Евгений Лукин - Алая аура протопарторга
Однако меру-то – знай! До войны-то зачем доводить?…
Ах, протопарторг, протопарторг… Раздразнил НАТО, смутил народ – и поди ж ты! Бежал! Заварил кашу, а расхлебывать?… Такой тебе выпал случай принести себя в жертву, войти в историю, стать легендой… В голове не укладывается!…
Партиарх был не просто возмущен – он был искренне расстроен обывательским поступком Африкана.
Назвался политическим деятелем – будь любезен, осознай, что совесть дело тонкое. Подчас исчезающе тонкое… Но ведь не до такой же степени, в конце-то концов!…
Над Лыцком громоздились облака и шепелявили турбины. Ныли оконные стекла…
От гневных раздумий Партиарха Порфирия отвлек все тот же хрупкий ясноглазый старичок-комсобогомолец, уже схлопотавший сегодня один выговор по церковно-партийной линии. Не иначе – мало показалось…
– Что там еще у тебя?… – брюзгливо спросил Партиарх.
– Правительственный бюллетень… о состоянии здоровья… – пугливо доложил юный душою старец, кладя на стол перед Порфирием машинописный лист. (Компьютерной техники Партиарх не понимал.)
– Африкана, что ли?… – желчно осведомился Порфирий. – Ну и как там у него со здоровьем?…
(По официальной версии, протопарторг прихварывал. Надо же было как-то объяснить народу отсутствие всеобщего любимца!)
Хрупкий старичок вытянулся в струнку, пергаментное личико его просветлело, стало вдохновенным.
– В целом идет на поправку, но возможны осложнения… – трепетно отрапортовал он.
– М-да?… – с сомнением молвил Партиарх, склоняясь над листом. – Осложнения – это хорошо… Да, кстати… Что там за шум на площади?…
И вправду – такое впечатление, будто под окнами высотной кельи собрался довольно многолюдный митинг.
– Да вот как раз бюллетеня ждут… В доноры просятся… Ну там… лимфу для Африкана сдать… костный мозг, ауру…
Порфирий шумно вздохнул и вернул бумагу.
– Мозг… – недовольно повторил он. – С мозгами у него все в порядке… Своими поделиться может. Да и аурой тоже… Ладно, текст одобряю, иди вывешивай…
Комсобогомолец сломился в поясе и вышел, а Партиарх вновь вернулся к прерванной череде тревожных мыслей…
Окажись Африкан более мужественным или менее умным (что, впрочем, одно и то же), проблем бы не возникло вообще. Ну похоронили бы его, ну задавили бы, как водится, в толчее пару чрезмерно любопытных старушек, переименовали бы село Звездоочитое в город Африканок… Памятник бы воздвигли на площади, мавзолей… Дальше уже мелочи… Втайне от народа извиниться перед Баклужино, перед странами НАТО, свалить все на покойного протопарторга, совершить какой-нибудь там акт доброй воли – и считай, что конфликт исчерпан!…
А теперь – как поступать прикажете?…
Объявить, что Африкан бежал в Баклужино?… Да Боже упаси! Америка не поверит, поскольку это – правда. А Портнягин – калач тертый и наверняка будет все отрицать напропалую: и факт перехода границы, и прочие проказы Африкана, включая чудо с гирей, о котором Партиарху сообщили нынче утром…
Первым побуждением Порфирия было вычеркнуть протопарторга из списка Чудотворцев и немедленно предать событие огласке, но, к счастью, остановила мысль о том, что народ не поймет. Вернее – поймет, но правильно… А с народом, как известно, шутки плохи: сорвется – на цепь не посадишь… За своего любимца столицу разнесут. Следовательно, придется усмирять. Армия, конечно, не подведет, поскольку гражданской совести у военных не может быть по определению, но устраивать пальбу в тот момент, когда у тебя над головой ревет палубная авиация шестого флота?…
Еще никогда в жизни Порфирий не чувствовал себя столь беспомощным. Если Африкан в ближайшее время не будет предан суду в Гааге (или, на худой конец, не погибнет внезапно), американцы запросто нанесут ракетно-бомбовый удар по Лыцку. С них станется! В прошлом году Нижний Чир разбомбить грозили – за непомерно большое количество наездов автотранспорта на пешеходов… Геноцид, дескать! Собственный народ давят…
Ближе к вечеру, как было назначено, пожаловал с докладом глава контрразведки.
Нарком инквизиции Питирим (в миру – Кудеяр) являл собою полную противоположность робкому комсобогомольцу, что сидел в приемной Порфирия. Во-первых, был он до неприличия молод, во-вторых, совершенно бесстрашен… Ибо что есть бесстрашие? Это такое состояние духа, когда человек настолько очумел от страха, что ему уже все равно… В-третьих, востренькое верткое личико молоденького митрозамполита отмечено было скорее печатью хитрости, нежели ума, – причем хорошо отмечено! С маху печать прикладывали, не иначе…
Словом, фигура довольно неожиданная.
Казалось бы, должность наркома инквизиции требует мудрого старца, но это – очередное общепринятое заблуждение. Дело в том, что, забрав такую силу, мудрый старец неминуемо спихнет главу государства и сядет на его место сам. Поэтому в данной должности как раз более уместен ушибленный высоким доверием юноша, от которого требуется одно: рвение, рвение, рвение. Кроме того, известно, что, достигнув высшей власти, всяк норовит как можно быстрее устранить свидетелей этого своего преступления: друзей, соратников, а если хватит твердости характера – то и родственников. Затем приходится устранять непосредственных исполнителей устранения – и так несколько раз подряд. Естественно, что в результате подобных ротаций кадровый состав контрразведки неминуемо омолодится.
Отсюда – юность, отсюда – бесстрашие, отсюда – сметка.
– Возможен вариант Че Гевары, – шмыгнув востреньким носиком, сообщил митрозамполит и разъял тоненькую папку без опознавательных наклеек. – Пламенный протопарторг решил на свой страх и риск объявить себя частным лицом, повстанцем, перейти границу и начать партизанскую войну с колдунами на их собственной территории… Пытались вразумить. Уговоры не подействовали…
– Он же, по официальной версии, болен!… – напомнил Партиарх.
– Ну вот в бреду, стало быть, и перешел…
– Допустим… А кто уговаривал?
– Все Чудотворцы во главе с Партиархом!… – без запинки отбил бойкий отрок.
– А как докажешь, что он это сделал?… Баклужино-то – молчит, не протестует!…
Все-таки запнулся митрозамполит.
– Да… – с легким оттенком сожаления признал он и отложил листок в сторону. – Поэтому я считаю, что более приемлем следующий сценарий, – продолжал он дробить языком как ни в чем не бывало. – Обратиться завтра в ООН с жалобой на спецслужбы Баклужино: дескать, выкрали Африкана и тайно умертвили… Волну народного гнева организовывать не стоит – поднимется сама…
Партиарх слушал, сдвинув брови, и время от времени кивал. «Молодой… – одобрительно думал он. – Мысль с перепугу играет… Все-таки правильно я его назначил…»
Негромко крякнул – и митрозамполит умолк.
– А сопротивления он по болезни оказагь не смог… Ты ведь к этому клонишь?… – уточнил Партиарх. – Общий упадок сил, в том числе и чудотворных?… Ну, допустим, допустим… А спросят: на кой это пес вообще понадобилось баклужинским спецслужбам?…
Однако на сей раз сбить наркома инквизиции не удалось.
– Боялись, как бы он их не разоблачил на процессе в Гааге…
– В какой Гааге?… – страшно раскрывая глаза, угрожающе переспросил Партиарх. – Ты… Ты соображаешь, что говоришь? Да чтобы мы… любимца партии, любимца народа… выдали этим собакам империалистам? Этим еретикам?…
– Нет, мы-то, понятно, выдавать не хотели… – поспешил объясниться Питирим. – А в Баклужино думали, что выдадим… Ну и выкрали…
– М-да?… – Порфирий подумал. – А в чем он собирался их разоблачать?
– Преступления подберем… Фактуры хватает…
– Почему не разоблачил раньше?
– Так ведь Гаага же… – тонко заметил митрозамполит. – Мировая огласка…
Партиарх помычал, в сомнении качнул головой:
– Тогда выходит – Африкан сам должен был потребовать суда…
– А он и требовал!… – со всей убежденностью подхватил Питирим. – Хотел явиться в Гаагу добровольно, а мы его не пускали… боясь за его безопасность…
Партиарх призадумался.
– Труп нужен, – сурово молвил он наконец.
– Нужен… – сокрушенно подтвердил Питирим.
– А спросят: где взяли?
– Выкрали из баклужинских застенков…
– То есть сами признаемся, что наш спецназ шурует на их территории?
– Ну почему же спецназ?… Местные патриоты выкрали – и нам передали…
– Хм… – сказал Партиарх. Все еще колебался. – Ну а умерщвлять-то как собираешься? – прямо спросил он.
Питирим крякнул. Честно сказать, задача казалась ему неразрешимой. Пока Африкан жив, статуса чудотворца его никак не лишишь! А пока у него статус чудотворца – покушаться нет смысла: ни пулей не достанешь, ни ножом…
– Н-ну, может быть… как-нибудь все-таки… вычеркнуть его из списка?… – с надеждой молвил он.
– Как?… – сдавленно спросил Партиарх. – Как ты это сделаешь без огласки?… А в него три четверти избирателей верят!… Хочешь их переубедить? Иди – переубеждай!…
