Елена Плахотникова - Жизнь как в сказке
– Что, нутер?
– Чего ляпнул мне Первоидущий?
– Я слышал, нутер.
– И понял?
– Да, нутер.
– Тогда мне переведи.
– Что?
– Блин, да то, чего понял! Ты по утрам тормозную жидкость пьешь или родился тормозом?!
Пришлось мне придержать Солнечного. Надоело шею выворачивать. Так и до несчастного случая недалеко. Мало того, что нортор морду свою замотал, только щели для глаз оставил, так еще говорит тихо. Поди, разбери, чего он там шепчет. Кстати, многие бабы в караване тоже лица под повязками спрятали. А некоторые, как и Крант, в плащи завернулись и перчатки надели. Пока я соображал: к чему бы это? неслабый загар получил. И всего за полдня. Повезло еще, что я не обгораю на солнце. Да и Первоидущий не прячется от него. Ну, с такой кожей, мужику все ни по чем. Я рядом с ним Белоснежкой смотрюсь.
– Мы скоро выйдем из Окраинных Гор, – тихо сообщает Крант.
Я тупо пялюсь на него. Точнее, на тюк тряпья, что колыхается на Крантовом поале. Кажется, оберегатель напялил на себя два плаща и попону в придачу. Мерзнет он, что ли?… Вчера не так все запущено было.
– Крант, ты заболел?
Качает головой. Нет, мол.
Ладно, может, модно среди норторов так. Или гардероб он свой решил проветрить. Меня не просит кутаться, и за то спасибо.
– Так мы в горах, получается?
Кивает. Молча.
Кручу башкой. Глазею по сторонам. Камни, песок, небо, облака. Между ними Дорога.
Или с моими гляделками чего-то не то, или я не понимаю местных приколов.
– Ну, и где горы?
Крант показывает на ближайший камень, потом на соседний, а потом делает округлый жест, будто гребет к себе чего-то от самого горизонта.
Типа, все, на что ты смотришь, Леха, это горы. Ну, а чего ты вместо них видишь, это уже твои личные проблемы.
– И это тоже гора?
Показываю на камень метрах в двух от Дороги.
Крант кивает. Молча.
А камень меньше футбольного мяча будет.
Получается, стояли себе горы, никого не трогали, а потом кто-то взял и песочком их засыпал. До самых верхушек. Это сколько же песка понадобилось?…
Спросил.
– Это пепел.
Я едва расслышал Кранта.
– Пепел?!
Молчаливый кивок и явное нежелание общаться дальше.
Ну, я поискал и нашел другой объект для общения. Марлу. И на привале получил еще кусочек информации. Маленький такой. Обгрызенный со всех сторон.
Окраинные Горы, в натуре, засыпаны пеплом. Воевали здесь кирлы и дарсматы . Никто уже не помнит, из-за чего они сцепились. Не поделили чего-то по-соседски. Летучими они были. Одни над морем жили и в самом море, другие над горами и в горах. Потом, наверно, решили, что им тесно в одном мире, ну и устроили войнушку. До победного. И до полного истребления соседей.
Победили все. Проигравших не осталось.
Даже тех, кто бы помнил, как они выглядели. Только смутные упоминания в полузабытых легендах и древних песнях.
– А ведь этих горе-вояк было до хрена и больше. Это сколько ж пепла надо, чтоб засыпать Горы!…
– Я слышала старую песню… – Марла пару секунд молчала, потом заговорила уже другим голосом и с другим ритмом: –… поднялись в небо зеленокрылые дарсматы, и полдня не видела земля солнца. На день закрыли землю от солнца синекрылые. Три дня дрожала земля во тьме, пока сражались с черными крыланами краснокрылые. А когда пал последний защитник, и враг уже торжествовал победу, взмахнула Великая Мать клылами, открыла свой карающий глаз, и закричало небо страшным криком, и стало огнем. Застонала вода в море и тоже стала огнем. Все враги сгорели в этом огне. Но нет больше жизни в Море Улхи. И над морем жизни нет. И возле моря никто не живет…
Марла вдруг замолчала, посмотрела на меня, словно только проснулась, и быстро-быстро стала жевать.
– А Море Улхи это где? спросил я, когда она собралась уходить.
Взмах левой рукой и Лапушка убежала.
Блин, все вели себя так, будто за каждое лишнее слово тут давали год строгого режима. Без права переписки.
Я потом глянул несколько раз в сторону моря, но моря там не увидел. Больше всего это напоминало тяжелые грозовые тучи у горизонта. Или далекие горы в тумане. И тоже у горизонта. А в последний раз эти тучи-горы сложились в горбатую старуху. Она сидела, подтянув колени к груди, покачивалась взад-вперед. Смотрела закрытыми глазами в небо и шептала, шептала…
– Господин… – Малек подергал меня за локоть, и я отвернулся от старой карги.
– Чего тебе?
– Господин, что случилось с твоими детьми?
– Малек, у меня нет детей!
– Но ты говоришь: деточки мои, деточки…
– Тебе послышалось! Понял?
– Да, господин. Но ты плачешь…
Я мазнул ладонями по щекам. Мокрые, блин.
– Это мне в глаз чего-то попало. Размазал сырость шейным платком, и опять рыкнул на Малька, будто он в чем-то виноват: – И вообще, я спать хочу, а ты…
– Нельзя здесь спать, господин, – зашептал пацан, склоняясь ко мне и озираясь. Вот выйдем из опасного места, тогда и… Я сам слышал, как Первоидущий говорил: настоящий привал и сон, когда закончатся Окраинные Горы.
– Ну, и когда они закончатся?…
– Скоро. Совсем скоро.
– Это тебе тоже караванщик сказал?
– Не мне. Но я услышал.
– А он тебя видел?
– Не знаю, господин.
– Ну, и какого ты возле него отирался?
Пацан отвел глаза и стал активно копошиться под плащом.
– Вот, господин, – у меня в руке оказался маленький кувшинчик. Это тифура.
– А я не засну от него?
– От красного сразу не засыпают.
– А потом?
– Потом Горы закончатся.
– Ладно, – открыл, хлебнул. Вкусно! Спасибо, Малек.
Он кивнул и отъехал. Потом вернулся, тронул за локоть.
– Ну?…
– Господин, не надо смотреть в ту сторону. Не смотри больше…
Я уставился на пацана во все глаза. Даже вино проглотить забыл.
– У тебя лицо тогда странное становится, господин. Страшное.
Чем дольше я смотрел, тем сильнее Малек сжимался и втягивал шею.
– Ладно, свободен.
Ничего умнее мне в голову не пришло. Двое суток без сна, как никак. Да еще в седле.
Тифуру я допил. В сторону Моря больше не смотрел. Пустую тару отдал пацану. Этот придумает, чего с ней сделать. Спать мне не перехотелось, но терпеть можно было.
Дотерпел до утра. И до настоящего привала. Среди камней и зеленых кустиков. А перед сном еще и с Первоидущим поговорил. Он больше не шарахался от меня. Наоборот. Сам пришел и тифуру принес. Кувшин у него куда больший, чем у Малька оказался. Ну, оно и понятно: я ведь не сам-один пить буду.
Караванщик пришел благодарить меня. За то, что провел его по Верхней Тропе.
Я решил, что мужик переутомился, спутал меня с кем-то. Ну, как я мог кого-то куда-то вести, если сам на этой тропе первый раз. Да и то в средине строя отирался. И почему обязательно по Верхней, что Нижнюю Тропу на техосмотр закрыли?
Думал, отделаюсь шуткой, поймет ее караванщик или нет, но свалит по своим караванным делам, а я смогу отоспаться.
Ага, прям так и сразу!…
Мужик пришел плотно пожевать и пообщаться. Намолчался, похоже, за двое суток, вот и решил оттянуться по полной программе. А мое согласие и активное участие не требовались.
Так я узнал, что Верхней Тропой пользуются чаще, чем Нижней. Потому что Верхняя ведет в Урламбу, а Нижняя в Другую Землю. Там Первоидущий никогда не был. И что это за Земля такая не ведает. Знает только, что лежит она за морем и за проливом. Сначала Море Улхи, потом Гремящий Пролив. А Нижняя Тропа потому и называется нижней, что ведет подморем и подпроливом. Можно в Другую Землю попасть и на корабле, но придется идти без поалов. А Первоидущий не купец, его дело караваны водить, а не с товарами по морям болтаться. Нет, в Море Улхи корабли не заходят. Там нет воды. А что там вместо воды, никто не знает. Потому что никто не смог вернуться и рассказать.
Верхняя Тропа на верхушках гор, вот ее и называют верхней. Боги построили ее. Давно. Теперь так строить не умеют. Даже Повелители Врат. Хоть говорят, что они все могут. А Тропа не каждому покорится. Без проводника по ней можно бродить до самой смерти, но так и не выйти из Окраинных Гор. Даже с проводником можно заблудиться, если Тропа не захочет пропустить. Так в прошлый раз Первоидущий наткнулся на караван. А в нем только мертвые. Устроились, похоже, на привал, уснули и не проснулись. Даже поалы умерли во сне. Вот когда упокоили всех, как полагается, тогда и выход сразу нашли.
Не любит Улхи непорядка в своем доме, хоть и разрешает бескрылым заходить в него. Так проводники говорят. Первоидущий запомнил и мне повторил.
А проводник у Верхней Тропы будет. Обязательно. Сколько раз говорили про сгоревшие деревни у Окраинных Гор, и столько же раз это не было истиной. Как-то Первоидущий хотел решить эту загадку, но Мудрая запретила ему говорить с жителями деревни. Заглянула в его мысли и приказала молчать.
Не ссорятся с Матерью проводников те, кто живет Дорогой.
Так и не спросил ничего Первоидущий тогда. Хоть и любопытно ему было. Может, из-за этого любопытства и пришлось идти без проводника в этот раз. Самому решать, куда свернуть и где остановиться. Или вспоминать, что и как делали проводники раньше. А если не вспоминалось, тогда к Многодоброму за помощью. (То есть ко мне). И ничего у Многодоброго спрашивать не надо. Только побыть рядом, и память сама собой восстановится.
