Игорь Зябнев - Жизнь так коротка
– Так кто вы, сударь? – снова спросил возчик.
– Верховный Правитель Англии, – пришлось ответить мне.
– Вот шутник, так шутник! – рассмеялся он и, хлестнув лошадей, быстро свернул за угол. Только я его и видел.
«Надо срочно что-то с этим делать, – подумалось мне. – Народ должен знать своего Правителя».
Глава 14
…На следующее утро мой кучер повёз меня к зданию медицинского колледжа, где в этот день должна была состояться лекция по офтальмологии. Проехав несколько кварталов по набережной в западном направлении, я велел ему остановиться у изящного здания круглой формы, стоящего на высоком фундаменте.
Поднявшись по ступенькам, вошёл в настежь распахнутые двери. Внутри царил полумрак, лишь по периметру стены на высоте человеческого роста в красивых бронзовых подсвечниках горели большие свечи. Немного света добавляли два застеклённых жёлтых круглых отверстия, расположенных высоко под потолком. Одно из них находилось над входом в помещение и символизировало Луну, другое – вдвое большего диаметра, являло собой Солнце и располагалось строго напротив входа.
Стёкла в отверстиях были цельными, а на потолке мерцали серебряные звёзды, различавшиеся по размеру. Маленькие светились едва заметно, тогда как большие сразу бросались в глаза.
Это был Храм Высшего Разума. Здесь люди молились Тому, Кто создал Землю, Солнце и звёзды. Уважая память членов племени Кикнауча и их потомков, которые всегда почитали небесные светила, я распорядился построить подобные Храмы в каждом городе. Я хотел, чтобы в стране была единая религия. Она должна сплачивать людей, пробуждая в них благородные чувства.
Однако теперь Солнце, Луна и звёзды не являлись объектами поклонения. Они лишь символизировали огромную Вселенную, которую создал Тот, Кто видит наши деяния и слышит наши помыслы. Высший Разум заботится о людях, отвечает на их искренние молитвы, наказывает преступников и тех, кто нарушает законы общества, в том числе и моральные.
Я огляделся. В Храме в этот час людей было немного, поскольку начался трудовой день. Не существовало молитв какой-то заранее оговорённой формы, главное – чтобы слова шли от самого сердца. Люди молились либо шёпотом, либо про себя, чтобы не мешать окружающим. Лишь Служитель Храма, одетый в скромное белое одеяние, в этот момент в полголоса утешал молодую женщину, у которой в семье случилось какое-то горе.
Верующим я никогда не был, но каждый раз, переступая порог Храма, показывал не только пример своим подданным, но и находил здесь необъяснимое душевное успокоение, отрешаясь на некоторое время от государственных забот.
Выйдя из Храма, я сел в экипаж и попросил кучера: «Поехали дальше, голубчик, не ровен час, опоздаем».
На углах крайних домов висели таблички с названиями улиц. Между восьмой и двенадцатой надпись на табличке резко выделялась среди прочих. На ней было написано: «Улица имени Василия Гвоздева».
«Хороший был человек», – подумал я. Мне вспомнилось, как я с ним познакомился. Рано утром, когда я шёл в столовую, он подошёл ко мне.
– Великий вождь! Я хочу сообщить вам нечто важное.
Передо мной стоял совсем ещё молодой мужчина среднего роста с залысинами на лбу. В его серых глазах я прочитал упорство и целеустремлённость в сочетании с огромной силой воли и пытливым умом. Он нисколько меня не смущался и терпеливо ждал, когда я ему отвечу. Такие люди мне всегда нравились, быть может, ещё и потому, что себя я также относил к их числу, но об этом судить другим.
– Ты завтракал? – спросил я его.
– Не успел ещё.
– Тогда пойдём.
Вместе мы вошли в столовую и сели за мой стол.
– Рассказывай, – просто сказал я.
В столовой было всё как всегда. Люди приходили и уходили, официантки разносили еду и убирали грязную посуду. Но всё же что-то неуловимо изменилось, когда мужчина произнёс слова, которых я не слышал уже очень давно: «Квадратный метр и кубический метр».
– Сколько кубических метров в кубическом километре? – быстро спросил я его и ничуть не удивился, услышав моментальный ответ:
– Тысяча миллионов, но это число должно называться как-то иначе.
– Миллиард, – сказал я. – Тысяча миллионов – это миллиард. Ты кто?
– Землемер из Нортуича, Гвоздев Василий Петрович. Наивный я, однако. То, что я сейчас сказал, вы и без меня знали… – расстроился мой собеседник.
– Важно не то, что знаю я, а то, что ты своим умом до этого дошёл, – подбодрил я землемера. – Да ты ешь, ешь.
Некоторое время мы ели молча. Наконец я спросил:
– Математику любишь?
– Души в ней не чаю, – тут же встрепенулся Василий.
– А в механике разбираешься? – продолжал я любопытствовать, с интересом наблюдая, как в глазах молодого человека появляется живой блеск.
– Да, мастерю кое-что на досуге, – немного смущённо пожал он плечами.
– А как ты относишься к преподавательской работе? – озадачил я Гвоздева очередным вопросом.
– Вы имеете в виду в школе? – он удивлённо поднял брови.
– Нет, я хочу открыть в Лондоне среднее специальное учебное заведение. Будешь там старшим преподавателем математики и механики. Жильё предоставлю по соседству. Семья есть?
– Мать и жена, – улыбнувшись, сказал Василий.
– А дети? – поинтересовался я.
– Пока не обзавёлся… – вздохнул землемер.
– Ничего. Со временем появятся. Я прикажу выделить тебе трёхкомнатную квартиру в центре города. Перевози сюда семью, и скоро приступишь к работе: здание колледжа почти готово, – сказал я, вставая и пожимая на прощание руку молодому человеку.
– Хорошо, великий вождь, с удовольствием. – Мой собеседник не скрывал охватившего его радостного, даже восторженного настроения.
Так я познакомился с Васей. Очень быстро мы подружились и провели вместе немало вечеров. Он намного опередил своё время. Родился бы на несколько веков позже – точно стал бы академиком. Я поражался его нестандартному мышлению.
– Почему, если камень подбросить вверх, он непременно упадёт вниз? – спросил я его однажды.
– Какая-то сила притягивает его к земле, – ответил после паузы мой друг.
– Верно. Давай назовём её силой земного притяжения.
– Какое удачное название! – восхитился Вася.
– Вот и попробуй её рассчитать.
Примерно через месяц он принёс мне готовую формулу. Затем Василий Петрович самостоятельно вывел формулу ускорения свободного падения. Список его открытий обширен. За свою не слишком длинную жизнь мой друг успел изобрести многое, в том числе механизм городских часов. Но самое важное – это то, что он сумел воспитать несколько талантливых учеников, продолживших начатое им дело.
После смерти Василия Петровича я назвал его именем колледж, в котором он преподавал, и улицу в Лондоне, где жил первый учёный моего народа.
…Приехав на место, я приказал кучеру возвращаться домой, а сам поднялся на крыльцо большого двухэтажного здания. Над массивной входной дверью висела табличка «Медицинский колледж». Несколько лет назад я вменил себе в обязанность через день читать лекции по-очереди в каждом средне-специальном учебном заведении.
В течение двух часов я читал студентам лекцию по офтальмологии, сделав особый акцент на развитии близорукости и дальнозоркости. На примере пациентов, страдающих этими болезнями, я показал будущим врачам, как правильно подбирать линзы для очков и пользоваться специальной таблицей для определения остроты зрения.
Когда лекция подошла к концу, слово попросил один из студентов. Он захотел испытать действие очков на себе. Я взял наугад линзы и протянул ему очки. Студент закрыл левый глаз, но смог с трудом прочитать лишь самые крупные буквы из верхнего ряда таблицы. Та же история повторилась и с другим глазом, причём все присутствующие в аудитории умирали от смеха.
– Снимите очки, – с лёгкой иронией сказал я, – и проверьте своё зрение без них.
Юноша подчинился, и оказалось, что без очков он обладает стопроцентным зрением.
– Как же так? – недоуменно спросил студент под общий хохот. – Ведь вы сказали, что очки помогают видеть лучше!
– Молодой человек! На вашем месте я бы внимательнее слушал преподавателя, а не разглядывал свою симпатичную соседку.
Пристыженный студент под насмешки товарищей вернулся на своё место. Затем я продиктовал присутствующим адрес мастерской по изготовлению очков и обратил их внимание на то, что вскоре такие мастерские будут открыты в каждом городе. Таблицы же для определения остроты зрения будут размножены типографским способом для того, чтобы каждый врач мог ими пользоваться у себя в кабинете.
После этого я ответил на многочисленные вопросы слушателей и, пожелав им дальнейших успехов в учёбе, покинул здание колледжа. Выйдя на тротуар, пошёл на запад вдоль набережной и скоро добрался до красавца-моста через Темзу. Я преодолел большую площадь, прилегающую к нему, и коснулся рукой изумительной каменной кладки. Мост построили свыше ста семидесяти лет назад под моим личным и практически ежедневным контролем. До завершения строительства неподалёку существовала паромная переправа, поскольку я задумал заложить ряд городов на южном побережье Англии, а для этого было необходимо построить хорошие дороги, которые надёжно соединили бы новые города с Лондоном.
