Трое из Лукоморья (СИ) - Куно Ольга
— Ну что ж, это неплохой ход, ведьма. Я оценил, — громко сказал он.
До жилых комнат было достаточно далеко, поэтому он мог не бояться быть услышанным. А я в свою очередь могла не рассчитывать на то, что кого-нибудь привлечёт сюда мой крик.
— Но ты сама понимаешь, что это только отсрочка. Я всегда довожу свою работу до конца. Так что лучше выходи. Выходи, и всё произойдёт очень быстро.
Я глубоко вздохнула и сосредоточилась на тепле, текущем по моему организму. Оно было равномерно распределено по телу, жизненная энергия совсем не магического характера. Однако у меня была возможность воспользоваться магией для того, чтобы кое-что изменить. Выдох — колебание тепла прекратилось. Энергия замерла, готовая быть перенаправленной, повинуясь моей воле. Вдох — и тепло мягко потекло в правую руку. Движение энергии всё ускорялось, а вместе с ускорением повышалась и температура. По мере того, как правая рука становилась всё горячее и горячее, левая, напротив, лишалась тепла, постепенно превращаясь в ледышку. Мне было необходимо ещё несколько вдохов и выдохов для того, чтобы завершить работу над перепадом температуры.
— Не выходишь? Ну что ж. Тем лучше для меня. И хуже для тебя. Значит, я буду убивать тебя долго. Даже интересно посмотреть, отличается ли агония ведьмы от агонии обычного человека.
Хоть бы он заткнулся, в самом деле! И не мешал мне сосредоточиться.
Поудобнее перехватив нож, убийца медленно отошёл от двери, двигаясь по направлению к ряду фигур.
— Начнём игру?
Он с размаху вонзил нож в бок первой фигуры.
— Молчит, — констатировал он. — Значит, неживая. Идём дальше.
Нож вонзился в руку второй, пробив её насквозь.
— Опять незадача.
Он двинулся дальше.
К тому моменту, когда он дошёл до меня, я была готова. Он замахнулся, и моя правая рука снова встретила его запястье. Вот только на этот раз эффект был совсем другим. Убийца закричал, силясь выдернуть руку из моего раскалённого захвата. Нож выпал из инстинктивно разжавшихся пальцев. Мы боролись в течение пары секунд, потом ему удалось отстраниться. Он всё ещё кричал, дуя на запястье, хватаясь за него второй рукой. Привыкшим к темноте взглядом, с близкого расстояния можно было разглядеть широкий след от ожога. Я пнула нож ногой, и он отлетел в сторону, со звоном приземлившись где-то на другом конце комнаты.
Расслабляться было рано, и я поспешила закрепить успех, прыгнув на убийцу и прижав руку к его лицу. Он завопил, вывернулся, отскочил в сторону, оттолкнул меня ногой. Я чуть не упала, и он воспользовался заминкой, чтобы обойти меня сбоку и снова толкнуть. На этот раз моя спина упёрлась в стену, а его руки поспешили сомкнуться у меня на шее. Я выбросила вперёд левую руку, прижимая ладонь к его телу, там, где пока ещё учащённо билось сердце. Он вздрогнул, но не отстранился, не желая отпускать мою шею. А дальше было уже поздно. Моя ладонь прижималась всё плотнее, передавая холод сквозь одежду, сквозь кожу, сквозь плоть, напрямую к сердцу. Его руки бессильно опустились; он хотел отстраниться, но уже не мог. Замораживаемое сердце билось всё медленнее, всё слабее, оставляя организм без жизненной силы.
Расклад изменился в единый миг. Под давлением моей руки убийца сделал один маленький шажок назад и, по-видимому, наткнулся на какой-то валявшийся на полу предмет. Не удержавшись на ногах, он упал, разорвав таким образом контакт между своим телом и моей рукой. Биение его сердца мгновенно ускорилось, стремясь как можно скорее вернуться к своему обычному ритму. Всё ещё не поднимаясь с пола, он схватил меня за ноги и со всей силы потянул на себя.
Я взметнула руки, но, разумеется, не удержалась и упала, больно ударившись о каменный пол. Не давая мне опомниться, убийца резко крутанул меня, заставляя на этот раз удариться головой. В глазах закружились искры, и я сама не поняла, как оказалась лежащей на животе, придавленная к полу весом противника. Пошевелить правой рукой не получалось: она была похоронена под моим собственным телом. Хорошо хоть, ладонь вжималась в пол, а не была повёрнута к моему собственному животу. Убийца с силой дёрнул меня за волосы, заставляя приподнять голову, и я зашипела от боли.
— Ну что, мразь? — зло процедил он. Судя по желчи в голосе, ему от меня как следует досталось. Хоть какая-то радость. — Поиметь бы тебя сейчас по полной, да я уже понял, что с тобой лучше не играться. Ну да ладно, я не злопамятный. Так что прощай.
Я была повёрнута к нему спиной и потому не могла видеть, откуда он извлёк этот шнур. Но наёмный убийца — а мой противник без сомнения таковым и являлся — должен быть готов к любому развитию ситуации и потому всегда носит при себе самые разные инструменты. Шнурок в момент обернулся вокруг моей шеи — тонкий и, казалось бы, такой безобидный. Убийца потянул со всей силы, и узкая режущая полоска впилась в шею. Я как будто увидела вторым, внутренним зрением, как на бледной коже проступает длинный ярко-красный след. Левая рука была свободна, и я попыталась ухватиться за шнурок. Увы. Просунуть пальцы между верёвкой и шеей я не смогла, лишь уменьшила собственную чувствительность, словно окунув разгорячённое горло в ледяной раствор. Воздух перестал попадать в лёгкие. Сзади напряжённо пыхтел убийца, работая на совесть, затягивая удавку изо всех остававшихся у него сил.
Я уходила. Происходящее вокруг резко замедлилось, и воспринималось как будто со стороны. Я прекрасно знала, что это плохой знак. Лучше бы я по-прежнему была там, в пылу схватки, извиваясь от боли и корчась от удушья. Но я уже почти не шевелилась. Жизненная сила вытекала из тела, как кровь, бьющая из раны. Сперва капля за каплей, потом хлынувшим наружу потоком, а потом снова по капле, просто потому, что больше нескольких капель уже не осталось. Но я успела ещё услышать крик:
— Ну-ка отпусти её!
Какое там, ведь он был так близок к цели. Убийца только попытался затянуть шнур ещё туже, но, как это часто бывает перед очередным усилием, сперва ослабил хватку. Я тут же закашлялась, словно давясь прорвавшимся в горло воздухом, будто бы он успел стать для меня смертельным. Шнурок снова вжался в горло, но мгновенно обвис, а потом и вовсе упал на пол. Удар кулаком в челюсть заставил убийцу отлететь в сторону, по ходу дело опрокидывая несколько статуй. С трудом сглотнув, чувствуя пожар в израненной шее, я вытянула из-под живота правую руку и приподнялась, опираясь на ладони. Встать не получилось, и я просто перевернулась, сперва набок, а потом и на спину. Затем, сделав над собой огромной усилие, подползла к оказавшейся совсем близко стене, о которую можно было опереться.
Бой продолжался, но уже без моего участия. Собрав воедино так и норовящее раздвоиться изображение, я увидела Ярослава, с растрёпанными волосами, в расстёгнутой рубашке, нависающего над моим недавним противником. Меча у воина в руках не было; видимо, он, как и я, не счёл нужным ходить по замку при полном вооружении. Однако в оружии, кажется, и не было нужды. В случае смертельной опасности даже самые благородные аристократы не побрезгуют банальным мордобоем. А Ярослав был профессиональным воином, к тому же, кажется, по-настоящему разозлившимся.
Ещё один удар в лицо пришёлся прямо на полученный от меня ожог. Убийца взвыл и попытался отползти, лишь для того, чтобы получить ещё один удар. Однако он тоже был профессионалом в своём деле и сдаваться не собирался. Очередной удар грома заставил Ярослава инстинктивно поднять голову. Убийца воспользовался тем, что воин отвлёкся, и вытянул руку, коснувшись кончиками пальцем рукояти ножа. Ему уже почти удалось ухватить оружие, когда Ярослав заметил, что происходит. Не раздумывая, воин наступил на кисть убийцы ногой, обутой в тяжёлый сапог. Раздался хруст.
Убийца больше не шевелился и не кричал. А я, наконец, позволила своему сознанию отдохнуть от малоприятной реальности.
— А я говорю, ты ответишь на все мои вопросы, сволочь!
Первым, что я услышала, придя в себя, был разъярённый голос Кощея. Похоже, убийца очень сильно разозлил моего друга. Обычно Кощей бывает предельно вежлив и разговаривает намного более доброжелательно. Даже перед тем, как перерезать собеседнику горло.
