Терри Пратчетт - 02. Ринсвинд. Безумная звезда
– Заткнись! – заорал Вимс.
– Может быть, он тебя узнал, так что…
– Я сказал, заткнись!
Херрена повернулась в седле и бросила на них свирепый взгляд. Вимс помрачнел и, подтянув Ринсвиндово ухо к своему рту, хрипло промолвил:
– Я ничего не боюсь, ты понял? И плевал я на эти волшебные штучки.
– Все так говорят, пока не услышат тихие шажки за спиной…
Ринсвинд замолчал. Ему в ребра уткнулось острие ножа.
До конца дня больше ничего не случилось, но, к удовлетворению Ринсвинда и вящей паранойе Вимса, Сундук показывался еще несколько раз. То он сидел на вершине утеса, неизвестно как туда забравшись, то лежал в канаве, зарывшись в мох.
К вечеру они выехали на гребень холма, и перед ними открылась широкая долина, расположенная в верховьях Смарла, самой длинной реки на Диске. В этом месте Смарл достигал в ширину половины мили и нес в своих водах множество ила, благодаря которому долина, расположившаяся ниже по течению, слыла самой плодородной областью континента. На берегах реки завивалось несколько струек раннего тумана.
– Шлеп, – сказал Ринсвинд и почувствовал, как Вимс, вздрогнув, выпрямился в седле.
– Чего?
– Горло прочищаю, – ухмыльнулся Ринсвинд.
Эту ухмылку он как следует продумал. Такая ухмылка появляется на лице человека, когда он пристально смотрит на ваше левое ухо и настойчивым голосом втолковывает, что за ним следят тайные агенты из соседней галактики. Такая ухмылка доверия не внушает. Правда, возможно, что кому-нибудь доводилось увидеть более жуткую ухмылку – она обычно обитает на мордах весельчаков, которые носят рыжую шкуру с черными полосками, длинный хвост и слоняются по джунглям, выискивая жертву, которой можно ухмыльнуться.
– Ну-ка, убери это с лица, – приказала подъехавшая Херрена.
В том месте, где дорога спускалась к берегу реки, стоял грубо сколоченный причал с большим бронзовым гонгом.
– Сейчас паромщика вызовем, – сказала Херрена. – Если переправимся здесь, то срежем кусок дороги, где река делает большую излучину. Может быть, доберемся до города уже сегодня вечером.
Лицо Вимса выразило сомнение. Солнце понемногу разбухало и краснело, туман начинал сгущаться.
– Или, может, ты хочешь провести ночь на этой стороне реки?
Вимс схватил молоток и так ударил по гонгу, что тот завертелся на крюке и слетел на землю.
Они молча ждали. Из воды, влажно позвякивая, поднялась цепь и туго натянулась на вбитом в берег железном колышке. Наконец из тумана вынырнул медлительный приземистый силуэт парома. Закутанный в плащ с капюшоном паромщик налегал на установленное в центре большое колесо-руль, толкая судно в сторону берега.
Плоское днище парома заскребло по гравию, и фигура в капюшоне, тяжело дыша, привалилась к колесу.
– По два человека жа раж, – пробормотала она. – Это вше. Только двоих ш лошадями выдержим.
Ринсвинд сглотнул и постарался не смотреть на Двацветка. Турист небось ухмыляется и корчит рожи, как идиот. Волшебник рискнул бросить в его сторону косой взгляд.
Двацветок сидел с разинутым ртом.
– Тебя здесь раньше не было, – заявила Херрена. – Я бывала на этой переправе, местный паромщик – такой здоровый мужик, вроде как…
– У него шегодня выходной.
– Что ж, ладно, – с сомнением сказала она. – В таком случае… чего это он ржет?
Плечи Двацветка тряслись, лицо побагровело, и он издавал какие-то приглушенные хрюкающие звуки. Херрена свирепо уставилась на него, а потом пристально вгляделась в паромщика.
– Эй, взять его!
Наступило молчание.
– Кого? Паромщика? – наконец спросил один из бандитов.
– Да!
– Зачем?
На лице Херрены отразилось недоумение. Такого, по идее, не должно происходить. Как-то принято, что когда кто-нибудь орет команду вроде «Взять его!» или «Стража!», люди действуют, а не рассиживаются, обсуждая то да се.
– Затем, что я так сказала! – не смогла придумать она ничего лучше.
Двое бандитов, стоящие рядом с согнутой фигуркой, переглянулись, пожали плечами, спешились и взяли ее за плечи. Паромщик был почти вполовину ниже их ростом.
– Вот так? – спросил один.
Двацветок, задыхаясь, ловил ртом воздух.
– А теперь я хочу посмотреть, что скрывается у него под одеждой.
Двое бандитов обменялись взглядами.
– Ну, я не совсем уверен, что… – начал один.
Но так и не договорил, потому что ему в живот, словно поршень, врезался шишковатый локоть. Его сотоварищ недоверчиво посмотрел вниз и получил вторым локтем по почкам.
Боком, по-крабьи прыгая в сторону Херрены, Коэн с руганью и проклятиями пытался выпутать меч из складок своей одежды. Ринсвинд застонал, скрипнул зубами и с силой откинул голову назад. У Вимса вырвался вопль, а Ринсвинд свалился вбок, тяжело шлепнулся в грязь, быстро вскочил на ноги и оглянулся по сторонам, ища место, где можно было бы спрятаться.
Коэн с криком триумфа вытащил-таки меч и, торжествующе взмахнув им, тяжело ранил бандита, который подбирался к нему сзади.
Херрена спихнула Двацветка с лошади и потянулась к клинку. Попытавшись встать, Двацветок напугал лошадь другого бандита, которая взвилась на дыбы и выбросила своего седока из седла. Ноги бандита запутались в стремени, а голова повисла у самой земли. Ринсвинд воспользовался возможностью изо всех сил пнуть ее. Он первым назвал бы себя крысой, но даже крысы дерутся, когда их загоняют в угол.
Рука Вимса опустилась Ринсвинду на плечо, и кулак величиной со средних размеров булыжник врезался ему в голову.
Падая наземь, он услышал, как Херрена совершенно спокойно сказала:
– Убей обоих, а я разберусь со старым болваном.
– Слушаюсь! – откликнулся Вимс и с обнаженным мечом повернулся к Двацветку.
Но замешкался. Наступила секундная тишина, а затем все, включая Херрену, услышали, как Сундук, из которого ручьями льется вода, с плеском выбирается на берег.
Вимс в ужасе уставился на это зрелище. Меч выпал из его руки, и бандит, повернувшись, кинулся в туман. Сундук одним прыжком перемахнул через Ринсвинда и устремился следом.
Херрена бросилась на Коэна, который ловко отразил ее выпад, но тут же крякнул от резкой боли, пронзившей ему руку. Клинки с влажным звоном ударились один о другой, и Херрене пришлось отступить, поскольку Коэн, коварно ударив мечом снизу вверх, едва не выбил оружие из ее рук.
Ринсвинд нетвердым шагом подковылял к Двацветку и подергал его за одежду. Безуспешно.
– Пора сматываться, – пробормотал он.
– Вот здорово! – воскликнул Двацветок. – Ты видел, как он…
– Да, да, идем.
– Но я хочу… ты посмотри, какой удар!
Меч вылетел из руки Херрены и, дрожа, вонзился в землю. Коэн удовлетворенно хрюкнул, занес клинок, на мгновение закатил глаза, тихо вскрикнул от боли и застыл на месте.
Херрена озадаченно посмотрела на героя и медленно шагнула в сторону своего меча. Никакой реакции. Тогда героиня схватила клинок, взвесила в руке, посмотрела на Коэна и осторожно двинулась в обход. Его полные страдания глаза обреченно следили за ней.
– У него снова свело спину! – прошептал Двацветок. – Что нам делать?
– Может, попробуем поймать лошадей?
– Так, – сказала Херрена, – не знаю, кто ты и что здесь делаешь, но пойми, в этом нет ничего личного.
Она обеими руками занесла меч.
Неожиданно в тумане что-то шевельнулось, и послышался глухой стук тяжелого куска дерева, ударяющегося о голову. На лице Херрены отразилось замешательство. Героиня ничком рухнула на землю.
Бетан уронила сук, который держала в руках, схватила Коэна за плечи, уперлась коленом в поясницу, деловито дернула на себя и отпустила.
На лица героя промелькнуло выражение блаженства. Он сделал пробный наклон и объявил:
– Вше прошло! Шпина! Прошла!
Двацветок повернулся к Ринсвинду.
– Мой отец рекомендовал ухватиться за притолоку и повисеть, – словоохотливо сообщил он.
Вимс с величайшей осторожностью крался сквозь заросшие кустарником, затянутые туманом деревья. Бледный сырой воздух приглушал все звуки, но Вимс был твердо уверен, что за последние десять минут слушать было нечего. Он медленно-медленно повернулся, потом позволил себе роскошь испустить долгий, прочувствованный вздох и шагнул назад, под прикрытие кустов.
Что-то мягко толкнуло его под коленки. Что-то угловатое.
Он посмотрел вниз. Ему показалось, что ног там явно больше, чем должно быть.
Что-то коротко, резко хлопнуло.
Костер горел крошечной точкой света на фоне темного пейзажа. Луна еще не взошла, и лишь звезда затаенно сияла на горизонте.
– Она стала круглой, – заметила Бетан. – И похожей на крохотное солнышко. Наверное, с каждым днем она становится все горячее и горячее.
– Не надо, – сказал Ринсвинд. – Как будто мне больше беспокоиться не о чем.
– Вот чего я не понимаю, – вмешался Коэн, которому в это время массировали спину, – так это как они ваш поймали, што мы ничего не ушлышали. Мы бы вообще ничего не ужнали, ешли бы твой Шундук не начал прыгать вокруг наш.
