Иван Тропов - Опаленная колыбель
— Что правда, то правда, — император улыбается. — Вертикальнее некуда!
— Но ваше величество! — Дымок говорит уже серьезно. — Неужели у вас не вызывает отвращения подобное устройство? Эти воротнички верности превращают имперцев в самых настоящих рабов! А вы долгими десятилетиями вынуждены общаться с ними… Мне кажется, ваше величество, это должно быть ужасно неприятно!
Ох, Дымочек, опять тебя не туда несет… Нашел, с кем обсуждать свои юношеские идеализмы-максимализмы!
Император тоже на Дымка прищурился — но не презрительно.
— Хотите честно, Дмитрий? — вдруг спрашивает совершенно серьезно.
Вроде как согласен пофилософствовать с Дымком на тему свободы и демократии? Даром что сам же эти ошейники и внедряет уже сотню лет?… Ох, как бы не навешал он Дымку лапши на уши…
И не зря я опасался. Начал император нам втирать так, что закачаешься. Послушать его, так он вообще белее и пушистее новорожденного ангелочка!
Ошейники, мол, вовсе не прихоть, но необходимость. И нужны они вовсе не для безграничной личной власти, а для спасения рода человеческого. Вот так, ни больше ни меньше.
И вообще, все зло в мире из-за диких роботов, а император просто несчастная жертва обстоятельств.
— Конечно же, мне противно, Дмитрий, — говорит траурно. — Вы даже не представляете, до какой степени мне это омерзительно! Вы здесь всего день, а я сотню лет! Но ничего не поделаешь…
И мало того, что врет даже не краснея — так ведь еще как вдохновенно врет! Я от такой наглости только рот разинул. А Дымок, по малолетству, словам еще верит. Слушает императора, и даже вопросы задает…
А император не на шутку разошелся.
— Вот вы, Дмитрий, уверены, что воротнички — это ужасно, — говорит трагично. — Но плохо ли вы к ним относитесь, хорошо ли — а воротнички буквально необходимы. Без них мы не смогли бы сдерживать натиск диких роботов. Да, это чудовищно, отдавать живых людей на расправу роботам. Но это дает шанс выжить остальным! Человечество существует дальше! А не это ли главное?
— А как же Конфедерация, ваше величество? — Дымок говорит подозрительно. — Они тоже воюют с роботами, но при этом обходятся без воротничков верности, и не отдают роботам безоружных людей…
— Они воюют с роботами?! — Император даже от спинки трона оторвался, так его задело. — Эти сопливые узкоглазые?! Да они херней страдают, а не воюют! Они держат только восток континента, а мы — запад и север! Север! Вот где все роботы, вот где настоящая война! А конфи только крошки со стола слизывают!
Тут император малость успокоился, обратно на спинку откинулся, снова вальяжным заделался.
— Сами судите, Дмитрий Олегович, — улыбается вежливо. — Конфедерация больше Империи и по численности, и по техническим возможностям. Но потери у конфей больше, чем у меня, вдвое. А уничтожают роботов они в три раза меньше! Если бы мы не прикрывали их с севера, роботы давно уже вырезали бы всех этих узкоглазых! Или даже эти слюнявые конфи пришли бы к моим воротничкам. Или чему похлеще, — усмехается криво. — Говорят, в древности узкоглазые были мастерами на такие штуки…
Затих Дымок. Жался он, жался, но все-таки не утерпел.
— Позвольте, ваше величество, — просит, — я в компе посмотрю?
Со страху он такой наглый, что ли?
— Не доверяешь, малыш? — император скалится.
Но комп к Дымку подвигает.
Берет Дымок комп, щелкает по клавишам, гоняет по экрану файлы императорского архива — и все угрюмее и угрюмее. Не врет император. Без воротничков верности и самопожертвования с гарантией дикие роботы давно бы уже всех людей вырезали.
— Ну? — император ухмыляется. — Что теперь скажете, тринадцать на сто восемьдесят?
И дальше Дымку комплиментами сыплет…
А сам все улыбается левым уголком губ, и голос у императора все бархатистей и бархатистей… И комплименты не простые. Не явные, а как бы с подколками. Хитренькие такие… Что-то мне подозрительно стало.
Меня братишка, экспериментатор переделанный, за последние два года всякими психологическими трюками извел уже, и кое в чем я даже разбираться начал. И вроде, вовсе не прост этот император. Сдается мне, без психологических трюков в его речах не обошлось.
Понравился братишка ему, видно, вот и взялся император за Дымка всерьез, чтобы в свои сторонники перетащить. Так и капает Дымку на подсознание…
Как бы он братишку не обработал! Дымок хоть на мне чего только не перепробовал — у меня к таким штукам даже иммунитет почти выработался! — но вот сам-то к таким штукам как? Это я к роли подопытного привык и просекаю все это — а сам-то Дымок в этой шкуре ни разу не был. Да и мелкий он еще, и зазнайка ужасный. Замечает или нет?…
Надо братишке передышку выбить, чтобы он с мыслями собрался и через логику все оценил, пока не поздно! Эти подленькие приемчики на подсознание действуют не сразу, но уж если зацепят…
Надо бы разговор в сторону! И императора из колеи выбить.
— Послушайте, император, — как бы невзначай в их разговор влезаю. — Вы ведь Конфликт застали, должны знать: откуда эти дикие роботы вообще взялись? И почему они так странно воюют? Ни вирусов, ни ядерного оружия, ни гравов?
Нахмурился император, но от Дымка оторвался. На меня глядит. Прищурился, хмыкнул, снова дробь на двух подлокотниках выбивает.
Похоже, зацепил я его своим вопросиком. И с планов сбил, и на другую тему переключил.
Вот только Дымок, похоже, ничего так и не просек.
— Действительно, ваше величество, — снова начинает увлеченно. — Вы воюете с дикими роботами десятки лет! И все это время сохраняется неустойчивое равновесие сил. Это очень странно, не правда ли?
Блин…
Выпендривается братишка, так и норовит хвост распустить… Получается, все-таки задел его император своими приемчиками?
— Странно… — император бормочет. — Странно — это если равновесие неустойчивое. А если оно устойчивое?
И вроде, в самом деле задумался.
Тут и мне в самом деле интересно стало. А действительно, откуда все эти дикие роботы взялись? Может, кое в чем император и лукавит, но что зла от диких роботов не меряно — тут не поспоришь, сам видел. И если он знает, откуда они…
Вот только если выпендриваться друг перед другом они не бросят, и разговор и дальше так пойдет, то я мимо проеду. Император, может, и не полноценный интел, но уже сто лет у власти. За такое время каких только слов не выучишь, ну а уж какой пижон Дымочек, мне ли не знать… А когда интелы начинают друг перед дружкой выпендриваться, они такими словечками бросаются, что сами себя понимать перестают — что уж до простых ребят вроде меня, у кого ай-кью и до ста тридцати еле дотянул!
— Подождите! — говорю. — А попроще никак? Чтоб без всяких там флуктуаций вакуума или симплектических алгебр? Они у меня с младших классов еще не очень идут.
— Попроще… — император бормочет. — Ладно, станцуем от кондиционера.
Ну и станцевал. Даром он, что ли, последнюю сотню лет половиной человечества понукает? Мозги пудрить научился профессионально. В два па целую легенду натанцевал, философ доморощенный!
8. Легенда о чмо
Только начал он не с кондиционера, а с философии.
— В чем смысл существования человечества? — говорит.
Блин! Ну, попал я… Уж лучше бы он продолжал с этим своим устойчивым равновесием и всяким таким. Там бы я еще что-то уловил. А сейчас как начнет этику с эстетикой спаривать… смысл существования человечества! Приехали…
— Я, типа, извиняюсь, император, — говорю. — Но от вас я такого не ожидал! От других еще туда-сюда. Но чтобы парень вроде вас про смысл жизни начинал…
Дымок согласно кивает.
— Простите, ваше величество, — говорит со своей улыбочкой, тактичной до не могу (от этой улыбочки пару школьных учителей с инфарктом вынесли). — Но вы уверены, что он есть?
Но только император Дымку не по зубам оказался.
— Абсолютно уверены только боги, — говорит снисходительно. — А их, как известно, нет.
Махнул император рукой, робота-паука отсылая.
— Я говорю всего лишь о гипотезе, откуда взялись роботы, — продолжает серьезно. — О том, почему их поведение кажется таким странным и нелогичным — на первый взгляд, разумеется.
— Тогда нас занесло, император, — говорю.
Дымок меня в бок пихает — чтоб я потактичнее. Но сдается мне, император свой парень, и всякие пожалуйста-будьте-добры ему до ватерлинии.
— При чем тут смысл жизни? — говорю. — Как это к диким роботам относится?
Цокает император раздраженно.
— Не смысл жизни! — чеканит. — А смысл существования всего человечества! Дикие роботы воюют с остатками человечества больше сотни лет. Последнему дураку должно быть очевидно, что это уже не случайное коленце в истории человечества, а самая существеннейшая закономерность! Следовательно, и объяснение ей надо искать соответствующее. Также глобальное. Ладно, объясняю на пальцах.
