Милослав Князев - Великая миссия

— Нет! — тут же отвечает Эль, которую, в общем-то, и не спрашивали.

— Нет у меня с собой нужного инструмента, — с сомнением качает головой Нарин.

Ларинэ вопросительно смотрит на меня. Я вытаскиваю из чехольчика на поясе настоящий, китайский мультитул, медленно, чтоб дать рассмотреть гному, раскладываю его в плоскогубцы.

— Ну если гном не может, то могу попробовать я.

— Я не говорил, что не могу, — тут же возмущается Нарин, — а с таким инструментом точно смогу.

Гном выхватывает у меня из рук мультитул и быстро снимает с эльфийки ошейник, после чего возвращает тёмной её «собственность», а сам принимается изучать новую игрушку. Если концепция складного ножа ему была знакома, там он больше самими лезвиями интересовался, то до складных плоскогубцев гномы явно не додумались — уже раз десять их сложить-разложить успел.

А этот Ва'Дим не так прост. Сначала, чтоб отвлечь нас со светлой друг от друга, начал шутом прикидываться, изображая желание и готовность разбить алтарь сликовников. А когда, неожиданно для нас всех, разбил, и до нас дошло, какие будут последствия, сумел прекратить уже зарождающуюся панику. И вместо того, чтоб бежать в страхе, мы теперь бежим в уверенности, что так охотимся на жрецов-сликовников. Конечно все понимают, что никакой охоты не будет, но совсем другой настрой.

Ну вот, я свободна. Оружия нет, доспехов нет, денег нет, одежды нормальной тоже нет, вообще ничего нет. Только человек, как исполнитель моего желания отомстить и светлая в придачу. Ненормальная светлая. Непонятно, зачем за Ва'Димом таскается, при этом ведёт себя так, будто я собираюсь отбить у неё человека. Демонстративно, но наивно и, как ни странно, искренне. Совсем ещё девчонка, ей и сотни лет-то нет. Смешно на неё смотреть, всегда старается идти так, чтоб быть между мной и Ва'Димом, на привалах место так же занимает. И даже по ночам от меня охраняет — спит с ним в одной палатке. А гном с наёмницей ничему не удивляются, смотрят на всё это, как на что-то само собой разумеющееся.

Надо же, тёмная поклялась Ва'Диму вернуть долг жизни. Серьёзный поступок, не ожидала от тёмной. Сама-то я в похожей ситуации того же не сделала, но у меня есть оправдание — Великая Миссия (хотя и без миссии наверное не сделала бы). Вот поэтому и не понимаю, что могло заставить тёмную так поступить. И зачем нам эта тёмная вообще нужна? Ведь будет теперь таскаться за Ва'Димом. И не оспоришь такого её права. Убить можно, а оспорить нельзя.

Это что же получается? Я обучила человека общему языку, с серьёзным риском для себя, между прочим, вооружила так, как не любой король может себе позволить, не говоря о всяких графах с баронами, подлечила, обучаю владению мечом, кормлю. А тут появляется какая-то тёмная на всё готовое. Не отдам! И вообще, кто она такая, чтоб за моим человеком таскаться? Строит из себя принцессу Первого Леса, а сама голодранка, из оружия и то, только плотницкий топор. Ва'Дим не хочет, чтоб я её убивала? Ну я ей и так весёлую жизнь устрою. Даже не я, сам Ва'Дим и устроит, я-то его шуточки уже изучила, а вот тёмная…

А Эль каждый вечер в палатке устраивает шорох орехов. То местами поменяться предлагает, то одеялами, то ещё чего-нибудь удумает. Понятно, что это всё для тёмной, которая в палатку не допускается (с чего Эль решила, что Лара сюда стремится?), чтоб значит слышала звуки возни и завидовала. Мне это дело быстро надоело. Взял и засунул ей, в её длинные уши, наушники от МР3-плеера. Я конечно знаю, что люди с хорошим музыкальным слухом такие наушники недолюбливают, им непременно подавай те, что от десяти тысяч рублей и дороже (в чём тут дело, в снобизме, или реальном качестве, не знаю, наверное и то и другое присутствует), поэтому был риск, что эльфийка, с её слухом, вообще через мои ничего кроме хрипов и шипов не расслышит. Но нет, оказалось, что всё нормально, видимо у эльфов настолько хороший слух, что позволяет им просто отсеивать ненужные звуки. Светкины ролевые песни эльфийку не впечатлили, оно и понятно, в ролевых, менестрельских, авторских и бардовских песнях самое важное смысл слов, а русского языка Эль не знает. А вот мои записи старых песен из советских мультиков и детских фильмов ей понравились. Сразу попросила некоторые перевести, и тут же напела их на эльфийском. Красиво получилось, но вот трудно понять — это Эль такая хорошая поэтесса, или просто сам язык позволяет спеть всё что угодно? Зато теперь, каждый вечер требует у меня плеер и слушает, некоторые просит перевести, хитрая, при всех не хочет, это чтоб я тёмной тоже не давал. А песен у меня на карточках много, несколько тысяч, надолго должно хватить. Теперь забавно бывает услышать, как идущая рядом эльфийка напевает «Крылатые качели», или «Прекрасное далёко». Хорошо, что я всю музыку на вражеских языках постирал, чтоб зря место на картах памяти не занимала. Как бы я это эльфийке переводил? Никогда не понимал, как можно слушать, песню, не понимая языка, на котором она поётся, сам я не слушаю, вот и стёр всё что было без всякого сожаления.

Если раньше Эль никогда не отказывалась фотографироваться, то теперь вообще не упускает случая попозировать перед фотоаппаратом. Готова сниматься буквально возле каждого дерева, камня, или любой другой «достопримечательности». И когда Лара заинтересовалась «артефактом», сразу согласилась забыть о том, что они с тёмной как бы не разговаривают, и всё объяснить и показать. Ещё бы, она вся такая красивая, одета хоть и в походную одежду, но почти с иголочки, вооружена мифрилом, а тёмная одета не пойми во что, и вооружена дешёвым топором. А уж незнание тёмной того, что из себя представляет фотоаппарат объяснила целой научной теорией о том, что они, тёмные, боятся всего нового, прогрессивного, поэтому и не развивают науку. А уж тёмные эльфийки вообще никогда красотой не отличались, поэтому и фотографироваться не любят, а на самом деле боятся. Вот и приходилось Ларе доказывать, что она совсем не боится фотографироваться, а уж красива настолько, что может это себе позволить в любой одежде. За что Эль в общем-то спасибо, подозреваю, что без её подначек тёмная наверное вела бы себя примерно как Зара. Она против того, что я её фотографирую не возражает, и даже готова принять мужественную позу с оружием в руках, если я её попрошу, но не более, сама энтузиазма точно не проявляет.

А ночью Эль повела себя странно, потёрлась об меня щекой, муркнула, ну как натуральная кошка, и хитро спросила:

— А тёмных эльфиек твой Дрейк тоже не любит, как и светлых?

— А с чего бы ему их любить? Или ты думаешь, что тёмные чем-то лучше светлых, но умело это скрываешь?

— Конечно не лучше, даже хуже! Но я бы хотела на это посмотреть.

— И что мне за это будет?

— Моя благодарность. И потом, ты мне должен.

— Это когда я успел?

— А когда не дал мне убить эту тёмную. Так пусть от неё хоть какая-то польза будет.

А ведь я ей действительно должен, но не за это, а за то, что в тот раз её так сильно напугал.

— Хорошо, — отвечаю я, — но только если будет серьёзный повод, как в твоём случае.

Эль довольная улыбается. Чувствую, что повод она предоставит, а это очередной скандал. Но скандал, ради повода убить соперницу, и скандал ради того, чтоб сделать тёмной мелкую пакость, то есть натравить на неё Дрейка — это совсем разные вещи. Пусть развлекается.

Ва'Дим пообещал, что если будет повод, то он натравит свою собаку на эту тёмную. Это нетрудно устроить, все тёмные очень гордые, причём, в отличие от нас светлых, часто на пустом месте.

— Мастер Нарин, — обращаюсь я к гному, — когда ты так красочно рассказывал, чем отличаются светлые эльфы от тёмных, ты забыл упомянуть одну очень важную вещь.

— Это какую же?

— Нас, светлых эльфов, ни один немагический зверь не тронет, а вот тёмных звери не любят.

— Никогда об этом не слышал, — отвечает гном (он просто у светлых эльфов не спрашивал).

А тёмная тем временем делает вид, что наш с гномом разговор ей не интересен, и она его совсем не слушает.

— Так они этим и не хвастают. А ведь их даже собаки не любят (умные животные), ты заметил, как эта тёмная старается держаться подальше от Дрейка?

— Не заметил.

— Вот если мне не веришь, сам у неё спроси.

Гном пожимает плечами, но всё же спрашивает:

— Это правда?

— Что именно? — неумело притворяется, как будто ничего не слышала, тёмная.

— То, что тёмные эльфы собак боятся? — безо всякой дипломатии спрашивает Нарин (а чего ещё от гнома ожидать? поэтому-то к Нарину и обратилась, а не к Заре).

— Нет, конечно, только в очень тупую, светлую голову могла прийти такая глупая мысль. Но они светлые, как всем известно, никогда умом и не отличались.