Благие негодники - Фаусто Грин

– Ладно, шучу, – улыбнулся Двадцать Третий, который в очередной раз просто решил меня побесить. – След девочки теряется возле Сен-Мишель.

– Замка? – После недавней поездки мне как-то не хотелось ехать куда-то опять на поезде.

– Да нет, фонтана. Я познакомился там с двумя классными ребятами. Они обещали помедитировать и вспомнить каких-нибудь подробностей.

– Так чего мы ждем! Поехали!

Возле фонтана Сен-Мишель, как обычно, бурлила и гудела шумная толпа туристов и просто тех, кто решил остановиться и посмотреть на красоты Ситэ. Люди шумели, веселились, улыбались. На лавочках неподалеку люди распивали вино. Два грифона, стоящие у подножия фонтана, открыли глаза, чтобы пожелать доброго утра своим соседям гаргульям, однако те который век предпочитают дремать в угрожающих позах, вместо того чтобы наконец убежать со своих постаментов или хотя бы пожелать доброго утра в ответ.

Мы с Двадцать Третьим остановились возле грифонов.

– О, вот так и мне надо с тобой поступать, – сказал я Двадцать Третьему, который разглядывал фигуру Святого Михаила, побеждающего Асмодея.

– Асмодею, судя по выражению физиономии, нравится, что по нему топчется этот гибрид человека и птицы, – ухмыльнулся демон. – Господа бестии, позвольте представить вам моего коллегу, падре Николаса. Это настоящий цепной пес церкви, и сейчас он вынюхивает…

Но нас прервали. К одному из грифонов подбежала маленькая девочка и коснулась рукой постамента.

– Дядя котик, дядя котик, вы спите?

Ребенок точно обращался к памятнику. Я присмотрелся. На вид меньше десяти, смугленькая, темноволосая, опрятно одетая. Она вновь погладила рукой постамент.

– Дядя котик, дядя котик, помогите мне. Может, ваш брат котик поможет?

Девочка, не обращая внимания на нас, побежала ко второму грифону. Ох уж эти дети, до десяти лет они почти все могут видеть магических созданий в черте города. Это с возрастом их поглощает банальность…

Девочка попыталась подпрыгнуть, чтобы дотронуться до грифона, но постамент был выше ее роста, и второй грифон ей не ответил. А затем она обратила внимание на Двадцать Третьего, рукой попыталась ухватить воздух, и я по выражению лица демона понял, что она схватила его хвост, который могли видеть существа, но я не видел.

– Что ты делаешь? – спросил Двадцать Третий у ребенка.

– Хвост ловлю, – ответила девочка и полностью развеяла наши сомнения.

– Большой город небезопасен для малышки, где твоя мама? – спросил я девочку, опускаясь перед ней на корточки. Но девочка только отодвинулась к Двадцать Третьему, крепче сжимая его за хвост.

– Я маму потеряла. Мы шли к метро, было много людей. Я отвернулась посмотреть, а мамы нет. Она исчезла.

– Почему ты просила дядю котика помочь? – спросил Двадцать Третий.

– Раньше мы с мамой приходили сюда часто, и дядя котик рассказывал мне сказки. А теперь мама больше не разрешает мне с ним разговаривать. И дядя котик со мной тоже не разговаривает.

Двадцать Третий положил руку на голову ребенка. Я понял, что он смотрит ее воспоминания. Вот же паскуда, не знал о таких его способностях.

Несколько секунд спустя демон начал рассказывать:

– Когда девочка потерялась возле входа в метро, она сначала метнулась вперед, озираясь по сторонам и выискивая женщину в зеленом хиджабе. На мгновение ей показалось, что она увидела в толпе нужный ориентир, и она бросилась туда, но это оказалась незнакомка в платке, которая удивленно на нее посмотрела. Девочка кинулась обратно. Попробовала ориентироваться на запах: пряный запах трав и пустыни, которыми пахнут волшебники Востока, притуплялся запахом водорослей и плесени, которыми пахнет Ситэ. Следуя за ним, девочка побежала к торговым лавкам, но и там матери не было. У девочки не осталось сомнений в том, что у метро ее оставили специально.

Следующее воспоминание, увиденное Двадцать Третьим, даже не воспоминание, а скорее впечатление девочки было таким, что ее мама в последнее время была какой-то грустной и больше не рассказывала сказки. Нашла какую-то скучную работу, где пропадала целыми днями, перестала вышивать невероятной красоты платки.

Потом Двадцать Третий попробовал залезть еще глубже в воспоминания девочки, но они утекали, как песок сквозь пальцы.

Последнее из недавних, что ему открылось, как вокруг ребенка смеялись люди, улыбались в своем безразличии и веселости, их лица причиняли ей почти физическую боль. Она молча брела от прилавка к прилавку и понимала, что кроме ярких пятен не различает уже ничего. Глаза застелила пелена слез, и она начала горько плакать от осознания случившегося. Так добрела до фонтана.

– И ты решила, что грифон как-то сможет помочь тебе с поисками? Если ты не заметила, он немного каменный. И при свете дня уж точно не полетит над площадью в поисках твоей мамы, – заверил ребенка Двадцать Третий. – Николас, где ближайший полицейский пункт, давай отведем ее в полицию!

– Не надо в полицию! – девочка топнула ногой. – Маму надо. Надо, чтобы дядя кот проснулся. Разбудите его!

У нас был странный выбор: пойти в полицию или попросить помощи у памятника. Адекватные люди пошли бы в полицию. Но поскольку адекватных и людей среди нас не было…

– Раньше я всегда видела маму в толпе, потому что у мамы большой зеленый хвост и крылья, как у дяденьки. А теперь у мамы нет хвоста и крыльев. Мама грустная ходит. Но я помню, она говорила, что памятники могут помочь, если что-то случится! – настаивала заплаканная девочка.

Ну да, конечно. Только волшебники и существа действительно знают о том, что памятники, статуи, скульптуры – самые болтливые и доброжелательные на свете существа. Для простых людей памятник – символ, напоминание о каком-то историческом событии. А для знающих памятник – проводник и помощник.

Двадцать Третий подошел к одному из грифонов и постучал кулаком по бронзовой заднице.

– Барсик, подъем! Опять всю ночь бесогонил, а теперь спать вздумал? Вставай давай! – весело и дерзко, словно докапываясь до домашнего кота, сказал Двадцать Третий.

Оба грифона открыли глаза, и я услышал в голове глухой голос:

«Передать в Часовую Башню: остановка времени пять минут».

В следующий миг все голуби, которые обретались в округе, мигом взмыли в воздух и полетели в сторону Консьержери. Двадцать Третий заозирался обеспокоенно, а в следующий миг упал на землю, схватившись за голову. Следом я почувствовал, что мне перехватило дыхание, я стал задыхаться. Я мельком увидел еще нескольких людей в толпе, которые тоже либо схватились за горло, либо упали на землю, словно сила притяжения подействовала на них сильнее. А вот большая часть толпы, машины, все вокруг просто застыло. Над нами пронесся одинокий