Валерия Малахова - Мент, меч и муж
Муж не подвел. Сидеть возле кабинета пришлось около часа, но рассказ того стоил.
Сами по себе фонтаны, бьющие вином, – не слишком необычная штука. Но ставить туда стражников, дабы они, прошу прощения, совмещали охрану правопорядка и обязанности виночерпия… Определенная логика в предложении имелась: Миратус считал, что таким образом каждому пропойце будет определена норма, свыше которой не нальют.
Как и все теории, оторванные от земли, эта не учитывала массу реалий. В частности, человеческий фактор.
– Да наши идиоты перепьются первыми! – бушевал Роннен. И откуда силы взялись? – И кому тогда от них людей охранять, я спрашиваю? Мирьке?
Угу. Вы когда-нибудь видели вдрабадан упившегося ящера? И не хотите видеть, уверяю. Мне однажды довелось. Шатающийся Нен-Квек успешно оборонялся пару минут от шести вассалов лорда Крима, успел зацепить троих, и если бы Айсуо не тюкнул его сзади по башке, царапинами бы дело не ограничилось.
Стражники – ребята вооруженные и прошедшие какую-никакую подготовку. В случае с дорогим супругом – очень хорошую подготовку, неумех и лентяев Роннен не держит. Иногда я с содроганием думаю о том дне, когда благоверный решит уехать из этого города. Кто станет начальником стражи? Миратус? Похоже на то…
А ведь уедет. На свадьбе лорд Крим обещал мне личный замок. Обещания любимый держит.
Муж еще некоторое время распространялся об идиотах, детях идиотов и внуках идиотов, затем тяжко вздохнул, поглядел на меня с невыразимой мукой и сообщил:
– Еще тринадцать протоколов.
Я витиевато выругалась, затем скорбно кивнула:
– Давай помогу.
– Жена, известно ли тебе, насколько одно твое присутствие согревает мою исстрадавшуюся душу?
– Известно. Так кружка горячего вина спасает в лютый холод. Или с чем ты там сравнивал в прошлый раз?
– Фу, дорогая. Неужели я пришел к тебе с этой пошлостью и банальщиной?
– Ты приполз с температурой и двумя колотыми ранами. Сейчас все намного лучше. Давай сюда левую стопку.
Протоколы об отклонении жалоб – песня отдельная и очень матерная. До предыдущего года их писал начальник городской стражи самолично. Ну, по крайней мере, так считалось. Разумеется, на самом деле бумажки ваял младший писарь из бургомистерского секретариата, за какие-нибудь прегрешения на декаду отправленный в распоряжение лорда Крима. В следующую декаду замаливал грехи другой писарь, прежний со счастливым вздохом отправлялся на привычное место работы, а новоприбывшему вручали пару десятков образчиков и инструкцию по выбору из них правильного, соответствующего конкретному делу. Роннен прочитывал эту писанину раз в два дня, жутко ругался, правил и подписывал.
В прошлом году нас осчастливили очередным циркуляром из столицы. Отныне протоколы предписывалось составлять тем стражникам, которые принимали жалобу. Да, жалобу тоже требовалось записать. Лорд Крим долго и витиевато выражал всю глубину своего хорошего отношения к умникам из канцелярии Великого Патрона, собрал рядовой состав и устроил краткосрочные курсы ликвидации безграмотности. С тех пор протоколы традиционно радуют нас неповторимой легкостью слога и великолепной связностью изложения мыслей.
«Затем вышеозначенного Жмудька снова ударили по голове, и голова снова упала на дорогу».
«А у ее сына есть конь, так тот тоже пьяный приплентался к нему и приохотил его красть, а теперь того сына засудили, а он-то на свободе!»
«Нанес удар в левое лицо».
Означенное богатство стилистики требуется прочесть, разобраться, что к чему, справедливо ли отказали в жалобе коню… то есть матери коня… нет, матери осужденного сына, у которого конь на свободе… тьфу ты! А чего стоит замечательная жалоба: «Сегодня в судейском дворе, где заседал пьяный судья Резван Гитош и пьяный прокурор Сулей Варк, а также в присутствии других трезвых людей, засудили меня, младешенького!» Ответ на нее выдержан в том же бесподобном стиле: «Поименованному младешенькому живодеру Ивосе Завальку отказать, ибо заводит в блуд следствие и добрых людей, а сам зенки залил и не видит, что судья с прокурором трезвехоньки! Да страже и дела-то нет, чего там судья решил, это к бургомистру». Из тринадцати протоколов пришлось переписать восемь. Остальные тоже надо бы, если честно, но Роннен махнул рукой и завизировал их, бурча под нос: «Развелось… Мирьке… Дожили…»
Когда последняя жуткая бумажка очутилась в стопке готовых, мы посмотрели друг на друга и не сговариваясь отправились на третий этаж, в казармы. У мужа там есть отдельная, по уставу положенная комната, а в ней – неплохая кровать. Как-нибудь вдвоем уляжемся.
Идти домой сил не оставалось совершенно.
Разбудил нас, как обычно, сынуля. Подумаешь – мама с папой заснули не дома. Риан не гордый, он притопает.
Вот сколько раз говорила Нен-Квеку, что так детей воспитывать нельзя. Ящер убежден: мальчишка должен и может видеть родителей тогда, когда захочет. Это неотъемлемое право отпрыска. Вдолбить в зеленую голову иные мысли просто нереально: во времена охоты на Роннена малыш Нен-Реус был оставлен на попечении родственников лорда Крима. К их чести надо сказать, что позаботились они о ребенке иной расы хорошо. Но страдания Нен-Квека я помню. Уйти от господина, которому дал клятву, он не мог: в его личном кодексе чести такое деяние приравнивалось к предательству. Кодекс довольно тоненький – моралью ящер особо не обременен – и изрядно потрепанный по краям, но тем более свято соблюдаются имеющиеся принципы.
Роннен обязал родичей вставлять сообщение о Нен-Реусе в любую весточку. Может, поэтому нынче маленький Риан в безопасности?
Нен-Квек и Реус-Зей – парочка вообще интересная, с какой стороны ни погляди. Я в свое время интересовалась кехчи, точнее, проблемой их существования. Великим генетиком мне не стать никогда, однако даже тех мелких обрывков сведений, которые имеются, хватает, чтобы понять: расу вывели искусственно. Скорость обмена веществ зашкаливает, пульс ящера в спокойном состоянии заставит любого реаниматолога побледнеть. Едят ребята соответственно: все время и помногу. Обожают спиртное, причем напоить их сложно, а трезвеют быстро. Не шарахни Айсуо тогда пьяного Нен-Квека по башке, через полчасика расхаживал бы кехчи, как новенький. И перевязывал половину стоявших рядом.
В природе такое самостоятельно не заведется, природа идет по принципу сохранения энергии: перья там, шерсть, подкожная клетчатка… Я пыталась выяснить историю появления кехчи. Все списывают на богов. Дескать, явились, натворили, а остальным расхлебывать. Ставлю на группку крутых генетиков из какого-нибудь очень параллельного мира. А что с ними случилось потом – другая история. Может, кехчи их и съели, когда поняли, что обрели разум. Кушать-то очень хочется.
Дойл-Нариж для ящеров не слишком подходит. Им бы где потеплее… Нен-Квек все время кутается. Выходит это у него очень оригинально: нет такой одежки, которую зеленокожий не приспособил бы в качестве доспехов. Кстати, выйдя в отставку, он помимо прочего стал зарабатывать на подгонке одежды под потребности наемников, стражников и прочего бряцающего оружием люда. Роннен смотрит на маленький бизнес кехчи сквозь пальцы: в случае чего, клиент будет сдан начальнику городской стражи моментально. Сладкая парочка вассальной клятве предана беззаветно.
Хотя в случае с Реус-Зеем и Нен-Квеком лучше говорить о парочке жуткой и зубастой. Ящеры, впрочем, считают Реус-Зея очень привлекательным, а вот в оценке Нен-Квека расходятся. Я так понимаю, характерный типаж.
Кехчи – гермафродиты. История с Ромео и Джульеттой в их обществе не случится, а если и случится, то весьма специфическая. Между прочим, некий эпос, поведанный мне подвыпившим Реус-Зеем, как раз и повествует о забеременевшей друг от друга парочке из разных боевых отрядов. Весьма поучительная история. Но там хоть были личные основания – каждый хотел перетянуть известного доблестью партнера в свою группировку.
Говорить о семье у этой расы потомственных воителей можно, лишь имея в виду отряды, шайки, банды… Вот с кем в походы ходишь – тот и супруг. Каждый может родить от каждого в пределах одной команды.
Нен с Реусом, если я правильно поняла (о прошлом они говорят мало и неохотно), были не то просто из разных бандформирований, не то вообще из враждующих. Почему они сошлись – черт их знает. Послушать кехчи, так любви в человеческом понимании у них нет и не надо. Главным в выборе партнера считается его статус в обществе, боевой опыт, личный ранг… Наша парочка гнедых (ладно, зеленых) стояла примерно на одной социальной ступени. Все понятно: вот свои, вот чужие, с этим можно и нужно, с тем никак нельзя… Чего их потянуло налево из родных отрядов? Они, наверное, и сами не ответят. Так получилось. У Реуса вообще башку снесло – из четырех детей двое от Нен-Квека. Понятное дело, в качестве второго родителя он каждый раз называл кого-то из своих.
