Пирс Энтони - Демоны не спят
Похоже, просто не поняла.
— А может быть, ее как раз за неволшебность и выбросили? — высказал догадку Сайрус.
— Ну уж я-то ее точно не выброшу, волшебная она или нет, — решительно заявила Ким. — Я вот тоже не волшебная, и ничего, живу. Беда в другом — что с ней будет, когда я вернусь в Обыкновению?
— Я бы присмотрела за ней, но не уверена, что она меня примет, — сказала Дженни.
— Чепуха, — возразила Ким. — Она тебя просто мало знает.
Впрочем — тут же сообразила девушка — собака и ее саму знает ничуть не дольше. Разница только в том, что собака видит в ней свою спасительницу, поэтому и выказывает привязанность. И тут Ким поняла, что уже не может думать о спасенном ею существе просто как о собаке — ей необходимо дать имя.
— Эй, собачка, меня тут все уверяют, что и ты, и пузырек, который тебя принес, мне пригрезились. Давай ты будешь Греза.
Собака не возражала. Она легла на дно лодки и заснула.
— Греза так Греза, — хмыкнул Сайрус. — Не худо, чтобы и мне пригрезился пузырь с брошенной кем-то прекрасной русалкой. По-моему, юная красавица больше похожа на Грезу, чем старая дворняга.
— Это точно, — рассмеялась Ким. — Но кто же бросит прекрасную юную русалку?
— Разве только из-за скверного характера, — поддержала шутку Дженни. — Скажем, если она окажется слишком вспыльчивой.
— Русалки вспыльчивыми не бывают, — суховато возразил Сайрус. — Они живут в воде, а вода и пыль несовместимы. Русалки такие же спокойные и ласковые, как их стихия.
— А если стихия разбушуется? — лукаво спросила Ким.
— Бури бушуют лишь на поверхности. В глубине всегда царит спокойствие.
— А может быть, она голодная? — предположила Дженни.
— Как она может быть голодной, если мы ее еще не нашли? — фыркнул русал, но тут же покачал головой. — Прости, я все о своем, а ты о собаке. Да, в пузырях, небось, с кормежкой плохо.
Разумеется, собачьих консервов в лодке не было: пришлось довольствоваться водяными крекерами. Греза недоверчиво обнюхала незнакомый корм, но в конце концов принялась грызть.
Лодка между тем продолжала плыть по течению. Легкое волнение укачивало и убаюкивало так, что под конец всех троих сморил сон. Проснулась Ким от громкого собачьего лая, а открыв глаза, увидела над бортом голову какого-то чудовища. Девушка сумела подавить крик: в книжках о природе она читала, что резкие движения и звуки могут спровоцировать дикое животное к нападению.
Дженни, хотя книжек этих и не читала, придерживалась того же мнения.
— Никак водяной дракон! — произнесла она дрожащим шепотом. — А мы так далеко от суши.
Но Сайрус, в отличие от девушек, ничуть не встревожился.
— Да ведь это Плезир — воскликнул он. — Существо совершенно безвредное.
— А ведь и точно плезиозавр, — кивнула Ким, которой случалось заглядывать и в книжки по палеонтологии.
— Вот-вот, плезирозавр. Он весьма любезен, галантен и учтив — только и думает, как бы кому доставить удовольствие. Должно быть, увидел, как мы тащимся, и решил ускорить наше плавание.
Русал бросил плезирозавру конец каната. Ящер, изысканно изогнув длинную шею, поймал конец каната пастью и, взяв лодку на буксир, быстро поплыл к берегу.
— Но Грезушка не могла знать, что Плезир не кусается, — заметила Ким, поглаживая собаку. — Она честно хотела предупредить нас об опасности.
— Точно, — согласилась Дженни. — Теперь мы можем спать спокойно: ни один хищник к нам незаметно не подберется.
Теперь лодка неслась по волнам чуть ли не со свистом. Берег стремительно приближался: вскоре Плезир остановился и разжал зубы.
— Спасибо! — крикнул ему русал, сматывая канат. Потом он взялся за весло и через протоку направил лодку в прилегавшее к озеру болото.
— А я думала, мы дальше поплывем по реке, — заметила Ким.
— Так и есть, просто Выпечная река берет начало из Полупропеченного болота. По нему-то мы сейчас и плывем.
— Ой, а ведь верно! — воскликнула Ким, вспомнив карту. — Кстати, а почему болото так называется?
— Потому что одна его половина примыкает к области Огня, а там печет так печет. Конечно, полностью болото не пропечешь, но все-таки… Не скажу, чтобы я слишком любил эти места, но там проходит лучший канал, поэтому нам их не миновать.
Вскоре Ким поняла, что он имел в виду. Канал — полоса глубокой и чистой воды — вел туда, где над горизонтом поднималась стена пара, сквозь которую высовывало свои языки пламя. Болотная вода испарялась, сталкиваясь с линией огня, вившиеся над которой жар-птицы вовсю подбавляли жару. Скоро стало припекать как в пекле. Зеленые болотные растения пожухли, а где и спеклись, превратившись в печенье. Пахло вкусно, и девушки решили подкрепиться. Дженни предложила печенье и Грезе, но собака мотнула головой. А вот получив то же лакомство от Ким, с аппетитом принялась хрустеть. Судя по всему, она была воспитанной собакой, из тех, которые не берут еду из чужих рук.
Линия огня становилась все ближе. От воды поднимался пар, и духота стояла как в самой настоящей парилке.
— Нам нужно ускорить движение, — заявил Сайрус. — Я прыгну в воду и потащу лодку на буксире, как Плезир. И не так жарко будет, и ходу прибавим. Если бы еще вы смогли грести…
— Мы постараемся, — решительно пообещала Ким, со страхом поглядывая на совсем близкую огненную стену.
Одежда ее давно высохла, и ей было очень жарко. Зачерпнув из-за борта воды, девушка плеснула ее себе в лицо, и хотя вода была теплой, это принесло некоторое облегчение. Дженни последовала ее примеру, после чего Ким побрызгала и на пыхтевшую, высунув язык, Грезу. Та вроде удивилась, но возражать не стала.
Дженни с веслом стояла у носа лодки, а Ким ближе к корме, у противоположного борта. Обе девушки гребли изо всех сил, стараясь делать это синхронно. Сайрус энергично взбивал воду хвостом и загребал руками, держа канат в зубах. Лодка двигалась быстро, однако пламя так и норовило лизнуть кого-нибудь одним из длинных красных языков, так что время от времени девушкам приходилось опускать весла и поливать друг дружку водой. Когда они подплыли поближе, стало ясно, откуда берется пламя — горели деревья. Правда, это не объясняло, почему они давным-давно не сгорели: даже их кроны оставались целы. Потом Ким вспомнила, что некогда читала и о подобном растении: кажется, оно называлось Неопалимая Купина.
При пристальном рассмотрении оказалось, что зона огня полна жизни: под деревьями распускались огнецветы, меж ветвей порхали огневки, игривые саламандры скакали из огня да в полымя, на ближней макушке, готовясь к очередному самосожжению, усаживалась в гнездо птица феникс, близ самой воды промчался со ржанием конь-огонь, закопченные погорельцы рыдали навзрыд, поливая местность горючими слезами, служившими для огня прекрасным горючим, зажигалки исполняли джигу и другие зажигательные танцы. Вдобавок какие-то люди отбивали перед горящими деревьями поклоны.
— Это еще кто такие? — удивилась Ким.
— Огнепоклонники, — пояснил Сайрус. — Вроде бы их когда-то занесло сюда из ваших краев, из Обыкновении.
— То-то у нас они почти повывелись, — хмыкнула Ким. — Видать, все сюда перебрались, тут им сподручнее.
— Что-то сегодня все здесь воспламенились, — заметил русал. — Конечно, тут всегда прохлаждаться не приходится, но такого пылу-жару я прежде не замечал.
— Возможно, это связано с игрой, — отозвалась Ким. — Плавание проходило гладко, я слегка расхолодилась, вот они и решили поддать жару.
— Похоже на правду, — согласилась Дженни. — Со временем испытания усложнятся, но теперь ты можешь с полным правом сказать, что прошла Огонь и Воду. Надо думать, это приблизило тебя к победе.
— Какая там победа, — смутилась Ким. — Честно признаться, так я чуть не угорела.
— Скромность весьма тебя украшает, — отметил русал.
— Да ничуточки я не скромная, — возразила девушка, смутившись еще пуще. — Просто никаких особых успехов я не добилась: делала, что могла, как и все мы.
Сайрус спорить не стал. Но, похоже, остался при своем мнении.
Когда лодка оставила линию огня позади, Греза вдруг забеспокоилась и начала поскуливать, глядя в сторону берега. Русал подогнал лодку к суше, дав ей возможность вылезти и справить свои собачьи надобности. Судя по всему, собака была приучена к порядку. Ким это порадовало: девушка только теперь поняла, как хорошо иметь домашнее животное. Пусть даже только в игре.
