Терри Пратчетт - Народ

- Кэйл говорит, девушка-привидение очень хорошо изучает наш язык, - прогрохотал Мило. – И она готовит самое лучшее пиво.

- Я знаю! Но я хочу говорить с ней, как штанишник!

Пилу улыбнулся.

- Ты и она, наедине, а?

- Что?

- Ну, она же девушка, а ты…

- Послушай, меня не интересует девушка-привидение! То есть, я…

- О, не волнуйся. Я знаю, что тебе нужно! – Пилу порылся в куче вещей, которые они вытащили из руин корабля, и показал ему то, что на первый взгляд выглядело, словно доска, но после того, как Пилу постучал по этой штуке как следует, это оказались…

- Штаны, - сказал Пилу, подмигнув брату.

- И что? – спросил Мау.

- Штанишные женщины любят мужчин в штанах, - пояснил Пилу. – Когда мы были в Порт-Мерсии, нам не позволяли сходить на берег без штанов, иначе штанишные женщины начинали коситься на нас и кричать.

- Я не собираюсь носить их здесь!

- Девушка-привидение может подумать, что ты штанишник, и позволит тебе…

- Меня не интересует девушка-привидение!

- А, ну конечно, - Пилу расправил штаны и поставил их на землю. Они настолько заскорузли от соли и песка, что остались стоять сами по себе. Выглядело страшновато.

- В них сильная магия, внутри, - сказал Мило. – Они будущее, даже не сомневайся.

Когда мужчины побрели обратно к кораблю, Мау старался не наступать на красных крабов. "Они, наверное, даже не знают, живы они или умерли, - думал он. - Я уверен, что у них нет маленьких крабьих богов! Но волна прошла, а крабы по-прежнему здесь, их ничуть не меньше, чем прежде. Птицы тоже знали, что идёт волна. А мы не знали. Но ведь мы разумны! Мы делаем копья, ловим рыбу и рассказываем легенды! Когда Имо лепил нас из глины, почему он забыл добавить орган, предупреждающий о волне?"

Когда они добрались до "Свит Джуди", Пилу принялся, насвистывая, отрывать от борта доски при помощи железного ломика, найденного в ящике с инструментами. Это была весёленькая мелодия, Мау прежде такой не слыхал. Конечно, островитяне умели свистеть, они подзывали свистом собак на охоте, но эта мелодия была… сложнее.

- Что это? – спросил Маую

- Называется "У меня куча кокосов", - ответил Пилу. – Моряки с "Джона Ди" научили. Это такая штанишная песенка.

- И о чём в ней поётся?

- О том, что у меня куча кокосов и я хочу, чтобы ты бросал в них всякие штуки, - пояснил Пилу, подцепив ломиком очередную доску.

- Зачем что-то бросать в кокосы, если ты уже сорвал их с дерева? – удивился Мау, склонившись над ящиком с инструментами.

- Затем. Штанишники увозят кокосы в свою страну, устанавливают на подставки и бросают в них всё подряд.

- Но зачем?

- Для развлечения, наверное. Называется "пугать кокос". – Доска наконец со скрипом оторвалась от палубы. Жуткий звук. Мау чувствовал себя так, словно они убивают что-то живое. У каждого каноэ есть душа.

- Пугать? Какой в этом смысл? – спросил он. Лучше было обсуждать всякую чепуху, чем думать о смерти "Джуди".

- Смысл такой, что кокос хочет спрятаться от людей, - пояснил Мило, но было ясно, что он и сам не слишком верит этому.

- Спрятаться? Да как он спрячется, если на подставке стоит? Мы его видим!

- Почему ты задаёшь так много вопросов, Мау?

- Потому что хочу получить много ответов! Что на самом деле значит "пугать", если по-штанишному?

Пилу нахмурился. Так всегда получалось, когда он пытался думать. Обычно он предпочитал говорить.

- "Пугать"? Ну, моряки говорили мне: "ты не такой пугливый, как твой брат". Это потому, что Мило с ними почти не разговаривал. Он просто хотел заработать для себя трёхногий котёл и несколько ножей, чтобы жениться.

- Ты хочешь сказать, штанишники бросают всё подряд в кокосы, потому что кокосы не говорят?

- Возможно. Штанишники всё время ведут себя очень странно, - сказал Пилу. – С ними такая штука… Они храбрые, и плавают на своих лодках из одного конца мира в другой, и знают секрет железа, но есть кое-что, чего они очень боятся. Угадаешь?

- Ну, я не знаю. Морские чудовища? – предположил Мау.

- Нет!

- Заблудиться? Пираты?

- Нет!

- Тогда сдаюсь. Чего же они боятся?

- Ноги. Они боятся ног, - с триумфом объявил Пилу.

- Боятся ног? Чьих ног? Своих? Убегают от них? Но как? И на чём?

- Не своих ног! Чужих! Штанишные женщины страшно переживают, если увидят мужские ноги, а один из моряков на "Джоне Ди" рассказывал о юноше, который упал в обморок, увидев женское колено! Он сказал, штанишные женщины даже столы покрывают тканью! Чтобы молодые люди не увидели ножки и не подумали случайно о женских ногах!

- Что такое стол? И почему у него есть ноги?

- Вон стол, видишь? – сказал Пилу, указав в дальний конец большой каюты. – Это чтобы пол приподнять повыше.

Оказывается, Мау видел стол и раньше, но не обратил на него внимания. Всего лишь пара досок, приподнятых над палубой при помощи кусков дерева. Стол накренился, потому что после крушения "Свит Джуди" завалилась на бок, а стол был прибит к палубе. К деревянной поверхности стола были приколочены двенадцать кусков тусклого металла. Оказалось, это "тарелки" ("Зачем они?"), которые прибили к столу, чтобы они не ёрзали при качке, и чтобы их можно было мыть, просто опрокинув над столом ведро ("Что такое ведро?") воды. Глубокие зазубрины на тарелках появились, потому что основной пищей моряков была двухлетней давности солёная говядина или свинина, которую непросто было разрезать даже с помощью ножа, но Пилу такая еда очень нравилась – её можно было жевать весь день. В трюме "Свит Джуди" стояли большие бочки с солониной. Ею сейчас питалось всё население острова. Мау больше любил говядину, которая, как сообщил Пилу, была мясом животных по имени "скот".

Мау задумчиво постучал по столешнице.

- На этом столе нет штанов, - заметил он.

- Я спрашивал, почему, - пояснил Пилу. – Они ответили, что моряку ничто в мире не может помешать думать о женских ножках, поэтому нет смысла понапрасну тратить ткань.

- Странный народ, - заметил Мау.

- С ними всё не так просто, - продолжил свой рассказ Пилу. – Когда ты уже уверен, что они просто свихнулись, ты вдруг видишь что-нибудь вроде Порт-Мерсии. Огромные каменные хижины, выше деревьев! Некоторые внутри могут вместить целый лес! Множество лодок, ты и вообразить не можешь, сколько! А ещё лошади! О, на лошадей стоит посмотреть!

- Что такое лошади?

- Ну, они… ну, диких свиней видал? – спросил Пилу, поддевая очередную доску.

- Ближе, чем ты можешь вообразить.

- Ах, да. Извини. Мы слыхали об этом. Ты молодец. Ну так вот, лошади вовсе не свиньи. Но если взять свинью, увеличить её и растянуть, добавить длинную морду и хвост, она станет как лошадь. Не считая того, что лошади гораздо симпатичнее. И ноги у них длиннее.

- Значит, лошади на свиней совсем не похожи?

- Ну, пожалуй, ты прав. Однако ног у них столько же.

- А они укрывают свои ноги тканью? – спросил совершенно сбитый с толку Мау.

- Нет. Только люди и столы. Тебе тоже надо попробовать!

Они её всё-таки заставили. "Может, и к лучшему", - признала Дафна. Она и сама хотела, но не решалась, а они её заставили, точнее, они уговорили её сделать то, что она хотела сделать сама, и теперь, наконец, сделав это, она была рада. Рада, рада, рада. Бабушка такого не одобрила бы, конечно, но это ничего, потому что: а) она никогда не узнает; б) Дафна всего лишь действовала в соответствии с обстоятельствами и здравым смыслом; в) бабушка и в самом деле никогда-никогда не узнает.

Дафна сняла с себя платье и все юбки, кроме одной. От полной наготы её отделяли всего лишь три предмета одежды! Ну ладно, четыре, если считать травяную юбку.

Неизвестная Женщина сплела её для Дафны при полном одобрении Кэйл. На юбку ушло немало этой странной местной травы, которая росла по всему острову. Точнее, даже не росла, а разворачивалась, словно длинный зелёный язык. Она оплетала другие растения, взбиралась на деревья, в общем, проникала повсюду. Благодаря кулинарным урокам Кэйл, Дафна знала, что из этой травы можно сварить суп (на вкус так себе), а её соком хорошо мыть волосы. Но в основном тонкие стебли использовались вместо нитей, чтобы делать плетёные сумки и одежду. Вроде травяной юбки, которую сплела Неизвестная Женщина. Для этого бедняжке пришлось расстаться со своим ребёнком, пусть ненадолго, а каждый шаг на пути к выздоровлению следовало поддерживать, поэтому Дафна понимала, что юбку теперь придётся носить всё время.

Юбка постоянно шуршала, сильно смущая Дафну. Ей казалось, что она стала похожа на ходячий стог сена. Зато вентиляция просто отличная.

Наверное, именно это бабушка называла "Одичать". "Обиностраниться" с её точки зрения было преступлением, или, как минимум, стыдной болезнью, которую можно подхватить, если слишком много времени проводить на солнце или есть оливки. Но Одичать – ещё хуже. Это значит сдаться и стать как дикари. Чтобы не одичать, следовало в любых обстоятельствах действовать точно так же, как дома: одеваться к обеду в душные закрытые платья и есть на ленч варёное мясо и коричневый суп. Овощи считались "нездоровой пищей", а фруктов лучше вообще избегать, потому что "неизвестно, где они были". Последнее правило всегда несколько озадачивало Дафну, потому что в каких таких нехороших местах мог бы побывать, например, ананас?