Дарья Ковальская - Начало пути
Я только пожала плечами и демонстративно сложила руки на груди, ребенок нахмурился и тоже сложил руки на груди. Выглядело забавно.
— А мне наплевать. Поможешь подняться — вытащу и тебя. Нет — останемся оба. И мне все равно, что там со мной утром произойдет. Устала я, не представляешь как.
— Делай, что она говорит, — посоветовали из соседней могилы. — Не бойся, я ее потом найду и убью, если обманет.
Ребенок тяжело задышал и посмотрел еще более грозно. Явно не привык, когда все идет не так, как он хочет.
Стою, жду, если он не согласен, то торопиться мне некуда.
Короче, ребенок спину подставил. Мне, конечно, странно опираться ногой на такое хрупкое существо, но вампиренок… не то чтобы сильнее, скорее крепче. Это я почувствовала, еще когда утягивала его вниз. Он и так стоял на краю, соскальзывал, но рванул от меня так, что едва оба не улетели обратно.
А это… это сила не пятилетнего ребенка.
Есть. Свобода. Стою, покачиваюсь, оглядываюсь, хочется материться и смеяться одновременно. Снизу напоминают о данных мною обещаниях и угрожают страшным будущим, если свалю.
Киваю и иду к лесу. Что они орали и как орали… я таких перлов из уст детей вообще никогда не слышала. Точно принц. Только принц может так легко и незаметно перейти со светского языка на речь стопроцентного висельника. Усмехаюсь и, шатаясь, бреду среди деревьев, уже не чувствуя ног от холода и тела от усталости.
Вот… это подойдет. Наклоняюсь, поднимаю длинную толстую палку и волоку ее обратно.
Эх ты ж, блин, какого хрена, я опять пошла налево… песня была классная. Всей общагой пели… пока меня не выгнали. Н-да. Подруга там была, а после того как меня отчислили, и вовсе перестала меня навещать. У нее другая жизнь вырисовалась, а со мной каши не сваришь. Сходила за травкой, блин… за желтенькой.
Хихикаю и бреду назад, раскачиваясь из стороны в сторону. Как говорится, если нельзя изменить реальность, расслабься и получай удовольствие. Не можешь? Твои проблемы, противный.
Кинула бревно в яму с Арчибальдом. Тот вылетел чуть ли не до того, как бревно коснулось дна. Там, кстати, все еще веселее было, стены могилы были выгнуты в стороны, а край свешивался склизким концом. Короче, выбраться можно было только на руках, но так как они скользили… идеальная ловушка даже для очень сильного человека.
Бревно схватили, меня подвинули и бросились к соседней могиле. Пока он вытаскивал паренька, отошла к оградке и осторожно присела. Хорошо… мокро, зябко, все болит, руку дергает, но по сравнению с той адской болью, которая еще недавно прожигала мне мышцы, мне сейчас хорошо. Даже больше того — отлично. Улыбаюсь и закрываю глаза.
— Эй, ты.
Надо открыть глаза. Невежливо сидеть, улыбаться и не смотреть на собеседника.
Открываю правый глаз, наводя его на объект. Фокусировка… н-да. Грязный какой.
— Да?
— Спасибо.
От неожиданности открыла оба глаза.
— За что?
— За то, что вытащила, — пояснил старший. — Ты бы хоть на колено встала. Все же принц вампиров благодарит.
Я только отмахнулась. Субординация всегда плакала по мне кровавыми слезами.
— Тебя как хоть зовут?
Мальчик переглянулся со старшим. Тот отрицательно качнул головой.
— Я тут инкогнито, — нашелся ребенок. — И ты меня никогда не видела, поняла?
Киваю. Мне в принципе все равно.
— Не переживай, я же тебя укусил, а значит, найду всегда, когда захочу.
Да я и не трепыхаюсь, собственно.
— Вот… монету отдашь?
Ах да, сую руку в карман и под напряженными взглядами двух мальчишек вытаскиваю грязную помятую монету, предположительно из серебра.
Монету забрали и довольно засопели, разглядывая.
— Ну теперь ты доволен? Домой можно идти?
Малый кивнул и даже дал взять себя за руку.
Так они и ушли. Держась рядом друг с другом, грязные, мокрые и буквально никакие. А я еще подумала — и чего это про травку не спросила? Про желтую-то? Но так и не окликнула, глядя им вслед.
Травы нарвала первой попавшейся. Желтая — не желтая. Мне уже по барабану. Лично мне эта трава больше не нужна, а укрепляющее зелье маг себе пусть варит из того, что принесу. В крайнем случае получится неплохой чаек.
И только подойдя к дому и увидев дружную толпу мертвецов, бегущих ко мне, я вспомнила о прядке волос мага.
Не поверите, но я ее потеряла.
Н-да… смотрю на мертвецов, оцениваю собственные силы и реально понимаю, что это конец. Ну не прорвусь… и убегать не хочется, в смысле — не получится.
Все, что смогла, — это зажмуриться как можно крепче и сжать в руках нарванную траву. Пучки ее виднелись из карманов куртки и штанов. Мокрая, грязная, несчастная… я не дошла каких-то триста метров до почти родного дома.
Стою, жду. Они, кстати, тоже стоят. Остановились и стоят рядышком, значит.
Мне уже плохо, я уже и сама хочу, чтобы меня убили. Сколько можно издеваться-то над человеком?
Меня, кажется, обнюхивают.
Может, запах некроманта на мне остался, все-таки вместе лежали. Правда, не знала, что у мертвецов такие чувствительные носы, но тут вообще логика встречается редко.
Открываю один глаз, оглядываюсь и робко делаю шаг вперед. Второй.
Мертвяки расступаются с неохотой, рычат, скулят, жадно вдыхают мой запах. Мне уже и самой интересно, чем я там таким могу вонять, что даже их коробит.
Через десять шагов не выдержала и побежала. И силы откуда-то взялись. Зомби… не догоняли, наверное, пошли в лес, искать несчастных зверьков, коим не повезло упасть на дорогу или голову этих неповоротливых существ.
Надеюсь, вампиреныши уже далеко. Впрочем, мне-то какое дело?
Вспоминаю черноглазого кроху-принца, неуверенно улыбаюсь и хромаю дальше. Нет, пущай живет. Редкой красоты и стервозности парень ведь получится. Вот я бы на него посмотрела…
Так за размышлениями о несбыточном я и добрела до дома. Уже войдя на порог, услышала крик некроманта, который выяснял, что так долго.
— Иду! — Все, на что меня хватило. Очень хотелось лечь и уснуть. Каждый угол буквально светился уютом и притягательностью.
— Ты что там, три часа ползала, выискивая траву нужного оттенка?! — надрывалась эта зараза.
— Да! Мне темно-желтый не понравился, блин.
Кстати, а что я набрала-то? Разжимаю скрюченные пальцы, изучая то, что притащила. Гм… грязи столько, что цвет не различишь. Но если потереть…
Бурый. Явно бурый цвет.
Закрываю глаза и тяжело вздыхаю. Обратно не пойду.
Средница
01:12
Это не та трава.
Говорить не хочу. Все плывет перед глазами от потрясения. Сейчас вот дойду до кресла и…
— Иди на кладбище!
Так далеко меня даже директор школы не посылал. А он был мужик продвинутый, с фантазией извращенной. Помню, любимая шутка у него была: «У Семенова стоит „хорошо“… Н-да. „Хорошо“ стоит у Семенова. А вот у Борисова не очень… „удовлетворительно“ у него стоит. Но вот кто действительно радует…»
Дальше не буду, и так все ясно. Весь учительский состав, заслышав эту шутку, обязан был ржать, вытирая слезы. Одна я вечно стояла, хлопая глазами и соображая: что это только что было?
— Сиггун!
Он меня забодал. Падаю в кресло.
— Хорошо. Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому.
Ну да, а что ты мне сделаешь? Съешь? Руки коротки. Ты сейчас не то что колдовать, ты и встать-то не можешь. Некромант хренов.
— Я знаю, что ты думаешь. И я не беспомощен, — хмуро.
Закрываю глаза, блаженно улыбаясь, штаны бы снять. Холодные. Да и вообще замерзла страшно.
— Я просто… временно не могу подойти и прибить тебя лично. Но зато зомби — другое дело. Они это как раз таки могут.
Хмурюсь и открываю глаза, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Ты это о чем?
— А о том. Подумай сама, собирать траву можно только раз в неделю — в ночь на средницу, то есть до следующей недели отвара мне не видать как своих ушей. Я так быстро не восстановлюсь. Мне еще и есть надо, а из-за мертвецов и общего внешнего вида моего дома, напоминающего в данный момент… ммм, руины… ни один поставщик еды к дому и близко на километр не подойдет. Я понятно изъясняюсь? У тебя вид больно глупый.
Пытаюсь сесть, цепляясь за спинку кресла. Та-ак.
— Ну так вот. — Маг повернулся, взбил себе подушку и довольно лег обратно. — Меня они не тронут, так как я их хозяин. А вот тебя… думаешь, мазь будет тебя защищать и дальше?
— Мазь?
— Мазь, мазь… Не знаю, где ты достала живую и мертвую мазь, но ее запах я узнаю сразу, небось в комнате той новой стырила… гм. Ладно, прощаю.
Фыркаю и отворачиваюсь. До слез не хочется вставать и идти обратно. Мне холодно, я устала, замерзла, голова стала как чугунная и болит, меня знобит! И сил нет вообще никаких.
— Пока она на тебе — мертвецы не тронут. Уж больно они полынь не любят. Но утром эффект пройдет и тебя сожрут. Круто, да?
