Очешуеть! Я - жена дракона?! (СИ) - Амеличева Елена

   - Ого! – оценил масштаб беспорядка Итан, встав рядом. – Да по сравнению с этим в комнате моего отца идеальная чистота царит!

   О, так Ральф еще и грязнуля? Фу-фу-фу! Или просто привык, что служанки за ним бегают, прибирают ежечасно. Хотя им и так работы хватает, домина-то огромная, без дела сидеть, чаек попивая, некогда. Они у нас умницы, как пчелки, вечно трудятся, то пыль протирают, то полы полируют, то окна отдраивают – хотя даже на мой ооочень придирчивый взгляд, те сияют чистотой! Смотрю на девчонок и даже совестно, что графиня слоняется без толку, только отвлекает.

   Так, не у нас, а у Рэйдэнов. Чего это я примазываюсь? Мне, по недоразумению загремевшей замуж за младшего сына драконьей семейки, не стоит привыкать к богатой жизни, когда главная печаль состоит в том, чтобы занять себя, любимую, чем-нибудь приятно-интересным.

   Не понимаю, как так можно жить. Без цели, слоняясь трутнем по большому дому. Понятно, что обычно ты или девушка на выданье и тебе нужно жениха путного найти и обаять, или хозяйка дома, которой надобно за всем следить. Но, скажем честно, чего там особо делать-то? На все есть экономки, служанки, няньки, гувернантки, поварихи и прочая челядь в достаточном количестве.

   От драконицы только одно, по сути, и требуется, плотские аппетиты мужа удовлетворить – чтобы из дома чуть живой уполз, от всех прочих, желающих интима ящериц, шарахаясь. По типу, пока супруг не гремит пузырьком с сердечными таблеточками, будем исполнять вертикальный долг! Что значит, не хочет? На-да!

   А потом, как побочный продукт сего популярного занятия, выводком чешуйчатых обзавестись. Чтобы гены сохранить, дальше передать, и было чем с умным видом перед подругами хвастать. Родила, все, состоялась, больше обществу от тебя и требовать нечего. Остается только молодых, непутевых, жизни учить, прививая им семейные ценности.

   Но мне сейчас о другом надо думать! Будни дракониц не моя проблема.

   - Идем, Итан, - посмотрела на мальчика и направилась к дому.

   А вот и двор. Очешуеть, чего тут только нет! Вон даже старая скособоченная карета с облезлым гербом на двери стоит. Думаю, если разобрать завалы мусора, высока вероятность наткнуться на скелет лошади.

   Вперед воинственно торчат оглобли, будто вилка для ягодок, с двумя зубцами. Я тоже такие пыталась подавать в нашей таверне, но в большинстве случаев маленькая изящная вилочка вызывала у наших постоянных посетителей гомерический хохот. И вместо ягод на нее насаживали малосъедобный фрукт – глазное яблоко соседа. Пришлось, повздыхав, убрать этот столовый прибор до лучших времен.

   - Ох, тяжко! – донесся до слуха чей-то протяжный стон.

   Мы с Итаном поспешили вперед и увидели лежащую на боку бочку. Из-под нее торчали ноги, обутые в ботинки с нещадно стоптанной подошвой. Сквозь прорехи в ней можно было без проблем разглядеть пятку в полосатом носке.

   - Что с вами? – я обошла бочку и видела голову с седой бородой на подбородке.

   - О-ох, - снова выдохнула голова.

   - Болит?

   - Хужее! Пятка чешется, сил никаких нет! – маленькие глазки закатились.

   - А так? – Итан почесал капризную часть тела незнакомца.

   - Ой, щекотно! – тот захихикал.

   - Да что вы его, старого дурня, слухаете! – раздалось сбоку. – Вечно все не по нем, как не сделай! Не потакайте, а то изведет, замучает! Я чай уж ему как заварю, так начинается! Слишком горячий, слишком много сахара, потом разбавишь кипяточком, так опять рожу кривит – несладко стало и холодный чай! Так вот, бывает, бегаю туды-сюды, будто кто в зад куснул, пока не рассвирепею и в рожу его бородатую тот чай и не вылью! Вот тогда холодный тут же горячим становится, визжит, будто режут, что обожгла его!

   Я с улыбкой посмотрела на бранящееся существо, которое висело на стене дома, будто зацепившись за что-то спиной. Кто это вообще? Колобок какой-то, машущий ручками и ножками – в полосатых красных гетрах и зеленых ботиночках с желтыми шнурками.

   - Ну, так и будете глазеть? – со вздохом осведомилась – рискну предположить, особа женского пола, с укором глядя на меня. – Иль все ж таки поможете? А то неудобно, знаете ли, висеть тут, труселями-то за гвоздь уцепившись, натирает ведь все самые нежные места!

   - Это тебе в наказание, что бочку на меня опрокинула, - злорадно рассмеялась второе существо.

   Раз бородатое, то предположу, что мужчина.

   - Чего это ты там ковыряешь, старое повидло? – забеспокоилась дама, прищурившись.

   - А ты сюды не зыркай! – отозвался он, сосредоточенно ногтем протравливая дырочку в крышке бочки. – Висишь себе и виси! А я чего хочу, то и делаю!

   - Вот ща доберуся до тебя, так знатную трепку задам! – она заворочалась, мотая ножками и ручками.

   - Хе-хе, доберется она, вражина престарелая! – захихикал он, покосившись на ее покрасневшее с натуги лицо. – Перестараешься, кошелка, так трусы не только окончательно порвешь, а еще и запачкаешь!

   Словно в подтверждение его слов, раздался треск.

   - Ой, мамулечка, сглазил ведь, драный валенок! – висящая на стене дама захлопала глазками.

   - Просто жрать сладостей меньше надо! – бородатый зыркнул в ее сторону и с удвоенной силой закопошился, пробуравливая дырочку в крышке.

   - Кто бы говорил! – возмутилась дама. – У самого-то по конфете в кулачке, да третья вприкуску к супу!

   - Ага! – уже не обращая на нее внимания, он торжествующе захлопал в ладоши, когда из дырочки в бочке начала просачиваться золотистая жидкость.

   - Ах ты, окаянный! – всполошилась висевшая на стене, снова начав барахтаться.

   - Ты виси себе, виси, хе-хе! – бородатый вытянул язык, свернув его трубочкой, и поймал струйку на него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍   - Вот ща надеру твой тощий зад!

   Мы снова услышали треск.

   Увидев, что даме осталось совсем немного до свободы, хитрец снова начал расковыривать дырочку в крышке. И, конечно же, его жадность была наказана: из бочки ударила мощная струя.

   - Вот ведь бракодел, столько добра извел! – простонала дама, так работая руками и ногами, что даже ботиночки улетели прочь.

   - Не ижжжжжвел! – бородатый разинул пошире рот, и золотистая жидкость начала заливаться в него, как в резервуар.

   Я с любопытством изогнула бровь, наблюдая, как она исчезает в небольшом, судя по всему, существе. Он что, бездонный, что ли?

   Хотя, нет. Лицо нашего героя начало краснеть, щеки раздувались от натуги. А потом бочка спружинила от его надувшегося пуза и отскочила в сторону!

   - Ох, не можу боше, - признался бородатый, положив руку на шарообразное брюхо.

   - Не может он! – злорадно повторила дама. – Я вот тебе ща устрою, колбаса заплесневелая!

   Не выдержав ее трепыханий, труселя порвались, видимо, окончательно, и остались веселой розовой тряпочкой висеть на гвозде. Их хозяйка, шлепнувшись на землю, тут же подскочила, словно мячик. А через секунду этот мячик превратился в злобное пушечное ядро – которое с низким завыванием пошло на таран! И прямиком на бородатого!

   - Вот те раз! – подбежав, она со всей силы пнула его. – Вот те два! – вцепилась в бороду. – И еще! – отхлестала по щекам, подняв в сидячее положение.

   - Отой-ди!

   - Я те отойду! Ща как… - наша разбойница замолчала, так как из недр избиваемого мощной струей, которой позавидовал бы и кит, ударило переполнившее его золотистое содержимое.

   И аккурат ей в лицо, перекрыв путь красноречию.

   Когда фонтан «иссяк», оба упали на спины и сложили ручки на пузе. Мы с Итаном тоже уже держались за животики, настолько уморительны были эти незнакомцы. Им бы в цирке выступать, полнейший аншлаг собрали бы!