раз разного цвета. И эти глаза - все семь - неодобрительно прищурились.
- И вот когда мне срочно нужно общество, ты сидишь в самом дальнем углу своего поместья и с моими же глюками пьешь чай! - голос был вполне обычным и не сочетался с издававшим его кошмарным зевом.
Мужчина в черном немного расслабился и посмотрел на гнома гораздо более мягким, не пронизывающим насквозь взглядом.
- Вот оно что... А с тобой что приключилось?
Монстр устроился за столом, подгреб к себе пиалу и что-то смущенно пробурчал.
- Что-то?
- Забыл, как люди выглядят, говорю! Вот, книжку по теории метаморфизма взял, зачитался... А там зевнуть не успел, как...
- Сколько? - невозмутимо спросил мужчина. Девять глаз с удивлением обратились к нему, явно ожидая пояснений. - Сколько слуг ты сожрал, прежде чем понял, что таким образом человеческий вид тебе вернуть не удастся?
Повисло молчание. Кибар разлил чай, и монстр наконец-то ответил:
- А в чашку тебе не плюнуть за такие вопросы? Живы твои слуги. Правда, дворецкого инсульт хватил... Но я пошумел, внимание привлек - должны откачать. А мне сейчас достаточно с людьми просто рядом посидеть, вспомнить...
- Тебя никто и не гонит. А что касается дворецкого - рано или поздно, но с твоим появлением его инсульт стал неизбежен. Удивляюсь, как меня самого удар не хватил, пока я пытался понять, кто же это сидит в моем чайном павильоне. Не в обиду присутствующим, - гном кивнул, принимая извинение, - но я не привык, чтобы по моей территории ходили посторонние, да еще без моего ведома. Да еще такие, на которых все исследующие заклинания дохнут... Но все же, Омега, если это твой глюк, то почему его вижу я?
- Потому что, строго говоря, он не глюк...
Омега! Имя загремело в ушах у гнома, повторяясь на разные лады. Это имя... что-то оно значило. Что-то важное крылось в нем. Но что - вспомнить никак не получалось. Пытаясь поймать ускользающие мысли, Витаро почти полностью прослушал ответ, и вернулся в свою двойственную реальность только к концу монолога:
- ...А потому мы имеем совпадение изменения пространственных, социальных и нравственных координат... Хотя последнее крайне незначительно, но сам факт важен. Накладываясь на цикличную пространственную аномалию, да и общую ненормальность его родного мира, это дает непрогнозируемый сдвиг по временным координатам, заданный лишь вектором желания оказавшегося в фокусе индивидуума, - монстр, кожа которого приобрела почти нормальный телесный цвет, вдруг глухо застонал. Провел значительно увеличившейся ладонью по голове, ненароком срывая щупальца с глазами, и хрипло закончил:
