Николас Поллотта - Бог Кальмар. Внезапное вторжение
— Если в только она, — вздохнул другой из собравшихся.
— Дьявол! Если эта старая склочница создает столько хлопот, брат, то почему мы попросту не убьем ее? — спросила одна женщина, вынимая из рукава кинжал и проверяя большим пальцем острие.
— Потому что эта точка — наше неподвижное место силы, — раздраженно ответил верховный жрец. — Убийство законной владелицы дома испортило бы наш источник силы, и нам потребовалось бы много недель для нового подключения к пространству магии. Время, которое мы не можем растрачивать попусту.
При этих словах лица у поклонников Бога Кальмара вытянулись, и они зашаркали ботинками.
— Однако, — добавил верховный жрец мгновение спустя, — когда придет время, миссис Смиггинс умрет первой.
— Аллилуйя! — хором прошептали все.
* * *Ворвавшись через переднюю дверь, запыхавшийся посыльный с телеграфа доставил в лондонский Клуб исследователей конверт. Ливрейный лакей дал посыльному пенни на чай, положил телеграмму на серебряный поднос и чопорно отнес ее по главному коридору в курительную — тихую заводь с ружьями в стенных шкафах, шахматными досками и коробками для сигар. Собравшись вокруг стола для игры в покер, несколько старших членов клуба дымили сигарами, изучая замысловатый чертеж, на котором был изображен сложный ворот, поднимающий некий объект, похожий на ковчег. На заднем плане слабо доносился постоянный гул занятой работой бригады, строящей новое водонепроницаемое крыло клуба.
Появившись как из-под земли, Дживс Синклер перехватил лакея в дверях и принял телеграмму. Тщательно поправив официальный черный костюм, служивший ему формой дворецкого, Дживс подошел к собравшимся у стола для игры в покер и дважды вежливо кашлянул, оповещая о своем присутствии.
Стряхнув в хрустальную пепельницу пепел с сигары, полковник Пирпонт на миг оторвал взгляд от чертежа.
— В чем дело, Дживс?
С нехарактерной смелостью дворецкий вошел в курительную, оставаясь внешне невосприимчивым к густым облакам табачного дыма.
— Телеграмма, сэр, — объявил он.
— Кому? — спросил д-р Томпкинс из-за стойки красного дерева, закрывая пробкой бутылку виски на полке.
Рассмотрев надпись на конверте, Дживс удивленно моргнул, потом изучил ее вновь.
— Ну и ну, похоже, что мне, сэр, — пробормотал он смущенно. — Как странно.
— Вам? — переспросил полковник Пирпонт, кладя сигару обратно на место. Получить неожиданное напоминание, что у обслуживающего персонала есть какая-то личная жизнь помимо работы — это всегда слегка выводило из равновесия.
Достав из жилета крошечный складной нож, Дживс принялся вскрывать конверт с телеграммой.
— С вашего разрешения, сэр?
— Разумеется, сколько угодно, — великодушно сделал знак дозволения лорд Данверс. Как, бывало, говаривала его дорогая матушка, вежливость не стоит ничего, а хороший слуга бесценен.
Убрав конверт в карман, дворецкий, сохраняя бесстрастный вид, дважды перечел короткое послание.
— Чертовски странно, что наш дворецкий получает телеграмму, — пробормотал барон Эджуотерс, поглаживая усы популярного в британской Королевской морской пехоте образца. — На мой взгляд, это отдает социализмом.
— Да полно вам, — упрекнул его другой член клуба, делая чертежным карандашом какие-то пометки в рисунке. — Для вас все отдает социализмом. В том числе и моя игра в бильярд.
— Именно! — громко рассмеялся барон Эджуотерс. — Именно так.
— Плохие новости? — невнятно поинтересовался д-р Томпкинс, красный нос которого обрел уютное убежище в стеклянном стакане с добрым янтарным виски.
Прежде чем ответить, Дживс с преувеличенной тщательностью сложил телеграмму и отправил ее в тот же карман, что и конверт.
— Боюсь, что да, сэр. Я должен буду попросить вас об отпуске.
В курительной зашептались, и исследователи столпились поближе к дворецкому.
Сняв пенсне, полковник Пирпонт протер линзы о рукав.
— На сколько дней?
— На неопределенное время, сэр, — ответил Дживс.
Закончив полировать стекла, полковник снова водрузил пенсне на нос.
— Вот как. А можно спросить, почему?
— Это моя престарелая матушка, — печально поведал дворецкий. — У нее случился рецидив болезни, и теперь она снова слегла.
— Понимаю, — сочувственно кивнул полковник. — Когда вы желаете отправиться в отпуск?
— Немедленно, сэр.
На этот раз в рядах присутствующих членов клуба раздался ропот. Лондонский Клуб исследователей без Дживса? Но это все равно, что крикет без ворот! Да ведь Дживс Синклер был частью клуба с незапамятных времен!
— Черт возьми, старина! — воскликнул лорд Данверс, чуть не выронив стакан виски, чего с ним никогда прежде не бывало. — Но что же мы будем делать без вас?
— С вашего согласия, я попрошу прислать временную замену из Букингемского дворца, — ответил Дживс, закрывая крышку коробки с сигарами, которой никто не пользовался. — У меня там служит кузен, Карл Смайт. Я надеюсь, он вам понравится.
— Кстати, что сегодня на ленч? — проскрипел из кресла у камина генерал Мак-Адамс. Старик был почти с головой укрыт толстым армейским одеялом. — Снова суп? Или опять это проклятое карри?
— Первоклассное ребрышко в винном соусе, — негромко объявил Дживс. — И особенный паточный пудинг от нашего повара.
Генерал туманно улыбнулся.
— Это такой, с ирисками в форме рыбок?
Дворецкий вытер носовым платком слюну с морщинистого подбородка генерала и подоткнул выбившийся из-под старого вояки уголок одеяла.
— Именно так, сэр. Много-много маленьких рыбок.
— Превосходно, — прошептал генерал Мак-Адамс, быстро засыпая.
Сэр Лавджой поднялся из кресла и вышел вперед.
— Послушайте, вам действительно необходимо так спешно уехать?
В высшей степени озабоченный сохранением надлежащего вида, Дживс смахнул крошечную пушинку с бархатного воротничка своего черного утреннего сюртука. Как всегда, он представлял собой идеальную картину дворецкого высшего класса.
— Вызов был срочный, сэр. Боюсь, что должен отправиться не позже чем через час.
— Да будет так, — согласился рыцарь. А затем, после краткого молчания, сэр Лавджой порывисто протянул слуге руку, и они обменялись рукопожатием.
— Счастливо, старина.
Направившегося к выходу Дживса со всех сторон напутствовали признательными возгласами и пожеланиями всяческих благ.
— Берегите себя, — прочувствованно сказал барон Эджуотерс.
— Дайте нам знать, если вам что-нибудь понадобится, — наказал судья Фоксдингтон-Смайт, с непривычно затуманившимися глазами. — Вообще, все что угодно, старина.
— Искренне ценю ваши чувства, джентльмены, — тихо проговорил Дживс, лицо которого скрыл полумрак, когда он шагнул в тень главного коридора. — Но могу точно гарантировать вам, что это дело закончится смертью.
10
Могучие волны с грохотом разбивались о нос «Белла Донны»[24], рассекавшей холодные воды Тирренского моря. Хотя утро наступило прекрасное, паруса на итальянском пароходе были убраны и надежно привязаны к реям, а люки грузового трюма плотно задраены, словно это прочное судно подготовили к сильному шторму. Мостик располагался над комплексом рабочих помещений и личных кают. За стеклом больших окон мостика можно было разглядеть рослых молодцов в тяжелых бушлатах, которые стояли у штурвала, обшаривали в бинокль горизонт и поминутно сверялись с навигационными картами. Сразу за мостиком возвышалась проклепанная труба, извергавшая массы густого черного дыма.
С самого рассвета арендованное судно шло на всех парах. Несмотря на то, что на борту был экипаж из двух сотен моряков, палубы корабля оставались безлюдными, за исключением двух промокших фигур, стоявших на самом носу. Разбивающиеся о нос волны постоянно окатывали их холодной морской водой, но эти двое лишь привычно раскачивались в такт движениям швыряемого волнами судна и продолжали проверять оружие, которое держали в руках.
Сосредоточенно нахмуренные и поглощенные своим занятием, проф. Эйнштейн и лорд Карстерс были в стеганых дорожных одеждах, макинтошах и сапогах из тюленьей кожи, а по бокам у них висели объемистые парусиновые мешки.
Небо на горизонте темнело, солнце начали заслонять тучи. Однако море оставалось неестественно спокойным, и столь же неестественным казалось отсутствие рыбы. За все время с того момента, как «Белла Донна» рано утром вышла из порта, исследователи не увидели в море никакой живности, ни малейшего движения, а эти воды всегда славились богатым разнообразием морской жизни.
Наморщив лоб, лорд Карстерс закончил заряжать свой «Веблей» и убрал револьвер в наплечную кожаную кобуру военного образца.
