Антон Мякшин - Бес шума и пыли
— Нет, — честно признался Гаврила.
— Вот и я тоже. Значит, надо чуть-чуть подождать — пока хоть что-нибудь разъяснится. А потом посмотрим… Мне тоже, между прочим, этих несчастных жалко… Хоть они нас едва не укокошили…
— Ладно, — согласился воеводин сын, — мужик с отроком подскачут — мы с ним и поговорим. Он, кажется, здесь наиболее нормальный из всех… Ага, вот и он. Эй, земляк! — крикнул Гаврила, выступая вперед. — Дуй сюда, разговор к тебе есть!
Всадник, гикнув, пришпорил коня. Животное всхрапнуло, взвилось в воздух, перелетело через валуны и приземлилось точно напротив Гаврилы.
— Земляк! — снова начал тот. — Тут у нас такой вопрос возник…
— Эгей! — закричал всадник и, не обращая никакого внимания на сына воеводы, вытянул палицей подвернувшегося под руку воина из рода койота. Малолетка, державшийся за набедренную повязку всадника, заверещал от восторга и изловчился залепить пяткой Гавриле в нос.
— Ах ты нехристь! — обиделся воеводин сын.
— Молодец, Хитрый Скунс, — похвалил отпрыска всадник. — Расти хорошим воином. Сейчас папа тебе покажет, как надо поступать с врагами рода антилопы!
Всадник направил коня в кучку не успевших еще разбежаться воинов. Разящий Клык прыгнул наперерез, нырнул под лошадиную морду, подпрыгнул и ловко взмахнул копьем. Я уже мысленно поздравил мальца с новоприобретенным статусом сироты, но тут случилось нечто странное. Копье — как и рассчитал вождь — с силой ударило всадника в грудь. Но кремниевый наконечник разлетелся на мелкие осколки, будто ткнулся не в кожу, а в стену скалы! Древко переломилось надвое, а сам Разящий Клык, не удержавшись на ногах, упал на колени. Три или четыре стрелы из луков наиболее морально устойчивых воинов со свистом рассекли воздух и врезались заточенными и закаленными на огне остриями в спину всадника и… не причинив никакого вреда, рассыпались в щепы!
Всадник взвизгнул, свесился с коня и взмахнул палицей, явно намереваясь раскроить вождю рода койота голову…
— Встать, когда с тобой сын воеводы Степняка разговаривает! — гаркнул Гаврила, перехватывая взлетевшую палицу. — Если по-хорошему не понимаешь, сейчас я с тобой по-плохому…
Всадник дернул на себя палицу, но Гаврила держал крепко.
— Шали-ишь! — с дрожью в голосе протянул воеводин сын, отводя сжатый кулак противника.
Конь, дико заржав, взбрыкнул. Гавриле пришлось отложить возмездие и схватить животное за уздечку.
— Папа! — пискнул малолетка, точным ударом пятки поражая детину между глаз.
Мой клиент охнул, хватаясь за ушибленное место. Всадник, освободив свое орудие, решил больше не искушать судьбу. Ивовая палица свистнула в воздухе, и укрепленный на ее конце булыжник грохнул Гаврилу по макушке.
— Вот… гад… — медленно проговорил детина, грузно осев на землю.
— Молодец, Хитрый Скунс! — восторженно проревел всадник, пуская коня вскачь.
От полусотни воинов рода койота на месте схватки осталось только пятеро. Остальные бесстыдно разбежались. Разящий Клык, с трудом приподнявшись, отдал приказ. Пять стрел разбились о спину и грудь всадника. От этой атаки он только развеселился. Сопровождая свои действия напыщенными комментариями (наверняка предназначенными для собственного отпрыска), он скакал на своем коне меж валунов, отлавливая краснокожих воинов и награждая их увесистыми ударами дубинки. Это было похоже на игру в салочки, только вот роль «водящего» всадник явно никому не хотел уступать. Разящий Клык попробовал было еще раз достать врага копьем, но, получив серию ударов дубинкой по спине и голове, ушел в глубокий нокаут. Тут уж я решил вмешаться. В чужой монастырь, конечно, со своим уставом не лезут, но беспредела не терплю! К тому же за Гаврилу обидно — он, так и не очухавшись, сидел на земле, недоуменно ощупывая громадную шишку на макушке. — Смотри, Хитрый Скунс! — завопил всадник, собо удачным ударом отправляя подвернувшегося под палицу воина в полет через пару валунов. — Вот как надо расправляться с проклятыми врагами! Учись, тебе предстоит быть великим воином!
Я вышел из пещеры, подобрался к всаднику поближе и, улучив момент, прыгнул на круп коня. Получилось, как я и ожидал: почуяв нечистую силу в непосредственной от себя близости, конь испуганно шарахнулся и, дико заржав, встал на дыбы. И я, и паскудный малолетка, и его ретивый папаша посыпались на землю, как яблоки из мешка, а испуганный скакун помчался прочь, поднимая за собой клубы багровой пыли.
— Хитрый Скунс! — заверещал воин рода антилопы, вскакивая на ноги. — Сейчас ты увидишь, как твой отец поражает своей палицей злого духа, вызванного нечестивым колдовством врага!
Надо же! Догадался, что я не простой смертный, а всё равно уверен в победе! Какой самонадеянный малый… Ну, я тебе не Разящий Клык и даже не Гаврила! Хоть ты по каким-то непонятным пока причинам совершенно неуязвим, я тебя сейчас так отделаю, что все оставшиеся годы болезненной жизни своей будешь обучать своего придурка-сынишку не искусству войны, а мастерству бодрого улепетывания.
Устрашающе зарычав, противник бросился на меня. От первого замаха палицы я ушел довольно легко. Более того, поймал правую руку воина в захват, выбил оружие, а его самого отшвырнул метра на два.
— Хитрый Скунс, — прокряхтел воин, отдирая раскрашенное боевой татуировкой тело от здоровенного валуна, — злой дух оказался сильнее, чем я думал… Но сейчас я его сражу! — И с боевым кличем: — Да поможет мне Таронха! — он снова кинулся вперед.
Завидный пыл и на этот раз не помог воину. Гвоздить разбегавшихся соотечественников по черепам палицей, несомненно, легче, чем в рукопашной схватке справиться с бесом! Ко всему прочему, нападавший не имел ни малейшего понятия о навыках боя без оружия — он просто ревел, как раненый медведь, беспорядочно размахивал руками, лягался и норовил укусить меня за руку.
Пришлось провести излюбленный хук слева. Схлопотав в челюсть, воин покатился по земле и снова брякнулся на валун — да так неудачно, что, кажется, повредил себе руку. Минуту он сидел на земле, тупо рассматривая вывалившийся изо рта передний зуб, и потряхивал опухавшей на глазах рукой. Потом медленно стал подниматься.
Я огляделся. Разящий Клык стоял неподалеку и, разинув рот, наблюдал. Его люди, щедро украшенные синяками, ссадинами и шишками, выбирались из своих укрытий. Откуда-то появился старичок Лу-Ву Разбитая Раковина.
— Хитрый Шкунш, — прошепелявил покалеченный, но не потерявший присутствия духа воин рода антилопы. — Не бойшя! Злой дух шейчаш будет повержен!
— Может, хватит? — осведомился я. — Сдавайся добровольно в плен, обещаю лично рассмотреть прошение о помиловании… А то еще врежу. Ты ведь сам убедился, как трудно выбитые зубы сломанными руками собирать…
— Хитрый Шкунш! — завопил воин, левая рука которого свисала плетью. — Подойди поближе! Шейчаш ты увидишь…
Умный не по годам Хитрый Скунс бочком-бочком выбрался из гряды валунов и бегом припустил к линии горизонта. Бежал он быстро, и клубы пыли, поднимавшиеся за ним, были никак не меньше тех, которые оставлял за собой первым ретировавшийся с поля боя конь.
Наблюдая это зрелище, я едва не пропустил момент атаки — противник, неожиданно взвившись в воздух, летел по синусоиде прямо ко мне, целя ногой в глаз… Ну, адское пламя! Вот настырный тип!.. Надо заканчивать представление. Бес я сентиментальный, следовательно, слабонервный. Представил себе, как этот надоеда на перебитых конечностях, скаля обломки зубов, после очередного нокдауна ползет на меня в атаку, и понял: да, пора заканчивать.
Уклонившись, схватил воина за ногу и, раскрутив на манер спортивного молота, зашвырнул в том направлении, куда уже отступили конь и Хитрый Скунс.
— Помоги мне Таронха! — орал враг, в полете грозя мне кулаком. — Я еще вернушь!
ГЛАВА 2
Как и следовало ожидать, нас тут же объявили духами-заступниками. И, разумеется, пригласили в гости. Старичок Лу-Ву даже стянул с себя бизонью шкуру, и люди рода койота соорудили из нее волокушу для раненого Гаврилы. Детина, правда, немного оправившись от потрясения, устроил небольшую истерику, как только понял, что дикари собираются нас тащить невесть куда.
— Никуда я с этими подозрительными типами не пойду! — орал он, отступая к пещере.
Люди племени койота и мне, честно говоря, не очень понравились, но я рассуждал следующим образом: раз уж мы оказались в чужих землях, неплохо было бы обзавестись временным пристанищем и союзниками. И потом, не ночевать же под открытым небом в столь неуютном месте — среди голых камней и черепов! Ежу понятно, что нам следует искать пути возвращения, но не так вот сразу!
— Поживем, — уверял я Гаврилу, — увидим… А пока прогуляемся до ближайшего вигвама. Чего ты панику разводишь?
— Никуда не двинусь! — стоял детина на своем. — Пойдем обратно в пещеру! Может быть, туда этот самый… лифт вернется!
