Татьяна Андрианова - Выйти замуж за эльфа
Разве ему не полагалось с благодарностью принять так щедро оплаченный трофей, выделать шкуру, и зимними вечерами долго, взахлеб повествовать друзьям о том, как один голыми руками задушил — да что задушил! — ногами запинал огромную клыкасто-зубастую нежить, после чего гордо вывесил трофейную шкуру над камином на долгую память потомкам.
— Не хочу тебя разочаровывать, дорогая, но кто в своем уме станет хранить дома такую мерзкопахнущую дрянь? И где найти идиота, который добровольно станет любоваться на нее без противогаза?
Н-да. Об этом я не подумала.
— Ух ты! А ты это умеешь? Я поражен… Вот гад!
— Откуда я знаю? — Похоже, я так заболталась с ехидствующим Ахурамариэлем, что практически подпрыгнула от голоса Богданова. — Просто прикопай его где-нибудь за пределами деревни. Главное, подальше отсюда. Очень… очень далеко… Кстати. Там прилетел один дракон. Словом… Сделай так, чтобы его завтра уже не было на моем газоне.
Ворота с металлическим лязгом захлопнулись, оставив меня в полном недоумении — решать, куда девать целую тушу волколака.
— Да выволоки его в лес и зарой где-нибудь… Кстати, я такой дивный овражек приметил! Тебе останется только засыпать. Хм. А это идея.
Овраг действительно был будто создан для массовых захоронений. Глубокий, удобный, полный прошлогодней листвы… Минус был в том, что заниматься таким неблагодарным делом приходилось только вдвоем. Макс не смог отвертеться, так как прямо жаждал заполучить парочку когтей и сделать подвеску, как у заправского охотника за головами. Я нагло предложила отработать эффектный сувенир. Макс надулся, но расставаться с мыслью о заветных цацках не стал. Зато остальные сопровождать новоявленных могильщиков отказались. Эльфы дружно заявили, что каждый сам хоронит своих мертвецов (эк они загнули!) и вообще у них дел по горло. Слабаки! Бросили одинокую хрупкую девушку в самый ответственный момент. А еще в женихи набиваются. Ну как с такими семью заводить? Прямо не знаю.
Васька умчался домой под благовидным предлогом приготовления ужина. Ну что ж. Это, можно сказать, святое. Филька, зажимая крылом клюв и отчаянно гнусавя, прогундосил нечто вроде «на охоту пора, а не то похудеет и умрет от голода». Угу. Так я ему и поверила. Да в нем килограммов пять лишнего веса! Сачок несчастный. Фей упорхнул повидать похищенную драконом принцессу. Ладно-ладно. Я им еще припомню. Нет. Разумеется, я не злопамятна. Просто злая и память у меня хорошая.
До оврага ехали под душераздирающий вой местных шавок, которым подпевали одуревшие от непередаваемых миазмов лежалой мертвечины коты. Хотя плюсы были. Даже целых два. Первый — похороны покойного были весьма и весьма неплохо оплачены. Второй — кровососущие насекомые дохли гораздо раньше, чем могли к нам прикоснуться. Не выдерживали, бедняжки, газовой атаки.
На дно оврага тушу спихнули совместными усилиями. Я долго морщилась, крепилась, неимоверным усилием воли сдерживая рвущийся на волю обед (аж сама поразилась собственному мужеству). Но это все, на что я была способна. То есть спуститься вниз для предания останков земле сил уже не было. Сама мысль о подобном деянии была сродни подвигу Геракла. Макс тоже не смог себя заставить. Мы немного постояли на краю с подветренной стороны.
— Знаешь… А ведь мимо этого оврага мало кто ходит, — заметил Макс.
Я не могла не согласиться с его выводом. Тропинки как таковой сюда не было, и на это место нам посчастливилось напороться совершенно случайно.
— Давай его просто засыплем листьями, и все.
— Давай, — облегченно вздохнула я.
Листья — это не земля. Они гораздо легче, и чтобы засыпать ими трещину в земле, пусть даже довольно глубокую, требуется гораздо меньше времени и минимум подручных инструментов. То есть ноги и руки вполне сгодятся. Через полчаса отчаянного сопения и возни мы получили чудесную возможность созерцать творение рук своих. Кто бы мог подумать, что за короткий срок можно не только сравнять овраг с краями, но и насыпать вполне приличный курган. Из кучи листового опада, недовольно фырча, выбрался на редкость сердитый еж и нагло укусил Макса за ногу. Тот взвыл и не нашел ничего более остроумного, чем врезать обидчику голой рукой. Эффект был потрясающий. От дикого вопля разобиженного целителя с близлежащих деревьев осыпалось столько листьев, хвои, птичьих гнезд и просто сов, что из них можно было бы воспроизвести египетскую пирамиду в натуральную величину вкупе со сфинксом. Наверное, бить ежей все-таки не очень полезно для здоровья.
— Вика. — Вкрадчивый, мурлыкающий голос меча заставил невольно напрячься в ожидании очередной колкости. — Сдается мне, зря вы закопали многострадальный трупик зверски замученной нежити так глубоко.
На счет «зверски замученной» можно и поспорить. Хотелось бы мне увидеть того смельчака, который додумался бы тиранить волколака. Впрочем, последних мгновений жизни убиенного застать не удалось, и насколько гуманен был избранный Арни способ умерщвления нежити, судить не берусь.
«Это почему же зря?» — осторожно поинтересовалась я, прекрасно понимая, что, наверное, лучше было бы промолчать.
И я бы именно так и поступила, если бы не банальное любопытство. А оно, как говорится, не порок…
— Насколько я понял, ты получила весьма кругленькую сумму за этот дурно пахнущий экспонат?
Это был риторический вопрос, и в ответ я просто кивнула.
— Ну так вот… Даю наводку: Новые Усадьбы не единственная деревня в окрестностях…
Ахурамариэль загадочно замолчал. Но продолжения и не требовалось. Правила о вознаграждении за усекновение рыскающей по окрестностям нежити успешно действует везде. И пусть этот волколак не успел засветиться где-нибудь еще (иначе команду истребителей вызвали бы гораздо раньше), а значит, заплатят за него на порядок меньше, чем в Усадьбах… Но ведь заплатят же.
Видимо, Макс пришел точно к такому же выводу, потому что мы ринулись разгребать листья на редкость сплоченной командой и довольно скоро встретились на дне оврага, намертво вцепившись я в хвост, он в холку нежити.
— Зачем он тебе? — напряженно вопросил Макс, стараясь перетянуть тушу в свою сторону.
— А тебе? — мило поинтересовалась я, резко дергая в свою.
— Мне, чтобы заработать деньги.
— А мне, надо полагать, деньги без надобности, — сыронизировала я.
— Ты уже получила свою долю.
— Что-что? — удивилась я и чуть не выпустила саблевидный хвост из рук. — Какую долю? Это же мой волколак! Арни отдал его мне. До деревни транспортировал его Яшка. А ты просто примазался.
— Я примазался? — задохнулся от возмущения целитель. Я нагло воспользовалась замешательством противника и рванула тушу на себя что есть сил. В результате мы с волколаком сплоченным дуэтом улетели в кучу листьев. По дороге я орала нечто нецензурное, Макс ржал как племенной жеребец, а покойный просто припечатал меня сверху, как импровизированный пресс.
— Прекрати веселиться и вытащи меня отсюда… — взмолилась полузадушенная я, выплевывая изо рта клок шерсти и из последних сил борясь с вонью и подкатывающей тошнотой.
— Хорошо. Но волколак мой, — послышался неумолимый ответ.
— Шантаж! — возопила я, тщетно пытаясь разучиться дышать.
К сожалению, эта потребность заложена в человеке природой. Так уж мы устроены. Кислород нам жизненно необходим. Ну почему именно сегодня у меня нет насморка?!
Макс задумался.
— Уговорила. Семьдесят пять на двадцать пять, — изрек он.
— Грабеж! — выдохнула я и задержала дыхание. Торговались долго и упорно. До умопомрачения, причем моего. Сошлись на цифре пятьдесят на пятьдесят. После чего Макс сподобился вызволить полузадохшуюся меня из нежелательных объятий нежити. Здесь мы разделились. Я скоропостижно уползла в ближайшие кусты, где меня долго и мучительно рвало. А Макс отволок за хвост предмет наших товарно-денежных отношений на берег оврага.
Когда меня перестало выворачивать наизнанку, в голове слегка прояснилось, а радужные круги перед глазами испарились, словно их и не было, вдруг обнаружилось, что Яшка благополучно растворился в ночи, оставив нас решать проблемы с транспортировкой духовитого груза самостоятельно. Надо было как-то спасать ситуацию, или наш коммерческий план, скорбно пискнув, скончается прямо на глазах.
— Ну что ж… — задумчиво протянула я, стараясь держаться от туши подальше. — Придется тебе, Макс, показать, так сказать, свою молодецкую удаль и отволочь наш трофей в Крутогорье.
— Почему я? — огорчился несправедливостью жизни целитель.
— По двум причинам. Во-первых, ты мужчина как-никак. — При этих словах Макс сначала было горделиво приосанился, но бросил взгляд на предмет будущей грузоперевозки и пригорюнился. — Во-вторых, — невозмутимо продолжала я, — пятьдесят процентов надо отрабатывать.
