Галина Романова - Как начать карьеру
— Значит, — мать пошла красными пятнами, — ты меня не любишь?
— Погодите-погодите. — Мне удалось вклиниться между супругами, пока они не забыли, зачем пригласили некроманта. — Все свои вопросы вы решите потом. Сейчас мало времени. Дорога каждая минута! Где живет эта Маула?
На меня посмотрели так странно, что захотелось повернуться и уйти. Но дело надо было довести до конца.
Через несколько минут посланный слуга привел означенную Маулу. При одном взгляде на девушку мне стало нехорошо.
Маула была красива. Так красива, что напрочь затмила всех симпатичных служанок, а со стороны фигуры в темном вдовьем платье послышалось ревнивое фырканье. За эти черные глаза, осененные длинными ресницами, за эту пышную грудь, за кокетливо оттопыренную нижнюю губку и ямочки на румяных щеках можно было не только в петлю полезть, но и брата родного в нее засунуть.
Переступив порог комнаты, Маула сначала с недоумением огляделась. А потом взгляд ее упал на мертвое тело, и девушка побледнела, прижала руки к груди:
— Ой, мама… Что это?
— Смотри! — воскликнула жена Высоты Збыги. — Из-за тебя он в петлю полез! Жить он без тебя, дурехи, не мог, а ты…
Прижав руки к щекам, Маула некоторое время глядела на тело, а потом закатила глаза и рухнула в обморок. Вполголоса выругался и кинулся приводить ее в чувство — не хватало мне тут еще одной истерики!
Открыв глаза, красавица разрыдалась и вцепилась в меня, как в единственную опору.
— Спасите!.. Спасите его, — лепетала она.
— Что? — Мне показалось, или я ослышался.
— Понимаете. — Она всхлипнула. — Я не верила, что он меня любит! Маюшка говорил — жить, мол, без тебя не могу… А я ему в ответ — не можешь, и ладно! Думала, так просто… А он… взаправду повесился! На самом деле, значит… А я… Верните мне его, пожалуйста!
Зарыдав, она принялась трясти меня, как куклу.
— Я, дура, смеялась, — причитала девушка. — Думала, получше кого смогу найти. А мне он только и ну-у-ужен… Ну пожа-а-а-алуйста, верните его-о-о… Я вас так прошу-у-у… Я его так люблюу-у-у-у…
— Любила, значит? — Мне удалось вставить слово. — А что ж молчала?
— Да я же не думала, что он повесится! Думала, глупости все это…
Не верила она, значит! Небось требовала, чтобы парень доказал свою любовь на деле, или вовсе не любила его никогда. У такой красавицы поклонников должно быть немало. Привыкла с детства к хвалебным речам, к льстивым словам и всеобщему восхищению окружающих! Вон как на нее служанки косятся — чуют соперницу. Насмотрелся я на таких в столице — уверенные в своей неотразимости, гордые, заносчивые, они окружены толпами несчастных поклонников и замуж выходят только по большому расчету или не выходят никогда, до старости ожидая единственного и неповторимого. Вот и Маула наверняка тоже думала, что ей обязательно должен встретиться принц на белом коне, и не разглядела влюбленного парня. А может, разглядела и нарочно смеялась, играя с ним, как кошка с мышкой… Жаль, что моя работа не оставляет мне много свободного времени для общения с девушками, иначе я бы не прошел мимо такой красавицы. Ради ямочек на ее щеках действительно можно совершить любую глупость!
Впрочем, что это я! Моя профессия кое-что мне позволяет!
Сделав всем знак заткнуться, наклонился над распростертым телом. Руки действовали сами по себе, я словно отключился и лишь со стороны наблюдал за своими пальцами.
— Вы это сделаете? — Ко мне бросились все присутствующие. — Вы его спасете?
— Я попытаюсь кое-что предпринять…
— Сделайте это! — возопили вокруг. — Сделайте — и можете просить все что уго…
Короткий подзатыльник, отвешенный Высоте Збыге любящей супругой, заставил замолкнуть сразу всех. Помнились случаи, когда за подобную услугу некромант требовал что-то действительно ценное, и это были отнюдь не басни. А вот интересно, что такое я мог бы у них попросить?
— Это очень трудное и опасное дело.
— Пожалуйста! Попытайтесь!
— У меня может не получиться…
— Я заплачу!
Опа! Вот это поворот событий! Куда делись горькие слезы и позднее раскаяние? Привлекательно засверкали глаза, язычок облизал губки, на щеках заиграли те самые ямочки, ради которых можно было горы свернуть и в петлю полезть, а грудь выгнулась так, словно жила отдельной жизнью от хозяйки и сама уже давно все для себя решила. Нет, с одной стороны, я молодой взрослый мужчина, и мне нравятся девушки. Тем более что с последней подружкой мы расстались несколько месяцев назад, я успел соскучиться по женскому обществу и вообще… Но чтобы так! Практически навязываясь? И та тень в темном вдовьем платье внезапно напряглась — не почувствовать ее волнение было нельзя. Она что, ревнует? Меня?
— Маула, вы понимаете, что предлагаете?
— Понимаю! Но он мне нужен! Нужен! Воскресите его — и я вам заплачу!
Трудное это дело — воскрешать почившего. Этот человек был мертв уже несколько часов — слишком много для того, чтобы можно было гарантировать благоприятный исход дела.
И у меня есть шанс? Взгляд опять нашел женщину во вдовьем платье. Обычно ее взор ничего не выражал для живых, но сейчас вдруг почудилось, что в глубине ее глазниц мелькнул… интерес? К чему? Ко мне или к тому, что я собирался делать? Кажется, с этой стороны проблем не будет.
Мысль подействовала, как удар кнута, подготовительная работа была закончена быстро. Осталось последнее…
Для того чтобы вызвать призрак мертвеца, обычно не нужно каких-то особых средств — магический круг с рядами символов, свеча и кое-что по мелочи. Но для того, чтобы душа вернулась в оставленное тело, обязательна кровь. В прежние времена считалось, что годится лишь кровь невинной девушки, новорожденного младенца или самого некроманта — в зависимости от того, кого именно собираются воскрешать. Но наука шагнула далеко вперед. Теперь открыли новые свойства некоторых вещей и предметов.
— Яйцо. Мне нужно свежее куриное яйцо. Желательно еще теплое, только что из-под квочки…
— Яйца! — закричали в коридор родители. — Некроманту нужны яйца! Живее!
Не прошло и трех минут, как мне предоставили целых две корзинки, в одной действительно были яйца, собранные в курятнике утром, а в другой сидела целая наседка, распушившая крылья над гнездом. Она сердито клюнула меня в запястье, когда я сунул руку под ее оперение и наугад вытащил хрупкую белую сферу. В насиженном яйце билась жизнь. Жестоко? Возможно. Но уже было как-то сказано, что людей моей профессии не слишком любят!
Встав у ног покойника, я раздавил яйцо в кулаке. Нужные слова сами пришли на ум.
Заклубившийся у моих ног туман заметили, если судить по нескольким сдавленным вскрикам, все, а вот запах горящего вереска ощутил я один.
…Горели костры, расположенные вокруг невысокого кургана с плоской вершиной. Был вечер, закат окрасил в багрянец полнеба, и огни боролись с подступающей темнотой. Они словно озаряли путь к вершине, на которой в виде подковы были выставлены столы, заставленные яствами и напитками. Присматриваться не было нужды — даже на таком расстоянии я почему-то знал, кто там стоит.
«Пошли. Тебя ждут».
Рука тяжело легла на плечо стоящего спиной ко мне человека. Почему-то в этом мире всегда так трудно двигаться — наверное, из-за плоти, совершенно чуждой этим холмистым равнинам, этому вереску и дыму костров.
«Куда?»
«Домой. Туда, где тебя ждут».
«Кто?»
«Родители и… кое-кто еще…»
Он медленно обернулся…
Рядом сдавленно застонала женщина, но стон оборвался, когда покойник открыл глаза. Тусклые, пустые, безжизненные.
— Кто? — Голос тихий, хриплый. — Кто меня зовет?
— Ой, — тут же раздалось за спиной, — Май! Майчик… Это я!
— Властью, данной мне над миром сим… приказываю тебе…
С усилием пошевелившись, покойник медленно сел. За спиной раздался глухой стук упавшего на пол тела, но оборачиваться и смотреть, у кого из любопытных родственников не выдержали нервы, не стоило — любое неосторожное движение и даже мысль могли сбить концентрацию.
— Кто меня зовет? — На сей раз голос прозвучал яснее и тверже.
— Внемли мне! — Я вскинул руку с зажатым в ней ножом. — Слушай меня, повинуйся мне! Иди ко мне!
— Я. — Он повернул синее лицо. Распухший язык с трудом ворочался во рту. — Я слушаю тебя…
— Восстань и живи!
— Зачем?
Блин! Это что-то новое в некромантской практике! Чтобы оживший мертвец еще и вопросы задавал? А впрочем, я же собирался вернуть душу в это тело. Значит, в ней могли пробудиться и разум, и все человеческие чувства, мысли, желания.
— В этом мире остались те, которые любят тебя…
— Я! — завопила за спиной Маула. — Я люблю тебя, Май! Правда-правда! Я уже люблю тебя!
— Мауу-у-ула, — протянул он, поднимая руки. — Моя Маула!
