Сергей ПАНАРИН - Харря Поттный и Чвакальное Чмошище
- Неоригинально, - скривился Джеймс.
Мальчишки, кряхтя и стоная, поднялись и отправились за плывущей по воздуху Молли. Впрочем, ей вскоре надоело рисоваться.
Неимоверно скучный тоннель вёл путников в неизвестность. Они чувствовали, что постепенно спускаются всё ниже и ниже, хотя ступеней и особо резких наклонов не было. Джеймс затянул весёлую походную песню о вещем Зигфриде. Эта нетрадиционная германская песнь нравилась ему откровенной пошлостью:
Как ныне сбирается вещий Зигфрид
кому-то навешать за что-то,
их что-то чему-то подвергнуть хотит
и даже ухлопать кого-то.
В папахе, при сабле, довольный вполне,
с дружиной хреначит на борзом коне.
Из тёмного леса навстречу ему
шарашит друид полупьяный,
покорный лишь Тору старик одному,
прикинулся он обезьяной.
- Откуда дровишки? Ой, то есть, ответь, -
друида варлорд вопрошает, -
как скоро умру я? И как моя смерть
придёт? И что ей помешает?
Открой мне всё точно, не бойся меня,
в награду тебе я не нам пендаля.
- Геройских пинков не боится мой зад,
и княжеский дар мне не нужен.
Сейчас предреку я тебе всё подряд,
но знай, что я децл контужен.
Итак, завтра всыплешь врагу ты весьма
и станешь крутым и в фаворе,
прибавится силы, достатка, ума,
и мимо прошастает горе,
тебя нихрена не возьмёт ничего,
но примешь ты секс от коня своего.
- Вот это дела… - Зигфрид тихо сказал, -
какая крутая подстава!
Любимый мой конь!… - Деду пендаля дал
и дальше поехал за славой.
Не очень словам он друидовым внял,
но всё же, стремаясь, коня поменял.
Наддал Зигфрид перцу врагам и своим,
с победой германской вернулся.
- А где же мой конь? Мы не виделись с ним! -
сказал и за чем-то нагнулся…
А дальше всё было, как видел старик:
провидческий дар у друидов велик.
Смеётся дружина, Гертруда ревёт,
конь ржёт, предовольно косяся,
а Зигфрид поруганный к морю идёт
и прыгает в волны в кирасе…
Бойцы вспоминают минувшие дни
и битвы, где вместе лажались они.
Харря и Молли тоже подпевали крепышу-Барахлоу. Шагалось весело и незаметно. Своды пещеры размножали детские голоса, и создавалось впечатление, что движется целый отряд. Трепещи, враг!
IV
Пусть расцветают сто цветов,
пусть борются сотни школ в идеологии.
Мао Цзэдун.Неисповедимы пути зла. Весть о том, что великий мастер-маг Двуликий Бабаянус готовит Волшебную Шаурму, облетела весь инфернальный мир. Сотни глаз и тысячи ушей подсматривали и подслушивали за школой магии. Тёмные силы завербовали пятерых учеников, дворника и двух хромосомов. Правда, от последних толку не сыскалось, но ведь сила не только в качестве!
Информация из школы Хоботаст тайно стекалась в главный форпост Мирового Зла.
Высоко-высоко в горах, на самой высокой вершине стоит жуткий, страшный, умопомрачительно гадкий замок. Ужасные линии, зубодробительная лепнина, садистские фрески и маниакальные башни… Говорят, это всё придумал и построил древний сумасшедший художник Церетеллиус. В этом неприступном замке и находится главный форпост Зла.
Огромный зал, расписанный в хохломском стиле сценами пыток, никогда не пустует: на троне сидит Большой Брат, перед ним светится Недреманное Око, а вокруг суетятся тысячи рогатых клерков…
Один из них, трясясь, упал на колени перед Большим Братом и забормотал:
- Не вели прерывать существование, вели обратиться вербально, о Большой Брат!
Нечеловекоподобное существо, которое и было Большим братом, открыло сразу семь глаз из восьмидесяти девяти, хрустнуло седалищным нервом и прорычало правым нижним ртом:
- Вербализируй.
- Двуликий Бабаянус приготовил особую Шаурму и держит её в своём кабинете, на столе. Она никак не охраняется. Смиренный раб дерзнул предугадать ваш хитромудрый план по уничтожению Шаурмы. Агент Ученик-1 подменяет контрольную работу Харри Поттного по алхимии, дабы Бабаянус вызвал того на пересдачу. Агент Ученик-2 задерживает Двуликого в коридоре, а прожорливый Поттный съедает Шаурму. Далее возможны два сценария. По первому Поттный становится Воплощением Чистого Зла. По второму Бабаянус отправляет его за мегапургением. От нас потребуется перехватить Поттного и держать его в плену, пока не вызреет Зло!
Большой Брат раздумчиво почесал головозадницу:
- Эх, Бабаянус-Бабаянус… Почему он именно сейчас в Белой фазе своей долбанной жизни? Ладно, раб, ловко ты предугадал мой план. Быть посему. Вот тебе генеральское кольцо в нос и тюбетейку с царского плеча.
Одаренный чертяка побежал воплощать план, а Большой Брат заглянул в Недреманное Око.
На глаза Большого Брата упала дымчатая поволока, его хелицеры и щетинки синхронно закачались… Большой Брат нырнул в разверзшийся перед ним омут.
- Шир-р-р-р!… Бэггин-с-с-с-с… - загудело вокруг. - Тьфу ты, ёкширский гемпшир!… Привет, Брат!
- Ага, здорово-корова, - ментально сплюнул Большой Брат.
- Ты что? Ты же брат мне! - обиделось Око.
- Не дуйся, злой я сегодня. Сил никаких нет, как что-нибудь содеять хочется.
- Вот скажи мне, Брат, в чём сила? - промолвило Око. - Молчишь… А наша сила - в единстве. Поэтому возьми веник да приберись. А то мусоришь тут, плюёшься. А ментал засорять нельзя: непрочищенная чакра хуже рязанского городского коллектора!
- Ладно, не ворчи, - примирительно хмыкнул Большой Брат и занялся уборкой.
Когда внутренний мир Недреманного Ока был вычищен, как попка новорожденного щенка, оно промолвило:
- Ай, молодца! Теперь ещё яснее зрить буду. А ты не печалься, утро вечера похитрее. План твой уже работает по второму сценарию. Посылай перехватчиков, а сам съешь пару младенцев да отдохни. До связи.
И Большой Брат снова ощутил себя на троне форпоста Зла.
Да, с тех пор, как пропал Вольтаморд, в лавке остался он, Большой Брат. Положение главного давало много приятных преимуществ, и сегодня он обязательно сожрёт пару младенцев в томатном соусе!
Между тем, в желудке Харри Поттного заурчало. Тихо так, вкрадчиво. Недолго, но тревожно.
Харря как раз спорил с Барахлоу о том, кто сильней фальшивит. Поттный замолк на полуслове, прислушиваясь к себе и поглаживая брюхо.
- Что, ждёшь маленького? - съязвил Джеймс.
- Сейчас ты большого дождёшься, - неплохо отбрехался Харя, но настроение от этого не поднялось…
Путники шли дальше. Воздух в пещере постепенно становился влажным, в лица детей потянуло солёным чуть затхлым ветерком.
- Выйдем к морю, - констатировала Молли.
Через пару сотен шагов появилась развилка. Ребята остановились в нерешительности.
- Дует из обоих коридоров, - констатировал Барахлоу, проверив их зажжённой спичкой.
- Ладно, Поттный, - обернулась к толстяку Молли. - Куда идти? Бабаянус говорил, ты знаешь… по любому.
- Может, сделаем привал? - робко спросил Харря.
Отобедав вялеными хромосомами, Джеймс и Молли задремали. Поттный не ел: мастер-маг запретил. Даже Нельзяблик вылез из-за пазухи и поклевал. Харря проникся к себе острым сочувствием.
Он прислушался к животу. Там еле слышно ухало и поскрипывало. Потом, словно поняв, что Харря подслушивает, Шаурма затихарилась.
Поттный сомкнул глаза и заснул.
Харре приснился чёрный-чёрный человек в плаще, штанах и сапогах, в блестящем шлеме-кастрюле и с каким-то пошлым обрезком синего луча в руке. Рядом с лученосцем топтался серенький мужичонка в старом поношенном костюме-тройке. На носу серого была прищепка.
Чёрный протянул руку к Поттному и сказал что-то типа "Come with me, son! If you would know the power of the Dark Side!" Что он точно произнёс, Харря не знал, поэтому серый мужик прогундосил перевод:
- Пойдём со мной, сын! Если бы ты только знал силу Тёмной Стороны!
- Не сын я тебе, дурень с прищепкою, - вымолвил Поттный.
Серый разозлился. Его одежда резко потемнела, костюм превратился в длиннополую хламиду, а из-за спины будто бы вырос капюшон, самопроизвольно накинувшийся на голову серого. Лицо его, прежде обыкновенное и неприметное, теперь состарилось и почти посинело.
- And now, young jedi, you will die, - торжественно произнёс серый, и из его пальцев ударили гадкие молнии.
- Вы меня с кем-то путаете! - заорал Харря Поттный, закрываясь от разрядов руками, и проснулся.
- Ни с кем мы тебя не путаем, - заржал Барахлоу. - Я уж думал, мы тебя не добудимся.