Крэг Гарднер - Другой Синдбад
Ахмед глянул на меня и пожал плечами:
— Бутерброд всегда падает маслом вниз.
Но первая обезьяна пошла дальше и остановилась перед Кинжалом, Шрамом и паланкином, скрывающим таинственную Фатиму. И теперь, по-видимому, обезьяна спросит меня, хочу я или нет взять с собой и этих троих тоже. Фатима! Сердце мое заныло при мысли, что я не только женюсь на горилле, но и никогда не увижу мою Фатиму снова. Не то чтобы, конечно, я уже видел ее всю прежде, но я лелеял в душе возможности, таящиеся в этой ручке и этом смехе. Однако я никоим образом не мог себе представить существо столь прекрасное и утонченное, как женщина в этом паланкине, на отвратительном корабле, кишащем обезьянами. И уж, по правде говоря, жалеть об утраченной компании Кинжала и Шрама я тоже не стану.
Так что на этот раз я должен дать обезьяне отрицательный ответ. Я ждал, что скажет она; что это будет — уук или скрии? Как бы то ни было, хотел бы я лучше знать, что я ответил насчет мага.
Обезьяна указала на двух мужчин и паланкин.
— Гиббер? — спросила она.
Гиббер? Что мне сказать на это? Я знал, что два «уук» означают «да», и до сих пор не имел представления о последствиях двух «скрии». Делу не помогало то, что, пока я пытался принять решение, Кинжал и Шрам грозно смотрели в мою сторону. Тем не менее любые два звука могут означать на обезьяньем языке «да». Поэтому я решил, что стоит попробовать что-нибудь совсем иное.
— Хоо хоо, — ответил я.
— Теперь обезьяна и носильщик решили взять с собой придурковатого старика в ярких одеждах. — Малабала запнулся. — Эта обезьяна что, говорит обо мне?
Я испытал огромное облегчение. Явно любые два слова обозначали утвердительный ответ. Быть может, я обрек на гибель Ахмеда, Джафара, торговца Синдбада и Малабалу, но, по крайней мере, моя возлюбленная Фатима будет спасена. Обезьяна махнула рукой в сторону капитана и остальной команды.
— Уук? — снова спросило существо.
Итак, мы опять вернулись к первому вопросу, тому, на который я уже знал ответ. До меня дошло, что, зная, что я говорил с момента появления обезьян, возможно, я сумею исправить то, что натворил. Поскольку, если я отвечу утвердительно и на этот вопрос, может быть, обезьяны решат, что я снова прошу слишком многого, и тогда оставят в покое и всех остальных тоже.
— Уук! — с великим жаром подтвердил я.
— Они решили взять двух больших мужчин и женщину в паланкине тоже, — крайне сухо сообщил Малабала.
— Уук уук! — скомандовала первая обезьяна, и по его приказу на борт корабля вскарабкалась еще пара дюжин этих существ.
— Уук? — ответил я, больше от замешательства, чем от желания общаться.
— Кое-кому действительно повезло, что носильщик решил оставить капитана и команду, — были последние слова Малабалы, прежде чем он поднялся в воздух на руках обезьян.
Я решил? Но я сказал «уук». Я решил, что насчет этого не может быть сомнений. Язык — действительно хитрая штука.
На дальнейшие размышления времени уже не было, поскольку меня тоже подхватили и понесли на плечах с полдюжины обезьян.
У меня появилось предчувствие, что моя свадьба не за горами.
Глава четырнадцатая,
в которой неприятности нашего носильщика перестают углубляться, зато начинают множиться
Я сделал еще одно из слишком часто совершаемых теперь мной открытий.
Эта ситуация с Малабалой и обезьянами была для меня, мягко выражаясь, совершенно исключительной. Тем не менее я извлек из нее очень важный урок. До встречи с Синдбадом Мореходом — неужели это было всего день назад? — я думал, что худшее, что может случиться с человеком, — это оказаться беспомощным перед силами хаоса, уступить неодолимым силам природы, или сверхъестественному, когда судьба твоя всецело от тебя не зависит.
Лишь теперь я понял, как ошибался. На самом деле было нечто худшее, много худшее, чем не иметь представления о том, что случится дальше. И это было — иметь это самое представление, что будет дальше, но только после того, как это уже случилось.
Такова была сама суть переводов Малабалы, оказывавшихся, в соответствии с его заклятием, — истолкованием не сказанного только что, а прозвучавшего некоторое время назад. И заклятие, наложенное на мага, по-видимому, было усложненным до крайности, поскольку оно, похоже, замедляло восприятие речи и обезьян, и людей, так что маг воспринимал ее совершенно по отдельности и этим запутывал меня еще больше. Прежде я боялся магии джинна. Теперь, должен нехотя признать, я еще и восхищался ею.
Таковы были мои мысли, пока обезьяны перетаскивали меня с нашего корабля на свой. Будущее мое сомнений не вызывало. Если планы этих антропоидов на мой счет останутся прежними, то о моем будущем говорить не приходится; и, бросив прощальный взгляд на покинутый нами корабль, я увидел, что капитан и матросы торопливо похватали весла и изо всех сил гребут прочь, так что от них помощи ждать тоже не приходилось. А кроме того, я был в руках той самой судьбы, которую так обожал мой старший тезка.
Однако именно обезьяньи руки опустили меня на палубу другого корабля. Вскоре за мной последовали и остальные, так что ко мне присоединились три моих изначальных спутника, а также маг и два головореза со своим паланкином. Судя по воплям, раздавшимся, когда меня подняли в воздух, я предположил, что Кинжал и Шрам сначала попытались сопротивляться. Вскоре, однако, они сдались, как и остальные, поскольку казалось, что снующим по палубе обезьянам просто нет числа. Так что теперь эти двое присоединились к нам; растрепанные, свирепые, но по сути невредимые.
— Уук, — обратилась первая обезьяна к волосатому собрату в капитанской форме. — Гиббер уук!
— Уук? — переспросил обезьяний капитан, разглядывая меня с некоторым изумлением. — Гиббер гиббер скрии!
Команда антропоидов нашла это чрезвычайно забавным. Но капитан быстро оборвал их веселье, рявкнув что-то, что могло быть только командой.
— Даже капитан, похоже, восхищен смелостью нашего носильщика, — снова перевел Малабала. — Королева обезьян славится своим чудовищным нравом.
Итак, я должен буду жениться не просто на обезьяне, а на чудовищной обезьяне. Мудрецы часто говорят о покое, нисходящем на человека перед смертью. Я уже упоминал, что за эти последние несколько часов моему благополучию угрожали так часто, что я, то ли в силу все возрастающей привычки к опасности, то ли постоянно находясь в состоянии шока, больше не впадал немедленно в панический ужас. Чем больше, однако, я думал об этой женитьбе, тем яснее понимал, что это куда хуже, чем просто смерть. Возможно, королева обезьян сохранит мне жизнь на несколько дней, недель, даже месяцев. И чем все закончится? Мне снова сделалось страшно.
— Помоги мне, о маг! — воззвал я к Малабале.
— Скрии! Скрии гиббер! — прокричал капитан своей команде.
— Почему вы кричите? — с искренним любопытством спросил меня Малабала.
Я кричал? Наверное, кричал, в недавнем прошлом, скажем, когда обезьяны потащили меня. Такие вопли стали уже обычным делом в моем теперешнем существовании.
Джафар вышел вперед и поклонился.
— Мой хозяин хочет, чтобы вы знали, что все мы сочувствуем вам.
Торговец отпихнул мажордома в сторону.
— В таких делах я должен говорить сам за себя. — Его большие руки обхватили живот и, пока он говорил, мяли изрядные жировые складки. — Боюсь, я мало что могу сделать для вас в этих обстоятельствах, даже после всех своих обещаний. Это действительно позор — насчет тех ста динаров. Будьте уверены, что когда я добуду деньги, то использую их на сооружение подобающего монумента в честь вашей жертвы.
Я был очень тронут его признанием.
— Хотел бы поблагодарить вас всех, — медленно произнес я, стараясь не дать чувствам захлестнуть меня. — За эти несколько коротких часов жизнь моя изменилась и стала богаче. — Эти слова я произнес в определенной степени искренне. И все-таки с той сотней динаров действительно получилось стыдно.
— Помочь? — перебил Малабала. — Какая помощь вам нужна?
Маг наконец смог услышать мои слова. Я решил ответить поскорее, пока его ничто не отвлекло снова.
— Способность понимать этих обезьян, похоже, покинула меня.
— Предсвадебное волнение, несомненно, — прокомментировал Ахмед.
— Вам нужна помощь, чтобы принимать благодарности? — в некотором замешательстве переспросил Малабала.
— Нет! — весьма энергично покачал я головой. — Мне нужно, чтобы вы переводили!
— Отчего же ваши способности исчезли? — спросил наконец Малабала. — Конечно, я всегда удивлялся, что такой простой человек, как вы, способный вообразить, будто столь великий маг, как я, мог находиться под заклятием, вообще может обладать подобными способностями. И все же я слышал истории о простаках с удивительной памятью или же изумительно легко оперировавших цифрами. Здесь, без сомнения, тот же случай. Во всяком случае, это судьба, поскольку, женившись на обезьяне, вы окажетесь среди существ своего уровня.
