Карина Пьянкова - ИЗ ЛЮБВИ К ИСТИНЕ
– То есть вы – правая рука главы Дома? – скорее удостоверилась в правильности своих умозаключений, чем спросила, дийес Тьен.
– Хм… – замешкался с ответом мужчина. – В общем, вы правы, дийес Риннэлис.
– Риш, выставляй этих нелюдей! – возмущенно воскликнула дийя Тьен. – Нам только большой политики не хватает для полного счастья! Тебя же в порошок сотрут, если ты сунешь свой нос в это дело!
В целом, по мнению Риэнхарна, дийя Тиана была права, вот только…
– Поздно, мама, я уже сунулась, – покаянно опустила глаза девушка, ежась под мрачным взглядом своей родительницы. – Мама, ну я же дознаватель, в конце концов!
– Пороли в детстве мало, – констатировала женщина. – Ну куда ты лезешь, дурища?! Ну что ты будешь делать, если тебе начнут угрожать, давить?!
Таэль нервно захихикал и начал потихоньку сползать под стол.
– Мама! – завопила дийес Риннэлис. – Я уже не первый год в страже работаю! И убить меня пытались не один десяток раз! Я справлялась! И сейчас справлюсь! Я лучший дознаватель в этом проклятом демонами городе и намереваюсь им остаться!
Орущая Риннэлис Тьен – это было невероятное, просто-таки феерическое зрелище. Идеально сдержанная, холодная дийес дознаватель на глазах становилась девчонкой, которую неспешно душит родительская забота. От подобного поворота Риэнхарну рыдать хотелось: его, оказывается, зажал в угол какой-то человеческий ребенок, решивший поиграть в грозного дознавателя, а он мало того что поверил в ее гримасничанье, так еще и испугался едва ли не до смерти. И, что самое мерзкое, боится до сих пор.
– Зачем ты вообще связалась с этой стражей! – в ответ возопила дийя Тиана.
– Мама, – преувеличенно мягко начала дийес дознаватель (оба кахэ поморщились, ибо этот тон был знаком им до боли), – я, как ты, надеюсь, помнишь, совершеннолетняя. Я люблю свою работу, я превосходно с ней справляюсь, и я зарабатываю достаточно, чтобы ни в малейшей степени не зависеть от вас с отцом. Поэтому будь добра не обращаться со мной как с ребенком, да еще в присутствии посторонних, – теперь уже зашипела девушка, глядя на мать с обреченным раздражением. Дийя Тиана саркастично хмыкнула, но решила больше не изводить нервы дочери.
«Предки, боюсь даже представлять, что будет со мной и Таэлем, если дражайшая дийес Риннэлис решит вернуть утраченное уважение», – промелькнула мысль у кахэ.
– То есть это совершенно непохоже на ваших южных сородичей? – как ни в чем не бывало продолжила девушка, пристально глядя на Риэнхарна. Будто и не было той возмущенной до невозможности девчонки, которая пререкалась со своей строгой мамой.
– Совершенно! – решительно заявил кахэ.
– А сколько людей, по-вашему, знают о назначении kr'iis? – мягко поинтересовалась дийес дознаватель.
– Я понятия не имею, – поморщился мужчина. – К чему вы ведете разговор, дийес?
Девушка тихо рассмеялась с видом полного превосходства.
– Ларо Риэнхарн, об обычае кахэ вырезать сердце за предательство знают все, а вот о том, что проводится ритуал не первым под руку подвернувшимся клинком, а именно kr'iis, мало кто из людей слышал…
– Простите, дийес, я не информирован, насколько ваши сородичи интересуются традициями моего народа…
– Да, прошу прощения за мою бестактность, ларо. Так вот, инсценировка ритуального убийства была просто идеальной, и я была вынуждена предположить участие кого-то из ваших сородичей. Человек, по моему мнению, – а вы уже имели возможность убедиться, что мое мнение редко бывает ошибочным, – просто не в состоянии изобразить убийство, совершенное кахэ, с такой ювелирной точностью.
– Но вы же обо всем этом знаете… – неуверенно заметил Риэнхарн, понимая, что, похоже, дийес дознаватель в очередной раз права.
– Разумеется – Риш о кахэ вообще знает практически все, что только можно узнать. Она с детства на вашем народе помешана, даже на kaheily говорит свободно, – с усмешкой объяснила ему дийя Тиана.
«Что?!» – Кахэ похолодел.
– Мама… – простонала девушка, устало утыкаясь в ладони. – Ну кто тебя просил встревать?
«Ничего себе увлечение для человеческого дознавателя. Так вот почему она не особо возмущалась, когда я стал играть по правилам моего народа. Просто она так же хорошо знает наши обычаи, как и я сам…» – осенило кахэ.
– Лестно, что вы проявляете столько интереса к нашим традициям, дийес Риннэлис, – язвительно улыбнулся он, радуясь возможности хоть как-то отыграться за все издевательства.
– Увы, ларо, я проявляла интерес к вашим обычаям, но это было довольно давно. Но знания, которые я получила в период этого увлечения, никуда не делись, и я считаю вполне уместным их использование, – легко парировала удар нелюдя человечка.
– Ashta, tai'ine, – признал заслуги дийес Риннэлис мужчина.
– Не нуждаюсь в вашем одобрении, ларо Риэнхарн, – фыркнула Тьен, досадливо прикусывая губу. – Кто-то из ваших родичей знал, куда и зачем вы направляетесь?
– Только глава Дома, а он… Он мой прадед и дорожит мной, к тому же я полезен Дому Эррис.
Хм, оказывается, в какой-то период своей жизни дийес Риннэлис страдала таким пороком, как романтизм, потому что это единственная причина, по которой представитель расы людей мог увлечься обычаями кахэ. Для смертных народ Слова был всего лишь одной из красивых легенд, если только отряды южан не пробовали на прочность границы человеческого государства. Конечно, кахэ – это не хрупкие прекрасные эльфы, словно шагнувшие в бренный мир из прекрасной песни; южане сами творили песни, которые были притягательнее напевов перворожденных, чьи мелодии хранили отпечаток неизбывной тоски. Люди поговаривали, что песни кахэ могут приворожить кого угодно. В чем-то смертные определенно были правы – легче всего приворожить, используя именно вербальную магию, а уж если в этот момент у жертвы еще и вызвать соответствующие эмоции…
– Итак, вы считаете, что к убийству Софии имеют причастность другие кахэ, – неохотно подвел итог Риэнхарн.
– Увы, ларо, но мои выводы именно таковы, – равнодушно отозвалась дийес дознаватель, решив все-таки отдать должное обеду, приготовленному дийей Тианой. Скорее всего, таким образом девушка просто намеревалась прервать разговор, в котором потерпела сокрушительное поражение. Достоинство, проявленное дийес Риннэлис при отступлении, никак не меняло того факта, что на этот раз повержена оказалась она, а не кахэ. Хотя, если бы не вмешательство дийи Тьен, дийес дознаватель снова смешала бы нелюдя с грязью, и понимание этого слегка подпортило мужчине триумф.
Моя драгоценная ма, как всегда, решила побыть в каждой бочке затычкой. Все бы ничего, но только теперь в глазах кахэ сверкает ехидство, а все мои преимущества перед ним утрачены. Я знала, что все так и будет, и была к этому морально готова. Но как же это бесит… Но теперь, по крайней мере, мама не сумеет отвязаться от обязанности присматривать за этими двумя. В конце концов, она мне, можно сказать, расследование запорола.
Ларо Риэнхарн щурился, как сытый кот, снисходительно переводя взгляд с меня на племянника – и обратно. Общался он преимущественно с моей матерью, поскольку я упорно молчала, а реплики Таэллона нелюдь по неизвестной мне причине решил игнорировать. Видимо, обиделся, что племянник над ним потешался.
– Мама, – окликнула я свою несравненную родительницу, когда в беседе появилась пауза, – нас здесь нет. И никогда не было. И никаких Аэнов ты не знала, не знаешь и никогда не узнаешь.
Я сказала это на всякий случай – мама и так поняла, что все очень серьезно. Она вообще-то превосходно умела хранить тайны, хотя просто с садистским удовольствием раскрывает мои слабости посторонним, как, например, этим злосчастным кахэ. Ну с чего ее потянуло выкладывать им всю мою подноготную?!
И самое расследование… Ларэ София была всего лишь чьим-то средством в борьбе с кахэ, как бы я ни отказывалась в это верить. Старательно вычеркивая нелюдя, словно инородный элемент, из схемы преступления, я прекрасно сознавала, что он-то, пожалуй, и есть самая органичная часть во всем произошедшем. Не больше и не меньше. Я не переношу политики, но, похоже, то, во что я влезла, – самая обыкновенная многоходовая интрига… Я еще не сталкивалась с подобным, но лекции по политологии и предмету с непроизносимым названием (студенты его называли теорией интриги) нам читали, и экзамены по ним я, естественно, сдала на «отлично», поэтому определенное понятие об этой мерзости у меня все же имелось. Логичнее было сразу предположить, что целью является именно ларо Риэнхарн, вот только никто, кроме ларэ Айрэл и ее служанки, не знал о том, что нелюдь приедет в Эрол… Значит, кто-то все-таки оказался в курсе визита в нашу страну высокородного нелюдя и соответствующе подготовился, и утечка информации произошла именно здесь, в Иллэне. Но для чего было выставлять кахэ виновным? Не убили, а казнили – казалось бы, разница минимальна, ведь итог один: смерть Риэнхарна Аэна. Вот только одно существенное различие все же есть… Если нелюдь погибнет от руки убийцы в темном переулке, вряд ли факт его смерти получит широкую огласку, а даже если кто-то впоследствии узнает правду, то указать на преступника не представится возможным. К тому же, если принять во внимание, что кахэ прибыл в Эрол тайно, человеческое государство не несет никакой ответственности за его смерть, не так ли? А вот если кахэ повесят за убийство… Думаю, при таком раскладе смерть ларо Риэнхарна была бы очень «громкой». Не уверена в своей абсолютной правоте, но в целом выходит убедительно.
