Приемыш для дракона. Родители поневоле (СИ) - Белильщикова Елена
– Мы старейшины Птичьих островов! Что вы делаете на нашей земле? – спросил главный из них, совсем старик, опирающийся на посох.
Я спустилась на песок, и Эрих принял человеческое обличье. Он вышел вперед, слегка поклонившись.
– Нам нужна помощь, – сказал Эрих. – Противоядие от укуса змеекрыла. Пострадала совсем маленькая девочка-ангел. Помогите нам, и мы сразу уйдем. Поверьте, мы пришли с миром!
– Вижу… Вы ведь даже не убили нашего стража, – старик кивнул в сторону спящего монстра. – Нечасто от чужаков увидишь бережное отношение к чужой жизни… А ведь когда-то это принесло всему Инферио много бед, ведь все кровопролитие началось здесь, на Птичьих островах. Пойдемте! Я скажу нашему лекарю приготовить для вас эликсир. А вы, пока ждете, посидите и отдохнете с дороги.
Нас отвели в небольшую хижину. Там нам принесли какой-то горячий отвар. Я довольно обхватила глиняную кружку озябшими пальцами. И тихонько спросила у Эриха:
– Почему он говорит, что кровопролитие началось с Птичьих островов? Разве Тысячелетняя война развязалась здесь?
– Нет. Не знаю, что он имел в виду, – растерянно шепнул он.
Но оказалось, что старик, уже собиравшийся уходить, все услышал. Повернувшись к нам, он сел напротив и сказал:
– Не Тысячелетняя война. А само различие между ангелами и демонами… Хотите узнать всю историю? Тогда слушайте.
Глава 6
В тот роковой полдень приплыли чужаки. Замерев у острова, корабль покачивался на волнах инородным телом. Когда-то белые, а сейчас уже посеревшие паруса обвисали под солнечным светом. Носовая фигура корабля взирала на обитателей острова свысока. Скрестив руки на груди, она в мрачном безмолвии нависала над пристанью и пустыми глазами наблюдала за людьми. Эта фигура женщины должна была служить украшением, но выглядела крайне неприветливо, отчего вид корабль приобретал угрюмый.
Возле него туда-сюда сновали люди, вынося тюки и ящики. Это было привычным явлением. Завтра на главной площади расположатся столы и палатки, где будут пестреть разнообразием привезенные торговцами товары, и гомон множества голосов будет просачиваться в находящиеся поблизости улочки.
Парнишка по имени Клайв привычно поднялся по деревянным сходкам на борт. Он уже не первый раз так подрабатывал. Природа наградила его сильным телом, и парень пользовался этим, помогая разгружать товары. Вечером он получал от чужаков пару крупных монет, которые без зазрения совести тратил на дорогие сигары или шикарную еду. Минутная роскошь дарила ощущение избранности, отличия от окружающих, которые живут бедно. Иногда, когда просыпалось желание покрасоваться заработком, он устраивал гулянку в компании друзей.
Когда ему исполнилось шестнадцать, Клайв ушел из родительского дома. Он уже больше года жил один, и его это вполне устраивало: все заработанные деньги он мог тратить исключительно на себя. Его семья влачила бедное существование, но парень даже не думал о том, чтобы помочь родителям прокормить троих младших сестренок. Он ощущал себя птицей, свободной и независимой, пусть и забывшей свое гнездо. Клайва бесило «беднячье», он все мечтал, что накопит денег и станет настоящим богачом! Хотя копить этот человек явно не умел.
Оказавшись на корабле, парень увидел мужчину в дорогой одежде. Он не был похож на тех, кто приплывал на остров чаще всего. Незнакомец стоял у высокого фальшборта, слегка наклонившись вперед и опустив руки на ограждение. Он внимательно всматривался в небо. Окружающая суета, похоже, совсем не беспокоила его.
Такими бывали те, кто приезжали на остров не ради торговли и прибыли. Их интересовали знания или впечатления. Материк находился недалеко, но люди острова, в основном, не стремились побывать там. Их все устраивало здесь, а любопытство вполне удовлетворяли рассказы путешественников. Чужаками же владел интерес к местам, где они никогда не бывали, вот они и приплывали на остров. Узнав все, что нужно, или заскучав, чужеземцы уплывали за горизонт, до которого простиралась водная гладь, и никогда не возвращались.
Закончив работу, Клайв отправился в таверну – небольшое двухэтажное деревянное строение. Окна выходили на восток и ежедневно встречали солнце, когда оно выныривало из воды. На втором этаже располагались комнаты, которые сдавались путешественникам. Первый же этаж, на который стекались люди и новости, был пропитан шумом и запахами еды. Клайв зачастую питался здесь, считая приготовление пищи абсолютно женским и неподходящим для себя занятием.
Заказав ужин, он уселся за один из массивных деревянных столов в ожидании, когда принесут заказ. Здесь всегда был довольно большой выбор блюд, хотя еда и не обладала вкусовыми качествами домашней. Однако Клайв, когда перепадал хороший заработок, обычно отдавал предпочтение самым шикарным блюдам и заказывал дорогие напитки. Клайв погружался в атмосферу кратковременной роскоши и был вполне доволен. Каждый раз, насытившись, он клал ноги на соседний стул и чувствовал себя хозяином этого мира. Ощущение ему нравилось, и он стремился к нему, не видя в жизни других смыслов.
Дверь в таверну отворилась, и внутрь вошел тот самый чужак, на которого Клайв обратил внимание на корабле. Он подошел к стойке, за которой сосредоточенно напивались двое моряков. Чужак заговорил о чем-то с хозяином заведения, стоящим за стойкой. За шумом нельзя было различить даже обрывков слов. Человек за стойкой пару раз кивнул в сторону Клайва, сидящего за столом. Чужак после недолгого разговора отошел от стойки и двинулся в указанном направлении. Подойдя к Клайву, мужчина резко уверенным движением руки сбросил его скрещенные ноги со стула. Вспыхнувшее удивление ошеломленно замерло на лице юнца.
Опустившись на освобожденный стул, чужак заговорил.
– Говорят, ты не против подзаработать? Мне тебя рекомендовали, – он заметил тень непонимания во взгляде парня в ответ на сложное словечко. – То есть посоветовали. Сказали, что ты берешься практически за любую работу.
Глава 7
Язык, на котором говорили на Птичьих островах, по слухам произошел от языка чужаков, поэтому их речь на острове понимали. Однако некоторые слова были незнакомы островитянам. Впрочем, какие-то из них местные жители подхватывали у путешественников и добавляли в свой лексикон.
Клайв молчал, склонив голову набок. Несмотря на внешнее безразличие, он вслушивался в слова чужака довольно внимательно. Деньги ему и правда были нужны. Клайву не нравилось жить бедно и в чем-то себя ограничивать. Тяжелой работой он не брезговал и хватался за любой заработок. Клайв одержимо стремился снова испытать кратковременное наслаждение, которое охватывало его, когда он сорил деньгами.
– Дело в том, что за эту работу возьмется не каждый, – замявшись, сказал чужак. – Но… я надеюсь… нынешнее поколение более разумно и меньше верит во все эти сказки.
Мужчина прищурился, всматриваясь в глаза Клайва. Взгляд у чужака был цепкий, неприятный. Глаза цвета облачного дня, светлые, пронзительные, а выражение какое-то хищное.
– Чужак, не ходи вокруг да около! О каких сказках ты говоришь? Меня больше интересуют реальные деньги. Хотя… если ты предложишь сказочный заработок… – со смешком развязно произнес Клайв.
– Поверь, сумма, которую я заплачу, действительно покажется тебе сказочной, – усмехнулся чужак.
Он чувствовал слабые места людей. И жажда наживы этого парня сразу бросилась в глаза… Загорелому под палящими лучами солнца, с просоленной морским ветром кожей, Клайву было тесно среди бедности, которая окружала его с детства. И потому он так отчаянно стремился погрузиться в недальновидную минутную роскошь.
Как и ожидал чужак, Клайв заинтересовался.
– Ну… и что же нужно сделать?
– Видишь ли, меня зовут Дик. Я коллекционер, – сказал Дик, и Клайв слегка нахмурился, услышав незнакомое словечко. – Коллекционер – это тот, кто собирает определенные вещи. Я собираю чучела зверей, птиц…
– Зачем?
– Мне это нравится, – не вдаваясь в объяснения, небрежно бросил Дик.
