Терри Пратчетт - Правда
– Кто, я?
– Горгульи. Все знают, что многие из них работают на Стражу.
– Мы не следим за вами. Мы смотрим, что случится с вами, – пояснила сержант Ангва.
– Из-за этого, – добавил Ваймс, хлопнув по газете.
– Но ведь я не делаю ничего плохого, – запротестовал Вильям.
– Ты, возможно, не делаешь ничего незаконного, – поправил его Ваймс. – Хотя и ходишь по краю, черт возьми. Другие люди, возможно, не будут такими добрыми и внимательными, как я. Все что я прошу – не заливай своей кровью всю улицу.
– Я постараюсь.
– И не записывай это.
– Хорошо.
– И не записывай, что я не велел тебе записывать.
– О'кей. Могу я записать, что вы сказали, что я не должен писать, что вы сказали… – Вильям остановился. Вулкан уже рычал. – Это шутка.
– Ха-ха. И не надо подкупать моих сотрудников, чтобы получить информацию.
– И не давайте собачьего печенья капралу Ноббсу, – добавила сержант Ангва.
Она зашла Ваймсу за спину и уставилась поверх его плеча в газету.
– «Истина сделает вас свобдными»?
– Опечатка, – кратко пояснил Вильям. – Чего еще я не должен делать, коммандер?
– Просто не болтайся под ногами.
– Я запи… я запомню, – ответил Вильям. – Но, позвольте спросить, мне-то с этого какая польза?
– Я коммандер Стражи, и я тебя вежливо прошу.
– Но?
– Я могу попросить и невежливо, мистер де Словье. – Ваймс вздохнул. – Послушай, посмотри на все с моей точки зрения. Совершено преступление. Гильдии на ушах стоят. Ты слышал, что бывает, когда вождей много? Так вот, теперь их объявились сотни. Я, капитан Моркоу и куча людей, которых мне некем заменить, охраняем Продолговатый Кабинет и остальных клерков, что значит: мне не хватает рук в других местах. Мне надо как-то разобраться этим и… активно поддерживать порядок. У меня Ветинари в тюрьме. И Барабантт, тоже…
– Но ведь он потерпевший, сэр?
– За ним ухаживает один из моих людей.
– Не обычный городской врач?
Ваймс уставился на блокнот.
– Городские врачи – отличные люди, – сказал он ровным голосом. – И я не желаю видеть ни слова, оскорбляющего их. Просто один из моих сотрудников обладает… особыми навыками.
– Вы хотите сказать, он в состоянии отличить зад от локтя?
Ваймс был неглупым человеком. Он сидел за столом сложив руки, его лицо не выражало ничего.
– Можно еще вопрос? – поинтересовался Вильям.
– Тебя ничто не остановит, да?
– Вы нашли собаку лорда Ветинари?
И снова ничего не выражающий взгляд. Но на этот раз Вильям почувствовал, как закрутились колесики в мозгу Ваймса.
– Собаку? – переспросил он.
– Гаффс его кличка, насколько мне известно.
Ваймс выглядел невозмутимым.
– Терьер, полагаю, – добавил Вильям.
Ваймс не шевельнул ни единым мускулом.
– Почему в полу торчала арбалетная стрела? – настаивал Вильям. – В этом нет смысла, если не предположить, что в комнате был кто-то еще. И это ведет нас к далеко идущим выводам. Это не рикошет. Кто-то стрелял во что-то на полу. Вероятно, размером с собаку.
Ни одна черточка на лице коммандера не дрогнула.
– А еще эта мята, – продолжал Вильям. – Вот задачка. Я хочу сказать, причем здесь мята? А потом я подумал: может, кто-то не хотел, чтобы его выследили по запаху? Может, они тоже слыхали про вашего оборотня? Несколько банок с мятным маслом могут сбить его со следа?
Взгляд Ваймса на секунду метнулся к лежащим перед ним бумагам.
«Лото!» – подумал Вильям[7].
Наконец, подобно оракулу, говорящему лишь раз в год, Ваймс сказал:
– Я не доверяю тебе, мистер де Словье. И я только что понял, почему. Не потому, что от тебя сплошные проблемы. Иметь дело с проблемами – моя работа, за это мне платят, за это мне выдают довольствие на содержание доспехов в порядке. Но перед кем ты несешь ответственность? Мне приходится отвечать за свои действия, хотя прямо сейчас не очень ясно, перед кем. Но ты? Похоже, ты творишь, что тебе в голову взбредет.
– Полагаю, я ответственен перед истиной, сэр.
– О, правда? И как именно?
– Извините?
– Если ты наврешь, разве истина придет, чтобы врезать тебе по морде? Я впечатлен. Обычные люди, вроде меня, отвечают перед другими людьми. Даже Ветинари всегда… должен был одним глазком приглядывать за Гильдиями. Но ты… ты отвечаешь перед истиной. Потрясающе. Где оно живет? Читает ли оно газеты?
– Она, сэр, – уточнила сержант Ангва, – это богиня правды, как я полагаю.
– У нее маловато последователей, – ответил Ваймс. – За исключением присутствующего здесь нашего друга.
Он снова уставился на Вильяма, и колесики провернулись еще раз.
– Предположим… просто предположим… что ты вдруг станешь обладателем маленькой картинки с этой собакой на ней, – сказал Ваймс, – сможешь ты напечатать ее в своей газете?
– Мы говорим о Гаффсе, сэр? – уточнил Вильям.
– Сможешь?
– Уверен, что да.
– Нам было бы любопытно узнать, почему он лаял прямо перед… происшествием, – сказал Ваймс.
– И если вы найдете его, капрал Ноббс сможет поговорить с ним на собачьем языке, да? – сообразил Вильям.
И снова лицо Ваймса обрело выразительность статуи.
– Мы сможем дать тебе картинку через час, – сказал он.
– Спасибо. А кто сейчас управляет городом, коммандер?
– Я просто коп, – ответил Ваймс. – Мне такого не сообщают. Но я полагаю, что скоро выберут нового Патриция. Все это написано в уставе города.
– А кто может рассказать мне побольше об этом? – спросил Вильям, добавив про себя: «„Просто коп“, будь я проклят!»
– О, мистер Косой будет незаменим в данном случае, – сказал Ваймс, на этот раз улыбнувшись. – Он охотно поможет, полагаю. Всего доброго, мистер де Словье. Сержант, проводите гостя.
– Я хочу поговорить с лордом Ветинари, – заявил Вильям.
– Ты – что?
– Это разумный запрос, сэр.
– Нет. Во-первых, он без сознания. Во-вторых, он мой заключенный.
– Вы что, даже юриста к нему не допустили?
– Я думаю, у его светлости и так хватает проблем, парень.
– Как начет Барабантта? Он же не заключенный, верно?
Ваймс бросил взгляд на сержанта Ангву, которая в ответ пожала плечами.
– Ладно. Нет закона, который запрещал бы такое, и вообще, мы не хотим, чтобы люди думали, будто он мертв, – решил Ваймс.
Он снял с крючка переговорную трубку, висевшую на конструкции из бронзы и кожи, стоявшей на его столе, но потом остановился.
– Разобрались с этой проблемой, сержант? – спросил он, игнорируя Вильяма.
– Да, сэр. Система пневмопочты и переговорные трубки теперь точно разделены.
– Ты уверена? Слыхала, как вчера констебль Кинсайд лишился всех зубов?
– Они говорят, такое не повторится, сэр.
– Очевидно, нет. У него не осталось больше зубов. Ох, ну ладно… – Ваймс взял трубку, немного подержал ее в сторонке от себя, а потом заговорил в нее.
– Я пройду в тюрьму, ладно?
– Чт тке? Випвипвип?
– Повтори?
– Снидл флипсок?
– Это Ваймс!
– Скитскрит?
Ваймс повесил трубку на место и уставился на Ангву.
– Они работают над этим, сэр, – пояснила она. – Говорят, крысы прогрызли трубы.
– Крысы?
– Опасаюсь, что так, сэр.
Ваймс зарычал и повернулся к Вильяму.
– Сержант Ангва проводит тебя в тюрьму, – сказал он.
А потом Вильям оказался за дверью.
– Пойдем, – сказала сержант.
– Как я справился? – поинтересовался Вильям.
– Видала я и похуже.
– Извините, что упомянул капрала Ноббса, но…
– О, на этот счет не волнуйтесь, – успокоила его Ангва. – Ваша наблюдательность станет легендарной в нашем участке. Послушайте, он был с вами вежлив только потому, что еще не понял, кто вы такой, о'кей? Просто будьте поосторожнее, вот и все.
– А вы поняли, кто я такой? – поинтересовался Вильям.
– Давайте скажем так: я не доверяю первым впечатлениям. Осторожно, ступенька.
Она провела его вниз, к тюремным камерам. Вильям заметил, что у подножия лестницы стоят на посту два стражника, но у него хватило такта не записывать это в блокнот.
– Тут всегда охрана стоит? – спросил он. – Я хочу сказать, камеры же все равно на замки заперты?
– Я слыхала, на вас вампир работает? – сменила тему Ангва.
– Отто? О, да. У нас нет предрассудков на этот счет.
Сержант промолчала. Вместо ответа она открыла дверь в одну из комнат сбоку тюремного коридора и крикнула:
– Игорь, к пациентам пришел посетитель!
– Хорошо, сершант.
Комната освещалась изнутри жутким мерцающим синим светом. Полки вдоль стен были заставлены непонятными склянками. В некоторых шевелились какие-то странные существа – очень странные. В других они не шевелились – просто плавали. Стоящая в углу сложная машина из бронзовых шаров и стеклянных стрежней плевалась шипящими синими искрами. Но более всего приковывал к себе внимание гигантский человеческий глаз.
