Фамильные ценности (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

Как раз в этот момент Роберт послал мне воздушный поцелуй. Был он хорош, особенно на расстоянии, но очень уж прозрачными выглядели все его действия, поэтому на столь жалкую попытку ухаживания я лишь рассмеялась.

— Если и настроен, то только чтобы помочь сестре. Его же сестра настроена покорить если не вас, то хотя бы ваши деньги, а я, как ей кажется, ей в этом сильно мешаю.

— Ей не кажется. — Он сжал мою руку, явно собираясь с духом. — Если у одного члена семьи утеряна приставка фон, то будет справедливо, если она появится у другого. Каролина…

Он собирался расшифровать своё завуалированное предложение, но для этого время пока не наступило.

— Вы — мой пациент, — напомнила я. — Между целителем и пациентом не может быть никаких отношений, не связанных с исцелением.

Я выдернула свою руку из его, но артефакт остался у меня. Я повертела его и надела назад на палец. С ним было надёжнее. Вальдемар был прав: Линденам важно меня устранить с пути Катрин, а щепетильностью, как наглядно недавно показала она сама, эта семейка не страдает.

— Мы недавно доказывали, что вы занимаетесь только приготовлением зелий по рецепту другого целителя, — напомнил Вальдемар. — Этой иноре которая приезжала по доносу.

— Но мы же с вами знаем, что это не так, — мягко возразила я и улыбнулась. — Я занимаюсь тем, что не даю исчезнуть вашему Дару.

На самом деле мне было чему радоваться, потому что проклятие наконец начало рассеиваться, а это означало, что мой труд не напрасен и что совсем скоро больше ничего не надо будет делать. С одной стороны, это радовало, а с другой — печалило, потому что вряд ли меня обеспечат где-нибудь столь прекрасно выглядящим пациентом.

— Какая вы правильная инорита, Каролина.

Комплимент был незаслуженным, потому что конкретно в этом доме я появилась, чтобы совершить действия не просто неправильные, а незаконные.

— Разве что в отношении целительства. Потому что там полумер быть не может. Ты либо действуешь в соответствии с целительской этикой, либо ты не целитель.

Вальдемар неожиданно разозлился.

— Почему же ваши маститые целители ничем не захотели мне помочь? Они же руководствуются той же самой целительской этикой, что и вы?

— Потому что методика, которую я на вас применяю, фактически экспериментальная. Я решилась её использовать, потому что с вашим диагнозом вы ничего не теряли даже в самом плохом случае.

— Значит, я для вас только подопытное животное, — разочарованно сказал Вальдемар.

— Я такого никогда не говорила! — возмутилась я. — Вы для меня очень много значите.

— Тогда вы согласитесь поехать со мной в город, — сразу оживился он.

— Не соглашусь. Не надо давать Линденам возможность написать на меня ещё один пасквиль. Если будет доказано, что я вас лечила, то моя прогулка с вами будет отягчающим обстоятельством. И вообще, мы с бабушкой собирались подсчитывать постельное бельё. Ей, конечно, сейчас не до этого…

— Конечно, не до этого. Какая инора в здравом уме будет заниматься хозяйственной деятельностью сразу после свадьбы?

— Никакая, поэтому я займусь этим сама.

— Каролина, может, мы хоть в саду погуляем?..

— Под присмотром горничных? Беата с нас и без того глаз не сводит, между прочим.

Упомянутая особа старательно пряталась за шторой, но я была уверена, что Вальдемар её заметил так же, как и я, просто не придал этому значения. Да, нужно срочно её чем-то занять — подсчёт простыней пойдёт на пользу и ей, и моим нервам.

— И пусть смотрит, нам-то что с того? — удивился он.

— Вам напомнить, через кого моя бабушка узнала, что инор Альтхауз сделал предложение экономке? Нет, я понимаю, что тогда Беата была частью тщательно разработанного плана, но сейчас её способность разносить сплетни не пойдёт нам на пользу.

Чтобы прекратить ненужные разговоры, я пошла в дом. Линденов давно и след простыл, а мы словно стоим и ждём, что они вернутся. Вальдемар шёл рядом.

— Вы можете съездить в Гёрде сами, — предложила я.

— Без вас, Каролина, эта поездка теряет всё очарование.

— А как же наблюдение целителя, на котором настаивал ваш дядя?

— Мне достаточно вашего.

— У вас здесь слишком мало развлечений. Когда вы вернётесь в часть, вы и думать обо мне забудете.

— Не забуду, — уверил он.

Но я в ответ лишь скептически улыбнулась. Военные славятся тем, что они быстро влюбляются и столь же быстро забывают о своих чувствах. Я и без того с трудом удерживаю своё поведение в рамках, а дай я понять, что Вальдемар меня привлекает не только как пациент, вся моя выдержка посыплется под усилившимся напором.

— В нашей семье все однолюбы, — тем временем продолжал доказывать Вальдемар. — Мой дядя, к примеру, не женился, потому что не представлял себе жизни без леди фон Кёстнер.

— Иноры Альтхауз, — поправила я. — Уверена, это обращение бабушке придётся больше по нраву.

— А уж как оно по нраву инору Альтхаузу, — подхватил Вальдемар. — А ещё я заметил, что вашей бабушке не по нраву фамилия Вальдфогель, она вызывает у неё исключительно плохие ассоциации. Каролина, так как насчёт смены вашей фамилии на фамилию получше?

— Вальдемар, пациенты часто влюбляются в своих целителей. Потом проходит время, и они не понимают, что там могло понравиться.

— Я не из таких.

— Тогда вам не составит труда дождаться окончания вашего лечения.

— Если бы… — он выразительно вздохнул.

Я решила, что лучшим выходом из создавшейся ситуации будет завернуть в библиотеку, выбрать книгу и удрать с ней в свою комнату, куда нет хода посторонним. Потому что Вальдемар мне нравился, и очень, но я не хотела потом мучиться от разбитого сердца, если его склонность ко мне пройдёт сразу, как я отсюда уеду.

Проходя мимо кабинета, дверь в который была приоткрыта, я внезапно обнаружила там бабушку. Она сидела за столом, мрачно подперев рукой подбородок, и что-то черкала по бумаге. Инора Альтхауза не было ни в кабинете, ни поблизости. Не поссорились ли они?

— Что-то случилось? — обеспокоилась я. — У тебя очень опечаленный вид.

— Что поделать, Каролина, что поделать, — вздохнула она. — У меня словно глаза открылись на Линденов, и теперь я думаю, как могла не замечать столько лет, что они из себя представляют? Я верила Эмилии, как себе, и ничего не подозревала. Даже когда она мне врала в глаза.

— Нужно просто её вычеркнуть из своей жизни, — предложил Вальдемар, который зашёл вместе со мной. — Выкинуть и забыть, что она там вообще была.

— Э нет, — возмутилась бабушка. — Моя душа требует мести, только я понятия не имею, как её осуществить.

С надеждой она посмотрела не на родную внучку, а на племянника мужа. Меня это немного обидело, хотя, с другой стороны, кому как не ему разрабатывать планы военных кампаний?

— Нужно подумать, — обнадёжил её Вальдемар. — Такие вещи требуют подготовки.

Пора было вмешиваться, а то, боюсь, воображение моей бабушки и планирование Вальдемара, объединившись, могут привести к непредсказуемым результатам. Гёрде мне был дорог, как город моего детства. Не хотелось бы, чтобы с ним что-то случилось.

— Мне кажется, лучшей местью будет твоя счастливая семейная жизнь с инором Альтхаузом, — намекнула я. — Пусть инора Линден себе все локти искусает, на вас глядючи.

— Это само собой, — ответила бабушка. — Но я хочу, чтобы она прочувствовала всё, что уготовила мне.

После чего она стукнула кулачком по столу и посмотрела на меня тем особенным взглядом, который говорил, что в дело пошёл предсказательский дар. И это означало, что от задуманного бабушка не откажется. Не для того она училась в академии, чтобы пренебрегать намёками Дара. И где только он раньше был, когда инора Линден её обрабатывала?

— Вот вы где, — радостно сказал инор Альтхауз. — А я вас обыскался. Даже на конюшне уточнил, не уехали ли вы в город.

— Я предлагал, но Каролина была непреклонна, — грустно вздохнул Вальдемар.

— И совершенно зря, — заявила бабушка. — Будешь отказываться от дарованного судьбой, потом пожалеешь.