Бортовой журнал "Синей птицы". Том 1 (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич

— Я не буду эту фублю есть! — громко заистерила купчиха, брезгливо оттолкнув пакет от себя.

Пакет уплыл подальше и ударился в стенку.

Зато Иван с пыхтением и матом, два раза встряхнув рукой, на которую попали горячие капли, справился. Вскоре лапша была готова, и осталось втянуть через трубочку похожую по консистенции субстанцию.

На весь звездолёт запахло куриным бульоном. Почти сразу же раздалось громко урчание.

Фёкла вытянула перед собой руку, пощёлкала пальцами и пренебрежительно произнесла:

— Сделайте и мне такую же фублю.

Капитан и навигатор молча отвернулись, делая вид, что не замечают вздорную особу, а Иван втянул варево через трубочку и ответил:

— Вон пакет. Вон кипяток. Делай. Я слуга, что ли?

— Козёл ты! Урод! — возмутилась Фёкла, покраснев от негодования. — Я требую! Дай! Мне! Еды! Нормальной, а не этой гадости!

Капитан шмыгнул носом. А увидев, как побагровело перекошенное от злости лицо княжича, и задрожали стиснутые до хруста кулаки, встрял в разборки. Ведь если не выдержит, проломит ей нос до затылка. Придётся ещё и на мордаху имплант приделывать, если не станет вторым овощем. А то овощей получится полная грядка, навигатор с двумя не справится.

— Тихо, княже. И вы, девушка, успокойтесь. К вечеру прилетим на Кеглю, закажете себе еды в ресторане.

— Не надо меня успокаивать! — завизжала Фёкла и взмахнула руками.

— Да заткнись, ты! — прокричал в ответ Иван и добавил: — Сама, блин, уродка препарированная! Мышь лабораторная!

— Это я мышь⁈ — завелась по новой купчиха.

— Хватит! — снова встрял Петрович, которого уже напрягал этот балаган. — Мы готовимся к манёвру и прыжку. Всем разойтись по каютам!

Иван быстрыми рывками подтянул себя по поручням до своей каюты. Там несколько раз зло ударил кулаком по стенке. Металл под руками сминался, оставляя следы костяшек.

Корабль привыкал. И корабль боялся нового хозяина, прогибаясь под его волей, вложенной в удар. Иначе бы парень мог сломать руку. Устроил бы краш костей.

— Сука, — процедил княжич, устроился на месте, пристегнулся ремнями. Потом схватил планшет и вошёл в личный кабинет инквизитора. Не найдя инструкций, как сжечь ведьму в условиях дальнего космоса, стал листать список оружия.

Фёкла доцокала до каюты на магнитных босоножках, заперлась, села в кресло-кровать. Девушка быстро стянула с себя босоножки и швырнула их в стенку. Один прилип, а второй рикошетом отскочил к иллюминатору, за которым кроме бесконечной россыпи ярких звёзд и извечного мрака ничего не было.

Девушка почувствовала, как к горлу подкатил комок, а затем глаза наполнились большими горькими слезами.

В невесомости жидкость не могла сорваться с места, держась силой поверхностного натяжения, потому копилась, превращаясь в две большие-большие капли, по одной на глаз, и дрожащие при моргании и малейшем движении головы.

Фёкла смахнула слёзы, отправив в неспешный полёт, и занялась надсадным плачем.

— Ну почему они все такие тупые? — выдавала она из себя. — Почему они меня не понимают?

Навигатор одним глазом косил на экран с расчётами предстоящего прыжка, а вторым на Марью. Вспомнилась старая-старая сказка, ещё без объёма и полного погружения. Говорят, оцифрованная ещё с аналоговой плёнки. Марья-искусница. Там девушка, попавшая в подводный мир, постоянно повторяла: «Что воля, что неволя, всё равно». Одним словом, тоже овощ.

— Ам, — произнёс Михаил, отправил в рот девушки ложку с прилипшей к ней овсяной кашей и нажал кнопку «проглотить» на планшете.

— Блин, — вздохнул он, — вот геморрой. Как бы от него избавиться?

Тем временем корабль плавно качнуло. Звёзды, к которым уже нельзя применять слова «далёкие» и «недоступные», ибо дотягиваться до звёзд стало повседневной рутиной, лениво поплыли за стеклом. Центробежная сила наклонила ложку к иллюминатору, ставшему прозрачным полом.

— Через пять минут будем готовы к прыжку, — тихо огласил искин из динамика, и навигатор вздохнул:

— Птиц, а подготовь-ка мне доклад по твоим вычислительным мощностям.

— Зачем?

— Есть одна задумка.

Капитан сидел в кают-компании в полном одиночестве. В руках пакет с кубиками вискаря. Опытным путём звездона́вты пришли к простому решению. Берётся алкоголь и глазируется во льду, словно конфеты с коньяком внутри. Только вместо шоколада — застывшая вода. А ещё можно для быстрого опьянения добавить не простой алкоголь, а газированный, типа шампанского. Ну, или покрепче. Бывалые звёздные волки зовут это вспышкой на солнце.

Вот и сейчас перед Петровичем крутился один такой кубик, похожий на двухслойный кристалл: оранжевое в белом.

— Падла, — произнёс капитан, стараясь не двигаться, и посмотрел на торчащую из-за стойки мордочку мыши. Мышь опасливо принюхивалась и прислушалась к происходящему.

Стило шевельнуться, и грызун исчез из вида. А следом от обшивки потолка послышался лёгкий топот и мерзкий смешок.

— Падла, — повторил капитан. Это уже не мышь. Совсем не мышь.

Где-то противно заскребло зубами по металлу и запищало.

— И это не мышь. Ладно, на Кегле разберёмся, кто кого, — зловеще улыбнувшись, прошептал капитан.

В глубине звездолёта загудел фокусатор, и мир потонул во вспышке гиперпрыжка.

Глава 12

Небольшие оказии

— Недолёт, — произнёс капитан, глянув в иллюминатор.

А буквально через минутку в кают-компанию залетел заполошный княжич. Да так быстро, что ему пришлось хвататься за торчащие из дверного проёма поручни, но инерция всё равно развернула, заставив ноги умчаться вперёд головы. А залетев, сразу припал к стеклу, бегая глазами по звёздам.

— Петрович, я что-то ничего не вижу! Где мы⁈ Мы же должны были выйти у Кегли!

Капитан тепло улыбнулся. Уже не безымянный коллега, а Петрович. Ну, может быть, и сработаемся. Просто парню адреналина и нормальных девок не хватает, вот и буянит. Молодой, горячий, блин.

— Смотри сюда. — Капитан подманил Ивана поближе и деловито указал пальцем. — Видишь вон ту яркую звезду? Это и есть Кегля.

— А что так далеко? — спросил парень, ткнувшись в стекло лбом и закрывшись ладонями от падающего сзади света.

— Ну, не допрыгнули. Бывает, — усмехнулся капитан и медленно оттолкнулся от иллюминатора. — Кегля — это оранжевый карлик, светимостью в одну десятую Солнца, и мы не доскочили до него почти сто ае́шек, потому и тускло.

Петрович как-то незаметно для себя из вредно-язвительного состояния перешёл в снисходительно-добродушное с нотками назидательно-учительного.

А затем в кают-компании возникла голая Нулька. Она тут же ойкнула и исчезла, а через две минуты постучала по краю дверного проёма и заплыла в помещение уже в пижаме.

— Можно?

Следом за ней протиснулся навигатор. Увидев Михаила, богинька быстрой рыбкой очутилась на середине каюты. А тот протянул горсть конфет, причём потерял одну, и конфета своевольно закувыркалась по невесомости.

— Ну, давай ещё чуть-чуть. Нам всего-то осталось тринадцать с минутками световых часов.

— Я больше не могу-у-у, — протянула богинька и спряталась за спиной у княжича. — Я устала. Очень-очень устала.

— Ну, всего девяносто пять аешек, — состроил удручённую физиономию Михаил.

Корабельная фея схватила Ивана за плечи и принялась выглядывать поверх его головы.

— Княже, спаси меня-я-я. Этот изверг хочет, чтоб я навсегда в гипере остала-а-ась, — прохныкала богинька и показала Михаилу язык.

— Вот язва, — пробурчал навигатор и почесал затылок.

— А он уже три раза просрочил поклонение мне, единственной и неповторимой, — снова пожаловалась Нулька, ехидно глядя на озадаченного проблемой навигатора своими большими выразительными глазищами с пышными ресницами.

— Ябеда, — пробурчал Михаил в ответ.