Саша Суздаль - Кот в красной шляпе
Дома их ждал сюрприз — прямо в прихожей сидел Хамми и, не обращая на них внимания, сосредоточенно шелушил старый радиоприёмник. Даже образа кота не соблюдал, а менялся так, как ему удобней ломать аппарат.
— Что с ним? — глядя на него, смеялась Элайни.
— Не знаю, — ответил Сергей, — наверное, проголодался! Вот только не пойму, что ему понравилось.
— Вот эти штучки! — показала Элайни на транзистор, который, оторвав, Хамми отправил в рот, раскусил, как семечку, и выплюнул жёлтую пластмассу прямо на пол.
— Хамми, тебе нравиться такая штучка? — показал Сергей на следующий транзистор.
— Хамми нравится это, — так громко подумал Хамми, что у Сергея в голове зазвенело. Что же ему нравиться? Кремний? Так его и в песке много, а песок он не ест. Сергей подумал, что завтра пойдет на радиорынок и наберет ему радиоэлементов, пусть побалуется. Может, ему германий нужен? Сергей забрался в кладовку и снял со стеллажа свои старые радиолюбительские коробки. И все потащил в коридор. Сергей выбрал два транзистора кремниевый и германиевый.
— Хамми, тебе что нравиться? — протянул ему две руки с транзисторами. Элайни, смеясь, с интересом за ними наблюдала. Хамми тут же схватил германиевый транзистор и моментально съел. Потом съел и кремниевый! Сергей ничего не понял и, чтобы не разбираться, отдал все коробки Хамми, в которых тот с удовольствием стал копаться.
Зазвенел входной звонок и Сергей открыл дверь. За порогом стояла тётя Юля.
— Добрый вечер, — сказала тётя Юля, заглядывая в комнату. — Серёженька, у тебя соли не найдётся, а то я забыла купить, — и протянула ему солянку. Сергей понимал, что тёте Юли соль была нужна, как Хамми человеческая пища, а вот цианистого калия он бы ей насыпал, чтобы не ходила зазря.
— Серёженька, а как твою невесту звать, — сказала тётя Юля, кивая Элайни.
— Элайни!
— Серёженька, а что же она не говорит?
— Она иностранка!
— А какая?
— Американка она!
— А-а-а-а! — удовлетворённо сказала тётя Юля. — Потому ты так долго ездил.
Она увидела Хамми, усердно жующего транзисторы, и округлила глаза:
— Серёженька, а кот у тебя железки ест!
— Пусть ест! Ему витаминов не хватает! — сказал Сергей, возвращаясь с кухни.
— А может ему колбаски? — неуверенно сказала тётя Юля. — А то железки…
— Колбаски он не ест, — сказал Сергей уверенно и серьёзно, — только железки. Я же вам говорил у него порода такая — «хамелеон».
— Я пойду, Сергей Викторович! — сказала тётя Юля, впервые назвав его по отчеству, и закрыла дверь, забыв и соль, и свою голову. Сергей перевёл все Элайни, и они в этот вечер, без хохота смотреть на Хамми не могли.
Элайни уселась на диван и принялась щелкать по каналам телевизора. Процесс затянулся — она никак не могла выбрать, что смотреть. Беспомощно и жалобно глянула на него.
— Что ты хочешь смотреть? — спросил Сергей, отбирая пульт.
— Все! — честно призналась она. Сергей поставил ей «Дискавери».
— Вот здесь — все! — сказал Сергей, отдавая ей пульт. Ага, сейчас! Через пять минут пульт снова защёлкал. «В Санкт-Петербурге вместо памятника Пётру Первому обнаружено семь динозавров, ко…» — заткнулся следующий телеканал.
Сергей позвонил своему другу и бизнес-партнёру Вадиму Сковороде.
— Вадим, привет!
— Сергей, ты? — удивился Вадим.
— Я! Как там у нас дела?
— Какие дела? — спросил Вадим.
— Дела нашей фирмы?
— Сергей, тебя же не было целый год! — ошарашил его Вадим. — И фирму я перевёл на себя.
— Как целый год?
— Ну, ты же разбился! Твой искорёженный «Опель» нашли, а тебя нет! Он ещё полгода в нашем гараже стоял, а потом я его продал — на запчасти.
— Вот так, даже! — автоматом ответил Сергей.
— Сергей так ты живой? — переспросил его Вадим и добавил: — А что ты хочешь?
— Да так, ничего, — сказал Сергей и положил трубку. Элайни смотрела какую-то передачу. Дела. Вот тебе и теория относительности. Зря Эйнштейну не верили.
* * *Следующим утром Сергей решил провести экскурсию по городу. Машину не брал, полагая, что пешком и запоминается лучше, и нагляднее. Первым делом они троллейбусом подъехали к Владимирскому собору, который Элайни сразу поразил. Она ходила по храму, как в сказке, то в правый, то в левый неф, любовалась алтарём, рассматривала библейские сюжеты, и все о них его расспрашивала.
Гид из Сергея, конечно, никудышный и пришлось ему напрягать все свои извилины. Остановившись перед алтарём и подняв голову, она внимательно рассматривала картину «Господь Вседержитель». Сергей подошёл сзади и положил руки ей на плечи. Она повернула к нему лицо и серьёзно сказала:
— Я чувствую здесь силу.
— Это же храм! — посмотрел Сергей ей в лицо.
— Я ещё что-то чувствую, — задумчиво сказала Элайни.
— Может, пойдём дальше? — спросил Сергей, а то что-то его солнышко загрустило.
— Пойдём, — согласилась Элайни, и они спустились вниз, на Крещатик.
— У вас удивительно красиво и уютно, — призналась Элайни. Сергей не спорил, чего уж. Под аркой снимали очередной «Караоке на майдане» и Сергей посадил Элайни себе на плечи. Она так заразительно хлопала и смеялась, что окружающие, улыбаясь, начали на них оглядываться. А ещё говорила по-фрейски, так что и Сергей не понимал. Ведущий Кондратюк, услышав её, сказал:
— Вот дама-иностранка будет считать у нас деньги! Попросим её! — все захлопали и Сергею, как «переводчику», пришлось помогать собирать, а потом и считать деньги.
— Какую сумму бросили в красную шляпу? — спросил у Элайни Кондратюк.
— Что он хочет? — не поняла Элайни.
— Скажи «четыреста восемь гривен», — объяснил ей Сергей. И она повторила по слогам:
— Четы-реста восем гри-вен! — к восторгу всех зрителей. Они едва выбрались из толпы, не дожидаясь конца конкурса.
— Я буду учить твой язык, — улыбаясь, сказала Элайни и Сергею пришлось проводить ликбез, одновременно с этим плескаясь в фонтане на площади, рассказывая историю города и, попутно, целуясь. На Европейской она узрела новое чудо — кукольный театр, и спросила:
— Чей это дворец?
— Это дворец Буратино, — улыбаясь, ответил Сергей.
— Буратино — это король?
— Буратино — это сказочный деревянный мальчик, — просветил её Сергей.
— И ему построили такой замок? — удивилась она.
— Да, вот такие мы, глупые! — прикололся Сергей. Элайни немного подумала и сказала:
— Нет, вы не глупые! Вы умные! Вы умеете жить в сказке!
Они посмотрели театр, подурачились, Сергей её снял на фото внутри железной шляпой папы Карло, заглянули в железную лягушку, посмотрели музыкальные фонтаны. На «мостике влюблённых» Сергей вытянул маленький замочек и сказал Элайни:
— Ты не хочешь его закрыть?
— А что это? Почему тут так много замочков?
— Здесь влюблённые скрепляют свою любовь — навечно!
— Да-а-а! Ну не знаю, не знаю! А ты что — меня любишь? — жеманно ухмыльнулась Элайни.
— Люблю! — сказал Сергей, становясь на колени. Прохожие, улыбаясь, ожидали на продолжение пьесы. Элайни медленно обошла вокруг Сергея, накручивая на пальчик пучок его волос.
— Сильно? — спросила Элайни и потянула пучок вверх. Сергей сощурился, но ответил:
— Больше жизни! — Элайни отпустила его волосы, взяла в руки его лицо, нагнулась и поцеловала прямо в губы. Вокруг раздались аплодисменты. Элайни, как настоящая актриса, склонила свою голову в реверансе, обернулась к Сергею и засмеялась счастливым смехом. Они закрыли свой замочек, и пошли дальше, в Мариинский парк.
— Это тоже сказочный дворец? — спросила Элайни, глядя на Мариинский дворец.
— Нет, это царский дворец, здесь гостей принимает президент.
— А президент — это царь?
— Он думает, что да! — засмеялся Сергей. — Ты не устала?
— Нет, ты знаешь мне сегодня удивительно хорошо, — сказала Элайни. — Так не бывает, я даже боюсь.
— Я с тобой, — заглянул ей в глаза Сергей. Они посмотрели на Днепр и широкую панораму раскинувшегося города, теряющегося в туманной дымке.
— Хочешь, пойдём в Лавру?
— А что это?
— Много зданий таких, как Владимирский собор!
— А-а-а! Здание силы? Давай! — согласилась Элайни. Им повезло! Когда они пришли — даже очередей не было. Они зашли в Троицкую церковь и новый Успенский собор. Элайни долго стояла возле остатков старого Успенского собора и молчала. Побродили по территории, сходили в пещеры… Вдруг Элайни взялась за ухо.
— Что? — спросил Сергей.
— Я что-то чувствую.
— Что ты чувствуешь? — спросил Сергей.
— Что-то с мамой, — прошептала Элайни, — что-то с Маргиной.
— Как ты можешь чувствовать, — сказал Сергей, — где мы, а где твоя мама.
— Сергей! Здесь кругом сила! Я чувствую!
