ТАРОфон-22. Сборник рассказов - Одран Нюктэ
Витя вытащил из стола продолговатый предмет в тряпице.
– Вот нож – режь меня своей рукой. Я тебе не враг. Да, я знаю тебя недолго, но ты хороший парень. Прости меня, если напугал или обидел. Смой вину моею кровью.
Молохов встал промеж них:
– Узбагойзя! Иди вон, порэж кинжалом лимона к чаю и на стол подай живому гостю. Мечи на стол картошку! И ту банку селедки, которую нам Заможский приносил. Не помню, где она…
– Приносил с наказом не вскрывать до будущего тысячелетия?
Тема 5. Ежедневный ветер перемен
Люблю. А ведь и совсем почти её не знаю. Но уж такой она человек: яркий, активный, цельный. Запоминается. С ней сразу сроднишься да так, что станет неотделима, как дыхание, как земля для корней. Закрою глаза и вижу. Открою – и опять. Есть люди, что куют цепи. Есть те, что строят храмы. А вот мы просто сидим на мостках, окунув ноги в озеро. Облака золотые на западе. Эти руки всегда за работой. Эти губы всегда чуть смеются. Почему синий? – я спросил. Пожимает плечами, очевидно же.
Мы встретились два года или больше тому назад на фестивале. Жара, июльские грозы. Побродив немного и не найдя себе угла и занятия, я утомился от шума и пестроты толп, нырнул в прохладный гулкий цех. Молодые художники из Сибири как раз готовили инсталляцию. На цепях висела ванна. Ярко-зеленый медведь изумленно смотрел видеоряд за черными шторками. На кафельных плитках маркерами люди рисовали свои страхи и мечты. Дальше выстроились в ряд унылые стальные шкафчики. На них-то она и творила. Баллончики с краской мелькали. Её лица я тогда не смог бы разглядеть, был полумрак, да и маска мешала. Но я, раскрыв рот, как дурак, завороженно стоял и восторженно пялился, как преображаются поверхности, словно портал в иные миры. Меня захватил вихрь энергий.
Люблю. Сложно поверить, что она в одиночку свободно справится с такими площадями. Размах замысла и смелость воплощения. Окрыленная. Теплая. Да.
Тема 6. Все ходы записаны
– Товарищ бывший министр!
Окликнутый вздрогнул, обернулся, во взгляде мелькнуло "сражаться или бежать?", он зашипел и зашикал:
– Тише, тише! Что вам нужно? Выключите камеру! И вторую! И ту, что у вас в ручке! И ту, что в петлице!
Он схватил журналиста за локоть и уволок в дурно пахнущую тёмную подворотню.
– Спрашивайте, только быстрее. Я снова живу своей маленькой частной жизнью. Что вы ко мне привязались?
Бывший министр состроил гримаску и принял несколько комическую, картинную позу. На локте болтается зонтик-трость. На руках перчатки. Надушен лавандой. И даже лицо, как показалось, лилового оттенка.
– Давайте только по существу. Мне нечего добавить, правда, в новостях уже все мои огрехи обсосали.
– Скажите, как вы видите будущее страны после роспуска правительства и вашей отставки? Что изменилось в вашем мировоззрении? Стали ли вам теперь понятнее и ближе народные чаяния?
– Милый мой, – бывший министр собирался с мыслями и прерывисто вздохнул, – дело вовсе не в механическом поглощении новых территорий, расширении границ, а в построении новых социальных институтов. Я не могу быть ответственным за стихийные бедствия. Я не контролирую силы природы. Я как тот человек, что строил плотину и не дожил до тех дней, когда она наконец сослужила службу на благо людям. Пусть в СМИ меня изобразили чучелом для пугания иноземных ворон. Пусть говорят, что и в суде я упорствовал в заблуждениях. Я по-прежнему не вижу в своих действиях ошибки. Я не расстроен, что меня освободили от должности. Что ж, я справлялся с работой, как мог. Хорошо, если придут, кто сможет лучше. А теперь прошу меня простить, мне пора.
В его сухой, верткой фигурке все детали и черточки сочетались безупречно. Он зашагал прочь легко, как бы танцуя, и быстро скрылся из виду. У журналиста осталось на душе ощущение волнительное и виноватое. Щелкнул кнопкой диктофона в кармане. На сенсацию не потянет. Нельзя же писать статью про честного человека.
Тема 7. В устах моих истина
Виго отвернулся от окна. Его крупная голова с кудреватыми смоляными волосами, широкий нос с горбинкой, квадратный подбородок – всё говорило о том, что перед нами волевой человек, гордый и неукротимый. Оскалил крепкие клыки. Сегодня он вспылил на заседании. На завтрашнем докладе от партии надо будет объясниться. Расстегнул верхнюю пуговицу черного мундира. Перевел взгляд с пейзажа на секретаря. Едва заметно кивнул, одновременно давая понять взглядом, что эта бесконечная рабочая ночь наконец окончена. Секретарь встал, поклонился и бесшумно вышел. Дверь незаметно отъехала и вернулась обратно.
На висках пробивалась седина. Перебрал мясистыми волосатыми пальцами задания на экране СФС. Нахмурил кустистые брови. Несколько невыполненных дел подсвечены красным. В Мууруне до сих пор не выяснены причины системного сбоя у десятка кибернетически модифицированных сограждан. Вълковец запросил выдачи внеочередного пропуска через границу. После землетрясения в Кытатском регионе транспортная блокада, снабжение восстановлено на 12%.
– Чувствую себя одиноким, запутавшимся. Ты тоже?
Экранчик мигнул, загорелся синеватым, искаженный сигнал долетел с каким-то треском, синтетическая улыбка соправителя возникла на рабочем столе. Виго и дорожил его мнением, и за двадцать с лишним лет совместной деятельности до тошноты наелся этой его сладкой, блистательной безупречности. Виго расслабленно откинулся в кресле, включил негромко музыку. По стенам запрыгали огоньки, сплетаясь в узоры, похожие на витражи готических соборов и узорчатую листву тропических деревьев.
Как обычно, Ксандр Второй был наигранно бодр и лживо оптимистичен:
– Реконструкция модуля еще не завершена, персонал дает положительный прогноз. Что вы, друг мой, приуныли? Ресурсы аккумулированы. Тестирование прошло в штатном режиме. Разрешите предложить отпраздновать победу после завтрашнего парада. Я выступлю за вас. Волнения совершенно напрасны, я бы сказал, беспочвенны.
– Что насчёт ИУК285744?
– О, его уже освободили. Никто не причинит вреда этому недалёкому малому. Обещаю, с ним всё будет в порядке. Могу устроить. А вот с реформами… Я бы вас предостерег, но вы же не послушаетесь.
Экранчик зарябил, картинка пошла волнами. Виго свернул СФС. Хорошо, что о введении чрезвычайного положения будет объявлять не он. Однако, если отдача последует, она не будет безболезненной. Как они сидели вдвоем на троне из драконьих костей, так оба сядут и на лавочку вселенского суда. Головы полетят. Партийцы время от времени затевают чистку
