Леонид Каганов - Дефицит белка
Баба Юля в тот же день хозяйственно счистила объявление кухонным ножом, а табличку отполировала содой так, что давно заросшая надпись проступила с новой силой: «В этом доме жил и работал академик Е.Б.Формысло, основоположник конфигурационной архитектуры. Здание номер 1.»
Слова, из которых состояла надпись, были по отдельности верны и безупречны. А вот общий смысл оказывался сильно искаженным. И неспроста.
Евгений Борисович действительно некоторое время жил в этом доме на последнем этаже. Он занимал все пять комнат, где теперь живет его племянница Виолетта с бойфрендом по имени Павлуша. Вполне может быть, что он здесь работал тоже, ведь академики, как известно, работают даже во сне. Но ничего особенного о его работе здесь нам не известно, да и прожил он тут совсем недолго, и вскоре уехал в Голландию. Где и живет до сих пор, читая свои лекции.
Основной же смысл таблички скрывался во фразе «Здание номер 1». С первого взгляда, это вроде бы относилось к номеру корпуса, хотя дом носил номер 142 по Лавринской набережной, и он был такой один, без всяких корпусов. На самом же деле фраза имела куда более глубокий смысл: ведь этот дом являлся самым первым зданием в истории человечества, возведенным не из кирпича, не из камня, не из бетона, а с помощью голой математики — из силовых плоскостей, появившихся при помощи конфигуратора, собранного будущим академиком Е.Б.Формысло. Поэтому табличка должна была звучать иначе, например так: «Потомки! Перед вами — первое в мире здание конфигурационной архитектуры, возведенное самим Е.Б.Формысло!»
Но в таком виде табличку повесить было нельзя по одной щекотливой причине: Евгений Борисович использовал конфигуратор без спросу. Ведь конфигуратор был запатентован группой американских ученых, создавших его сугубо для военных целей. Поэтому с точки зрения международной юридической науки Формысло не имел никакого права использовать чужой конфигуратор, тем более придумывать на его основе новую область инженерной науки. Истинные создатели конфигуратора, не будь они настолько засекречены военными ведомствами, вполне могли бы подать на него в суд и потребовать возместить всю ту выгоду, которую они упустили, не догадавшись применить конфигуратор в мирных целях прежде, чем это сделал Формысло. Понятно, что выгода от внедрения конфигурационной архитектуры колоссальна, именно поэтому архаические здания из кирпича и камня не строят больше ни в одной стране мира, а цены на жилплощадь во всем мире упали в семь раз, а по Москве — даже в десять. Тот факт, что Формысло тоже упустил свою выгоду, обнародовал принципы и формулы, и до сих пор ничего не имеет от повсеместного внедрения своей разработки (кроме голландской зарплаты лектора и гонораров за редкие архитектурные консультации) — это в глазах мировой юридической науки его не оправдывает. Именно поэтому он вроде бы и является изобретателем конфигурационных зданий, но вроде бы об этом вслух говорить не рекомендуется. Что мы и видим на табличке.
Сегодня любой школьник знает, что такое конфигурационное поле. Но в те времена это был тот самый секретный щит, которым американский президент сперва планировал укрывать США от исламских баллистических ракет, а когда выяснил, чем это чревато для родного населения, — грозил запереть от солнца весь обнаглевший восток вместе с Россией, если она будет продолжать вмешиваться. К счастью, оба эти проекта провалились по техническим причинам.
Вкратце напомним физическую суть величайшего изобретения XXI века: конфигуратор создает межматериальную плоскость, которая с виду больше всего напоминает зеркальную фольгу, потому что полностью отражает все мыслимые лучи и воздействия. В своем первозданном виде плоскость получается абсолютно гладкой и скользкой, потому что ни один атом не может к ней прилепиться. Конфигурирование ребристых и дырчатых поверхностей для последующей облицовки материальными материалами изобрел как раз Формысло, но это было позже.
Для американских военных поначалу было важно, что плоскость эта не пробиваема ничем, даже такой же плоскостью. Возникает плоскость на пустом месте абсолютно из ничего при помощи прибора-конфигуратора и некоторого количества электроэнергии. И существует она до тех пор, пока конфигуратор не обесточат. После чего так же мгновенно исчезает.
Как это ни прискорбно, но военная мысль ничуть не изменилась за последние тысячи лет: для своего уникального изобретения военные придумали только одно применение — в качестве щита. Неуязвимым куполом пробовали укрывать бронемашины, крейсеры, военные базы и целые города. Непробиваемые плоскости конфигурировали высоко в воздухе, пугая и сбивая самолеты, но применить изобретение как-нибудь иначе, кроме как в виде плоского или выпуклого щита, никому не пришло в голову. Кроме… Евгения Борисовича Формысло, военного архитектора по диплому и физика божьей милостью. Именно он вывел весь параматический ряд формул, которыми пользуются и по сей день для возведения плоскостных конструкций любой сложности и геометрии. И именно он первым разработал систему быстрой облицовки поверхностей, что позволяло в этих конструкциях жить, расставлять мебель, стелить ковролин, вставлять пластиковые стеклопакеты в оконные дыры и пользоваться санузлами. Формулу, выгибающую полоскость на полу санузла в форме унитаза и ванны, придумал тоже он, как, впрочем, и конфигурирование труб для канализационных стоков, воды и газа.
Первый домик Формысло сконфигурировал на военном полигоне в Кубинке. Просуществовал этот дом всего несколько часов, а когда рабочий день закончился, его обесточили. Поэтому первым зданием его считать нельзя. А вот первый настоящий дом как раз был сконфигурирован на Лавринской набережной, и было это сорок три года назад. После чего начался великий бум конфигурационного строительства во всем мире, и стало уже не важно, какой дом сделали первым.
Но табличку, спустя десять лет, все-таки повесили — для этого пришлось всего-то добавить в формулу здания четыре ассимптотических отверстия в наружной стене чтобы приклепать к ним табличку. Баба Юля (в те времена еще тетя Юля), в чьей стене на первом этаже появились четыре заклепки, сперва была недовольна и ворчала, чтобы табличку родственники академика вешали у себя на пятом, раз им так надо. Но вскоре сделала очередной ремонт, и заклепки исчезли под навесными обоями.
Снаружи домик был небольшим — узким и пятиэтажным. Но Формысло, художник в душе, задал его контуры настолько изящными, а внешние стены снабдил таким количеством излишеств и финтифлюшек, что дизайнерам нынешних уродливых коробок в спальных районах должно быть мучительно стыдно.
В доме получили квартиры деятели науки и городской администрации. Но они не торопились заселяться, поскольку слухи о необычайной вредности нового жилья появились одновременно с новой строительной наукой. Популярная в регионах газета «Здравствуй, НЛО!», привычно ссылаясь на британских ученых, писала, что межматериальная плоскость выделяет в воздух Пардон — прозрачный ядовитый газ, вызывающий рак организма и климакс. А глянцевый журнал «Физика и фитнесс» опубликовал интервью с главным врачом Института спортивной травмы, который вычислил вероятность самопроизвольного обвала перекрытий и схлопывания стен. Вероятность оказалась близка к стопроцентной в первый же год. Первую часть статьи занимали таблицы вероятностей аварии электричества, затем шли фотографии увечий, которые могли бы получить жильцы такого дома, а заканчивалась статья рекламой кирпичной новостройки в Черемушках. Иными словами, никто из деятелей науки и администрации, кроме самого Формысло, в дом не вселился, уступив квартиру дальним родственникам из тех, кого не жалко. Но и это продолжалось недолго — уже через десять лет все так перемешалось, что дом стали населять люди, не имевшие вообще никакого отношения к первым жильцам.
В момент, когда в доме поменяли стеклопакеты, а на табличку налепили предложение разъехаться, там проживали:
Первый этаж: баба Юля, работающая здесь же дворничихой, а напротив кавказец Гамлет, работающий в телецентре осветителем, и его овчарка той же породы по кличке Гор.
Второй этаж: семья таджиков из одиннадцати детей и некоторого количества родителей, а рядом — сильно пьющий водитель-дальнобойщик Удальцов и его жена — кондукторша Акулина.
Третий этаж: священник отец Дионисий, в миру — Леша Пичуля, а рядом бизнесмен Валерий, ночующий здесь редко, и всякий раз с парой незнакомых девушек.
Четвертый этаж: семья потомственных милиционеров — Владлен и Катерина Рыковы — и их шестнадцатилетний сын Федюня, а рядом непонятно кто, вечно сдающий свою квартиру студентам Мите и Артуру.
На пятом этаже, как мы уже говорили, жила племянница академика Виолетта с бойфрендом.
