Сергей Мусаниф - Последнее правило стрелка
– В нашем мире боевые маги обычно служат при дворе какого-нибудь короля и подменяют собой регулярную армию, – заметил Гарри. – Наши волшебники очень редко действуют отрядами.
– Волшебники по природе своей индивидуалисты, – сказал Горлум. – Только жестокая необходимость заставила их объединиться. Думаю, если бы не средневековые неприятности с инквизицией, маги Земли не стали бы сбиваться в стадо.
– Полегче на поворотах, – предупредил Серега.
– Единственное, что ставит меня в тупик, – это местная система управления магическим сообществом, – продолжал Горлум. – С одной стороны, у них есть Совет Мудрецов Шамбалы, чьи должности являются выборными, а это смахивает на демократию. Зато, с другой стороны, у них есть Король, а это уже с демократией никак не вяжется. Не понимаю, как такая система может быть устойчивой. Я даже подходящего названия подобрать не могу. Демократическая монархия? Монархистская демократия?
– Демократия – это самый порочный способ управления, – вмешался Бозел. – Он основан на допущении, что тысяча человек могут оказаться умнее одного, но если вывести среднее арифметическое из интеллектуального уровня этой тысячи…
– Монархия основана на допущении, что один человек может быть умнее целого миллиона, – парировал Горлум. – Единственная жизнеспособная система – это анархия. Хомо хомини люпус эст.[18]
– А хоббит хоббиту? – спросил Серега.
– Я не хоббит, – сказал Горлум. – Может, когда-то и был им, но теперь пережил это состояние. Хоббит – это промежуточная стадия между человеком и кротом. Ходят уже на двух ногах, но все еще живут в норах.
– Слышал бы тебя хоть один «толканутый»… – мечтательно сказал Серега.
– И что бы он мне сделал? Огрел по спине деревянным мечом или наслал воображаемое заклятие? «Властелин Колец» – это книга, написанная в пропагандистских целях. Получилось неплохо, спорить не буду, но в вашем мире ей придают слишком большое значение.
– Ты – циник и нигилист.
– И я этим горжусь, – заявил Горлум. – Я себе таким нравлюсь.
– А то, что больше никому ты не нравишься, тебя не напрягает?
– Нет, – сказал Горлум.
– Вот такой он простой парень, – констатировал Серега.
– Как утверждали классики, простыми бывают только лопаты, – парировал Горлум. – Но вернемся к нашим баранам. Кто в Шамбале принимает окончательные решения? Совет Мудрецов или пресветлый Король?
– Это зависит от того, какие именно решения стоят на повестке дня.
– Забудем о мелочовке. Кто принимает самые важные решения?
– Король, – сказал Серега.
– Начало двадцать первого века, торжество демократии, – проговорил Горлум. – Наверное, вы собой очень гордитесь.
– Среди магов не может быть полной демократии, – сказал Герман. – В некоторых вопросах один маг может оказаться куда мудрее остальных, ведь и большинство способно ошибаться. Если дело очень важное, Король выслушивает все предложения и выносит решение, принимая на себя всю ответственность. Это не идеальная схема, но она работает.
– Любая схема работает лишь до тех пор, пока ее поддерживают люди, – сказал Горлум.
– Оч-чень свежая мысль, – заметил Серега.
Шесть боевых магов погибли на месте.
Еще четверо были выброшены в окна взрывной волной. Троим удалось притормозить свое падение при помощи левитационных заклинаний, один не успел этого сделать и разбился об асфальт, каким-то чудом промахнувшись мимо крыш трех дорогих машин, припаркованных рядом с домом.
Но операция отнюдь не закончилась. В дело вступила вторая волна атаки.
Шестеро магов, расположившихся на крыше соседнего дома, запустили заклинание инфаркта, способное отправить на тот свет целое стадо слонов.[19] Заклинание облаком накрыло весь пентхаус, и увернуться от него не было никакой возможности.
Роман затаил дыхание.
Через тридцать секунд заклинание рассеялось. По идее, на верхнем этаже многоквартирного дома должны были умереть все обладающие сердцем существа. Детекторы движения и инфракрасные очки ничего не обнаружили.
Четверо боевых магов со всеми предосторожностями ступили на обугленный пол когда-то роскошного жилища.
– Политика – это тоже магия, – сказал Горлум. – Ибо что такое магия? Это средство манипулировать предметами и энергиями, а политика – это средство манипулировать людьми. Успешным политиком стать не проще, чем могущественным чародеем, и редко один человек может преуспеть на обоих поприщах. Гэндальф был шикарным политиком, и в умении заставлять людей делать то, что он хочет, ему просто не было равных, но вот волшебником он был весьма и весьма посредственным. Фейерверки запускать любой фокусник умеет, а когда дело дошло до разборки на мосту, сколько сил он потратил на какого-то примитивного Балрога?
– Тебя послушать, так все кругом дураки и бездари. Один ты – красавчик. Скажи, а ты хоть кого-нибудь уважаешь? – спросил Серега.
– Горыныча уважаю, – сказал Горлум. – У него целых три головы, и все огнем дышат.
Говорим о ерунде, подумал Гарри. Пытаемся погасить нервное напряжение. Мы тут сидим на кухне, в тепле и безопасности треплем языками, а где-то, быть может, погибают люди. А может быть, даже гибнут целые миры, ждущие спасения именно от нас. Нельзя было соглашаться с Романом и полагаться на их спецназ. Роман же сам признавал, что ни с кем подобным Негориусу они здесь раньше не сталкивались.
– Иными словами, ты уважаешь тупую силу? – спросил у Горлума Серега.
– Полегче с «тупой» силой, – посоветовала средняя голова Змея Горыныча, привычно торчавшая из люка. – А то обижусь.
– Пардон, – сказал Серега. – Ты уважаешь силу, да?
– Силу все уважают, – сказал Горлум. – Ведь страх – это тоже форма уважения. Чем сильнее человек, тем легче ему жить.
– Не факт, – сказал Герман. – Сильные люди ставят перед собой более сложные задачи.
– В каком мире ты живешь? – поинтересовался Горлум. – Герман, ты похож на сказочного персонажа гораздо больше, чем Змей Горыныч. Иногда я даже не верю, что ты был рожден и воспитан людьми. Возможно, тебя кто-то выдумал.
– Возможно, нас всех кто-то выдумал, – сказал Герман.
– Умеешь ты поддержать дискуссию, – восхитился Горлум.
Джек заявил, что ему необходимо подышать свежим воздухом, и вышел на улицу.
Они были очень осторожны. Они шагали по пентхаусу в центре Москвы, как по вражеской территории, в которую этот пентхаус, собственно говоря, и превратился. Мало кто мог выжить после такого массированного заклинания, но спецназ рисковать не собирался.
Роман трансгрессировался и оказался рядом с командиром отряда. Тут же находились двое снайперов, наблюдавших за ходом операции в оптические прицелы своих винтовок.
– Что там? – спросил Роман.
– Пока все тихо.
– Потери?
– Семеро убитыми, трое ранеными. Где вы откопали этого парня?
– Он сам себя откопал.
Спецназовцы вошли в главный зал пентхауса. Негориуса и никого, похожего на Негориуса, там не обнаружилось.
– Выводи своих людей, – сказал Роман командиру спецназа. – У меня очень нехорошие предчувствия.
– А у меня приказ.
– Ты же в первую очередь маг и лишь во вторую – военный, – напомнил Роман. – Неужели ты готов вслепую рисковать вверенными тебе жизнями? Мы явно недооценили нашего врага.
– По-моему, ты зря волнуешься. Он уже покойник, – сказал командир спецназа. – Или ты думаешь, что у его нет сердца?
– Там что-то происходит, – сказал один из снайперов.
На верхнем этаже здания то и дело возникали вспышки, мельтешили неопределенной формы тени. Потом с громким воплем из окна вылетел еще один боевой маг.
– Вижу цель, – доложил снайпер.
Что за идиот, подумал в целом добродушный и хорошо относящийся к людям Роман. У нас есть приказ на ликвидацию, и снайпер успел убедиться, насколько опасен Негориус (а Негориус смертельно опасен), снайпер видит цель и докладывает об этом командиру. Вместо того чтобы стрелять. Или ему для каждого выстрела требуется отдельное подтверждение?
Видимо, командир спецназа испытывал те же чувства, что и Роман. Но выяснять отношения с подчиненным прямо на месте он не стал. Просто отдал приказ открыть огонь.
Тем не менее выстрела не последовало.
Гарри дал Джеку пять минут форы, а потом пошел вслед за ним.
Молодой волшебник чувствовал, что стрелка сейчас не стоит оставлять одного. Рушились устои мира, в котором жил Джек, и вся его жизнь, все его служение переворачивались с ног на голову, и цель их окончательно ускользала от понимания. Гарри не представлял себя на месте стрелка, не представлял, что бы он сделал, если бы узнал такую новость о себе. Что самим своим существованием он мешает развитию вселенной, а то и угрожает ее существованию.
Сие было немыслимо, но от Фила, этого нечаянного демиурга, можно было ожидать всякого.
