Олег Шелонин - Акция «Ближний Восток»
Накануне, прогуливаясь по базару, Жасмин вступилась за маленького голодного оборвыша, стянувшего с прилавка яблоко. Она прекрасно знала, какая участь его ждет (в славном городе Багдаде за это обычно отрубали голову, невзирая на пол, звание и возраст), и, не задумываясь, бросилась на стражников и жадину купца. Оборвыш, воспользовавшись суматохой, благополучно улизнул, а вот защитнице его не повезло.
– А ты говоришь – зэчка,– укорил лейтенант Баюна.– Что ж нам с тобой делать? Одну оставлять нельзя…
– Правильно,– одобрила Жасмин.
– И с собой не возьмешь, на дело опасное идем.
– Ну уж нет. Я от вас теперь не отстану. Вы ж без меня пропадете. Здесь такие дикие нравы…
– Убедила.– Долго уговаривать лейтенанта нужды не было. Моторная память до сих пор хранила изумительную упругость груди… Олежка тряхнул головой, отгоняя нескромные мысли.– Принимаем в команду? – Мурзик неопределенно хрюкнул, что Молотков принял как знак согласия и коротко распорядился: – Излагай свой план.
И Мурзик изложил.
Под покровом ночи инженерные войска под командованием Мышекрута Третьего, в данный момент добивающие в безразмерной котомке последнюю головку сыра, делают подкоп под стеной дворца эмира, обеспечивая тем самым проход в зону боевых действий ударной группе, состоящей из лейтенанта Молоткова Олега Александровича, которая вырезает на фиг весь замок, за исключением, естественно, детей.
– Гениально,– прошептал потрясенный лейтенант.
На Жасмин план тоже произвел впечатление. Она рухнула на котомку, не обращая внимания на возмущенный писк под собой, затем молча запустила туда же руку, вытащила остатки веревки, которая как-то сама собой завязалась в петлю и оказалась на шее Мурзика.
– Удавить гада…
– Редиска,– согласился Олежка, отнимая веревку у Жасмин,– но давить рано. Мы его иначе используем…– зловеще добавил он. Мурзик понял это по-своему и слегка задрожал.– Есть план…
23
Есри б знари вы-ы-ы, как мне дороги-и-иТридевя-а-атые ве-че-ра-а-а-а!!!
– Да заткни ты ей глотку!
– Сэнсэя-сана, заткни гротку, пазаруста.
Есри б знари вы…
Акира в отчаянии попытался воткнуть захмелевший клинок в груду золота, но катана была слишком пьяной, а потому слишком мягкой для этой процедуры.
– Плесни ей,– распорядился Илья,– может, заснет.
Ради сэнсэя обрусевший ниндзя был готов на все. Даже поделиться последней каплей эликсира. Увидев шкалик Соловья, катана громогласно объявила антракт, одним махом ополовинила четвертинку, вытянулась в струнку и абсолютно трезвым голосом приветствовала отца-основателя и своего ученика в лучших традициях Востока.
– Влипли,– констатировал подполковник.– Чувствую, перестаралась Ягуся. Вечный кайф обеспечила. Теперь к нашей катане без ста грамм не подходи.
– Без порритры, папа-сан,– вежливо уточнил сэнсэй.
– Разбежался,– пробурчал Илья.– Что-то наш хозяин дергаться перестал.
– Дысать трудна, наверна…
– Провалиться! Кажется, я ему и нос зажал.– Подполковник убрал руку, и владелец ушанки задышал часто-часто.– Давай знакомиться. Илья.
Мужичок пробормотал что-то неразборчивое и натянул ушанку на лоб, пытаясь спрятать лицо в полах халата.
– Да не бойся, не трону. Ну-ка, личико на свет божий.
Мужичок втянул голову в плечи, дернулся к выходу, но проскочить мимо Акиры было проблематично. Бедолага вновь закувыркался с золотой горы, теряя по дороге лапти и ушанку.
– Ну зачем так резко,– укорил помощника Илья, поднимая хозяина.– Мужика понять можно. Добро свое охра… опаньки! Посол… Мандладашский… – Память у подполковника была профессиональная.– Тесен мир… – Илья скинул халат, которым снабдил его синдикат, и засучил рукава камуфляжки.– Давно мечтал потолковать с тобой о мандладашских народных обычаях…
– Пощади сиротинушку, без папы, без мамы рос! – бухнулся на колени «посол».– Дурное влияние улицы! Страшная наследственная болезнь!
– Какая? – насторожился подполковник, на всякий случай отодвигаясь.
– Очень мудреное название. Никак запомнить не могу. Но у меня где-то записано… – Мужичок выдернул из складок халата записную книжку Ильи и торопливо зашелестел страницами.
Подполковник похлопал себя по карманам, побагровел…
– Вах-вах-вах, совсем плохой стал, клептомания называется. Жуткая болезнь, и главное – заразная!
– А ну выкладывай все, что взял!
Багдадский вор, а это, естественно, был он, покорно начал выворачивать карманы. Первой оттуда появилась жутко удивленная этим фактом катана. Потом пошли часы, все тот же многострадальный крест, экипировка ученика сэнсэя в виде нунчаков, звездочек…
– Можно хоть одну вещичку на сувенирчик оставить? – Вор бережно развернул красные в горошинку трусы.– Всю жизнь о таких мечтал!
Подполковник тихо охнул, кинул взгляд вниз и торопливо застегнул ширинку.
– Все?
– Аллахом клянусь! Век воли не видать!
– Врет, аднака,– возмутился Акира, хлопая себя по груди.– Чекушка нету!
– Отдай лекарство, лишенец! – грозно рыкнул Илья.
Багдадский вор задумался.
– Лучше я трусы отдам.
– А кто сказал, что я их тебе оставлю?
– Совести у вас нет,– скорбно понурился вор, завернул возникшую как из воздуха чекушку в «сувенир» и протянул ее Папе.
– Да у тебя не только клептомания, но и склероз. Хоть бы запоминал, у кого чего воруешь. Это мое,– сдернул с бутылки трусы подполковник,– а…
Чекушка была пуста. Илья перевел взгляд на посла Мандладаша, торопливо занюхивавшего рукав. И тут подполковника прорвало. Скорее всего, это было нервное. Он рухнул на груду золота, на которой происходила разборка, и заржал. Сэнсэй и Акира мрачно смотрели на веселящегося Папу.
– Ну ты даешь, посол,– выдавил из себя Илья спустя несколько минут.– Тебя бы с Багдадским вором схлестнуть. Интересно, кто кого первым обворует?
– Самого себя я еще не обворовывал,– задумался Багдадский вор.– Надо попробовать как-нибудь…
– Туман рассеивается,– хмыкнул слегка успокоившийся подполковник,– я даже начинаю верить, что мы действительно находимся в Багдаде.
– В Багдаде,– подтвердил вор.
– Слава богу, это нам пока не потребуется,– обрадовался Илья, опуская глаза на пальцы руки и замер. Кольцо Кощея исчезло… – Та-а-ак,– протянул подполковник,– кто-то со мной в игры играет…
– Папа, честное слово, не я! – испугался вор.
Илья посмотрел ему в глаза и поверил. На ложь чутье у него было фантастическое.
– Ситуация меняется. Багдад знаешь? – хмуро спросил он у Багдадского вора.
– Спрашиваешь! Как свои пять!
– Дворец эмира?
– Только вчера оттуда,– пьяно мотнул головой Багдадский вор.– Слушай,– шлепнул он себя по лбу,– у него ж там заначек до черта… – Разомлевший по старым дрожжам авантюрист встал на карачки и начал зарываться в золотой склон. Илья бесцеремонно выдернул его обратно.
– Тебе повезло, мужик. Есть шанс замолить грехи. Перед Аллахом и, самое главное, передо мной лично.
– Папа, без проблем,– заверил вор, пытаясь зарыться обратно,– вот похмелюсь…
Подполковник чувствительно тряхнул воришку.
– Понял! Был не прав! Исправлюсь! Вступаю в твою команду…
– И попробуй только свинтить! Из-под земли достану! Проводником будешь. Вперед! Нас ждет дворец эмира.
Хмель молниеносно слетел с воришки.
– Днем?!! – возмутился он.
Илья посмотрел на дверь, сквозь щели которой пробивались яркие лучи солнца.
– Папа,– деликатно кашлянул Акира, удрученно рассматривая свое черное кимоно,– день нерьзя, аднака.
– Правильно,– поддержал вор.– Настоящие профессионалы на дело только ночью ходят. Все заначки скрадем…
– Какие заначки? Там дети!
– И детей скрадем.
Как это ни странно, уверенность авантюриста подействовала на подполковника успокаивающе.
– Как зовут-то тебя, посол мандладашский?
Вор пробурчал что-то невнятное.
– Не понял.
– Шухерман,– стыдливо повторил вор.
– Ну вот… как знаменитость, так сразу «ман»… Уговорили. Ждем до темноты.
24
– Мурзик!!! Прошу любить и жаловать! Великий сказочник из северных земель бросает вызов несравненной Шахерезаде! – надрывалась Жасмин.– Он готов занять место у подножия трона светлейшего эмира…
– И в его постели,– хихикнул Олежка, получил болезненный тычок острым локотком в бок, опомнился и заорал благим матом, согласно утвержденному накануне плану:– Делайте ваши ставки, господа! Не прогадаете! Лично тренировал! И днем и ночью кот ученый… – потрепал он по загривку Баюна,– все ходит на цепи кругом! – Молотков тряхнул веревкой. Мурзик болезненно дернулся. Элегантный бантик на его шее затянулся еще туже.– Идет направо – песнь заводит…
