Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки - принц
Сидеть и ждать, когда же придет то, что предсказал Логирд, тошно, я снова начал тужиться до головной боли, перетаскивать, что дается все легче. Мелочь всякую выдергиваю к себе даже из других комнат, а вот от себя не могу отпихнуть даже легчайшее перышко. После многочасовых упражнений, после которых чувствовал себя не выжатым лимоном даже, а мокрой тряпкой, обычно сдавался, но сейчас, чтобы чем-то занять себя, взялся перемещать меч, топор и лук.
Получалось достаточно точно, это значит, что хоть в руки и не попадают, приходится хватать в момент появления, но все-таки успеваю цапнуть до того, как упадет на пол. Один раз вот так упал топор. К счастью, обухом.
Когда на небе выступили яркие звезды, я вернулся в покои. Лалаэль все так же сидит с ногами в кресле, похожая на перепуганного ребенка. Я подумал с жалостью и легким стыдом, что вообще-то я свинья, что использую этого ребенка, пусть даже ей тысяча лет, в своих интересах…
Она ринулась навстречу, еще более бледная, чем обычно, прекрасная бледность, что от тоски и разлуки, когда вдали от любимого, прыгнула мне на грудь, и то, как обняла и прижалась, пронзило мое сердце острой жалостью, восторгом и нежностью.
— Ну ты что? — сказал я с ласковым укором. — Я же был в соседней комнате!
— Между нами была стена, — возразила она жалобно и добавила обвиняюще: — Каменная!
Хотя, конечно, продолжала виться мысль государственного деятеля, мы ими останемся даже с женщинами наедине, это не мои интересы, а интересы, можно сказать громко, образования, которое я строю из ряда королевств. Да и в интересах самих эльфов это шанс спасти их от полного истребления.
Так что можно говорить не просто громко, а очень громко и пафосно о толчке в зад всей земной цивилизации, что хоть на дюйм в год, но ускорит скорость.
— Есть хочешь? — спросил я.
Она возмущенно вспикнула:
— Это у тебя такое извинение?
— Извинение? — переспросил я в удивлении. — За что?
— Ты меня бросил на целый день, — заявила она. — Ну пусть на полдня!.. Вот уже три часа тебя не было!.. Мне же страшно и печально, ты же единственный эльф в этом жутком каменном склепендрии!
— Склепе, — поправил я, — только это не склеп, а такое жилище, что не совсем жилище, а еще и всякое разное… Вот, держи!
Она приняла вафельный стаканчик с пломбиром и орешками с подчеркнутым равнодушием, но вскоре забыла, что нужно задирать нос и фыркать, с азартом принялась сперва лизать, а потом вонзила острые, как у молодого зверька, зубки и начала облизываться длинным острым язычком.
Я сидел в кресле напротив и с наслаждением отхлебывал горячий кофе из большой фарфоровой чашки.
Из коридора доносятся негромкие разговоры и сдержанное звяканье металла, идет смена личной стражи и телохранителей. Насторожив слух, я уловил, что сегодня старшим Айсватер, умелый боец, но больше известен тем, что в полных рыцарских доспехах, с опущенным забралом, двуручным мечом в одной руке и квадратным тяжелым щитом, закрывающим и ноги, легко перепрыгивает любого рослого рыцарского коня, не задев седла, а с ним два виконта: сэр Переальд и сэр Динальд, знатный рыцарь из Сен-Мари, гордость древнейшего рода и последний отпрыск…
С ними, как догадываюсь по говору, Йомильд, а вот Хрурт и Ульман, самые первые из моих соратников, увели отдежурившую смену на отдых.
Поколебавшись, я открыл дверь, парни все вытянулись, я кивком подозвал Айсватера.
— Сегодня не расслабляйтесь, — сказал я негромко.
— Ваше высочество, — запротестовал он, — мы никогда…
— Сегодня особенно опасный день, — прервал я. — Просто прислушивайтесь. По непроверенным, но заслуживающим доверия агентурным данным, некие силы подбираются сюда, чтобы совершить… что-то совершить.
Его лицо напряглось, он сказал четко:
— И муха не пролетит!
— С Богом, — сказал я и, отступив, закрыл дверь.
Лалаэль смотрела почти так же напряженно, как и Айсватер, наконец прошептала:
— Ты так веришь этому призраку?
— Он стал им, — напомнил я, — потому что отдал жизнь за меня.
— Да, я слышала…
— Держись ближе к Бобику, — велел я.
Она тут же села к нему на пол и прижалась, как котенок. Бобик лениво лизнул ее и снова вытянулся на боку во весь рост.
Я не мог потом вспомнить, прошли минуты или часы, но в какой-то момент Бобик резко вскочил, словно подпрыгнул на всех четырех, уши поднялись и застыли, а потом начали чуточку сдвигаться, словно отслеживая нечто незримое.
Я взглянул на эльфийку и приложил палец к губам. Она испуганно кивнула несколько раз. Я отворил дверь в коридор и кивком велел Айсватеру приблизиться.
Чувствую себя, понятно, гадко, потому что если тревога ложная, а так скорее всего и есть, то у меня будет репутация труса, что тени своей страшится. Мужчина не должен бояться умереть в бою, это же красиво и почетно.
Айсватер в свою очередь кивнул своим, в коридоре послышалось шевеление, я не оглядывался, осматриваясь в комнате, все чувства обострены, просто знаю, удар нанесут здесь. Нечто громадное и ужасное приближается, холодит внутренности…
ГЛАВА 8
Бобик зарычал, шерсть поднялась дыбом. Я покосился в его сторону и обомлел: обшивка из дорогих пород дерева, закрывающая грубый камень стены, исчезла, а по массивным глыбам побежали странные канавки, углубления, что, как побеги от основного стебля, дают отводки, и вот уже вся стена в извилистых канавках, что начали сплетаться и образовывать странные узоры.
— Логирд! — крикнул я. — Как остановить…
Я чувствовал во внезапном озарении, что если прервать этот процесс, то ничего у вторгающихся не получится, они должны вот так сперва долго готовить плацдарм, а затем, когда здесь прорастет некая приемная площадка, сюда можно будет перекинуть нечто…
Призрак некроманта не откликнулся, а узоры бегут по камням все быстрее, лихорадочнее, словно некто услышал мой крик и понял, что я уже знаю, как прервать атаку и сделать ее бесполезной.
В иных узорах угадываются линии цветов, в других… на другие вообще не хотел смотреть, что-то в них зловещее настолько, что по жилам течет крошево льда, хотя вроде бы просто углубления, будто огненные черви проползли, даже поползали в некотором странном, но каком-то упорядоченном беспорядке.
Комната резко и страшно озарилась мертвенно-зеленым светом. Я выдернул наконец меч из ножен и встал в боевую стойку, оставив за спиной Бобика.
На стене в углублении появилась струйка зеленого огня и быстро помчалась, растекаясь, по всем канавкам.
Стена, страшно и дико разрисованная нечеловеческим узором, полыхала ярче и ярче, наконец вспыхнула ядовито-зеленым. В тот же миг со страшным гарчанием мимо меня пронеслось черное тело и ударило, как мне показалось, в стену, но там покатились двое: Бобик свирепо рвет кому-то горло.
Я заорал тоже и ударил крест-накрест по болезненно светящимся фигурам, похожим на мумии, запеленатые в широкие бинты. От них идет режущий глаза свет, в горле сразу стало сухо настолько, что распухший язык царапает нёбо.
Из коридора ворвались телохранители, свет раздробился на лезвиях мечей, казалось, что вертят лопастями сотни солнечных мельниц.
Слышались тяжелые рубящие удары. Меня сразу загородили со всех сторон, а Йомильд закрыл собой еще и эльфийку, что процарапывалась ко мне поближе, как бы готовая умереть в моих объятиях.
В дверях словно ниоткуда возник священник с воздетыми над головой большим серебряным крестом и Библией, крикнул страшно:
— Да воскреснет Бог, да исчезнут враги Его…
Белые фигуры, защищаясь, вскидывали руки, и моих закованных в стальные доспехи рыцарей отшвыривало, как тряпичные куклы, только я рубил быстро и страшно, зверея от смертельной опасности, Бобик вырвал горло одному, свалил второго и убил быстро и молниеносно, перекусив шею у самого черепа, Переальд ухитрился срубить двоих, а оставшиеся трое в белых тряпках переглянулись и молча начали отступать.
Я прыгнул вперед и со страшной силой обрушил лезвие меча на голову ближайшего. Послышался хруст, словно проломил лед, фигура без звука осела на пол, но крови нет, лезвие лишь слегка углубилось в череп.
Айсватер поднырнул под одного и рубанул по ноге. Острое лезвие тяжелого меча ударило в колено, звучно хрустнуло, ногу вывернуло в другую сторону. Незнакомец упал, и тут же сверху с диким гарчанием насел Бобик.
Третий начал было погружаться в стену, но мы с Переальдом, Динальдом и Йомильдом догнали и одновременно нанесли удары, Динальд и Йомильд рубящие, как топором, мы с Переальдом всадили острия мечей, как копья.
Фигура рухнула на пол, я ухватил Бобика за шею и с трудом удерживал, он рычит и скалит зубы, шерсть дыбом, глаза горят адским огнем.
— Священников немедленно! — распорядился я. — И поставить стражу у стены…
