Инна Георгиева - Колыбельная для Титана

«Принц» отложил планшет и посмотрел так, что я покраснела. Похоже, он все еще обижался, что вчера я предпочла компанию девчонок ему. Ничего, перебесится! Не так уж часто я его динамлю.

— Кстати, с первым днем весны! — прервал мои размышления Богдан. Я перевела взгляд на окно: на улице был темно, холодно и, судя по низким тучам, вот-вот должна была разыграться метель. С такой весной первого сентября дети пойду в школу с подснежниками.

— Брр… — передернула плечами и потянулась за упаковкой своих любимых мюслей. Теплое молоко, сладкий изюм и завтрак минут на сорок, чтобы Алекс точно успел прогреть машину. Отличный план, которому, увы, не суждено было сбыться:

— Евочка, оставь сухой корм своему псу, — с видом гурмана заявил Богдан. — Я сегодня каши приготовил на всех, но эти бестолочи, — мотнул он головой в сторону братьев, — почему-то отказываются ее есть. Надеюсь, хоть ты составишь мне компанию?

Я сглотнула, предчувствуя неладное, и скосила глаза в ковш теперь уже с куда большим интересом. Ну, надо сказать, вопроса почему Алекс с Егором предпочли другой завтрак у меня лично не возникало: каша и правда выглядела не слишком аппетитной. Хотя, может, овсянка такой и должна быть и это просто у меня не совсем правильные аналогии, но есть то, что очень напоминало тщательно размазанный по тарелке сырой мозг совсем не хотелось. И я уже почти придумала хорошую отмазку, когда меня перебила Полина, с наведенным марафетом (макияж, прическа, костюм — да мне чтобы только в ее кожаные брюки втиснуться нужно потратить столько же времени, сколько ей на полное «обмундирование»!) спустившаяся на кухню:

— Я съем твою кашу! — торжественно объявила она.

— Ага, — ехидно буркнул Богдан. — А потом посидишь на моем стуле и поспишь в моей кровати. Щас!

Полина картинно ахнула, прижимая руку к груди (которая сейчас была обнажена до половины, так что Егору с Алексом приходилось старательно отводить глаза):

— Ты оставишь бедную голодную девушку без еды?!

— Конечно, нет! — с тем же театральным эффектом возмутился Богдан. — За кого ты меня принимаешь?

Он шагнул к холодильнику, немного покопался в нем и вытащил на свет странную булку, по форме напоминавшую широкий батон, покрытый глазурью и цукатами в прозрачной полиэтиленовой упаковке:

— Это тебе! — протянул он ее Полине. — С праздником весны и приятного аппетита.

Я перевела удивленный взгляд на Шурика. Тот пожал плечами: мол, кто его знает, что это за хлеб такой. По ходу, Полина размышляла в том же направлении, но булку-таки взяла. Даже поблагодарила некоторым подобием улыбки, после чего Богдан сразу куда-то заторопился и быстрым шагом покинул кухню. И только потом, проводив его взглядом до двери, Поля, разом помрачнев, положила еду на каменную столешню. Звук, кстати, при этом был такой, будто она бухнула на нее кирпич.

— Что будешь делать? — тихо спросила я. Готесса ответила печальным взглядом:

— Завтракать! А у вас, к слову, есть что-нибудь, чем можно было бы ее порезать? — кивнула она на булку. — Топорик для разделки мяса, например?

Егор хохотнул:

— Есть, но он в кладовке. Искать долго. Попробуй вон тот нож с зазубринами на лезвии. Он режет все.

— Окей, — легко согласилась готесса, профессиональным жестом занесла орудие над головой и со звуком «Хек!» всадила его в булку. Ну, то есть, почти всадила: раздался жалобный «Дзень!» и хваленое итальянское лезвие распалось на две неравные половинки. Одна, поменьше, отлетела в раковину, на вторую с удивлением воззрилась Полина:

— Офигеть, ребята, — протянула она. — Эта буханка ведь даже не деревянная — таким ударом я бы нож в бревно вогнала. Да скелет Росомахи можно было из этого теста сделать — и на адамантий бы тратиться не пришлось!

Я хихикнула:

— А может, этот хлеб вовсе не для еды? Смотри, как красиво упакован: может его нужно, например, повесить на стенку, как украшение?

— Или использовать как орудие самообороны? — с улыбкой предположил Егор. — Положила в сумочку и носишь. А пристанет кто: как размахнешься да как врежешь с разворота! Почти как кирпич с собой таскать — всегда пригодится.

— Да уж, — хмыкнула Полина. — Прямо-таки нунчаки в хлебе. И по весу, кстати, подходит… — добавила задумчиво.

Я подошла к готессе и осторожно потыкала в булку пальчиком:

— Действительно, каменная. Может, ну ее? Пускай полежит до лучших времен.

— Ну, да как же! — скривилась Полина. — «Полежит»… Она и так уже лежит больше, чем нужно. К тому же, это подарок, а значит — пофиг на вкус, я буду его грызть! Богдан ведь мне торт на голову не надел? Теперь моя очередь страдать — все по-честному.

— Торт? — удивленно переспросил Алекс.

— Угу, — вздохнула готесса, пытаясь отщипнуть от булки хотя бы маленький кусочек. — Сама готовила.

— Ева, а почему ты мне никогда торт не пекла? — тут же нашелся Заклинатель. И добавил, заметив как напрягся Егор. — В смысле, нам! Нам всем ты почему торт ни разу не пекла?

Я мысленно чертыхнулась и уставилась на Полину: и кто ее за язык тянул?!

— Не думала, что ты — такой любитель мучного, — ответила Алексу. — Но если так уж хочешь, приготовлю тебе торт на следующее день рождения.

Парень хмыкнул:

— Ева, я, конечно, понимаю, что запомнить сложно, — это он сейчас так невзначай намекнул, что последний его праздник я, как бы так помягче выразиться, провтыкала. — Но мой день рождения в октябре. Долго ждать придется.

— Зато Наташка родилась двадцать второго марта! — непонятно с чего обрадовался Егор. — Вот и отпразднуем! А я еще думал, как ее заманить… в смысле, убедить вернуться сюда в конце месяца. Но если мы, всей семьей, решим организовать ей праздник — она точно не устоит. Спасибо за идею, брат!

Шурик ответил взглядом, в котором ясно читалось, что Егор сейчас его сильно переоценил, но тот уже ничего не замечал:

— Евочка, с тебя торт! Бисквитный, с цветочками. Алекс, не кривись: как-нибудь потом Ева сделает что-нибудь медовое и для тебя. Полина, знаю-знаю: ты и в кулинарии у Евы — тренер, а потому без тебя у нее ничего съедобного не получится. Могла бы и не говорить: ты тоже приглашена.

Мы с готессой переглянулись и синхронно пожали плечами: какой у меня, однако, талантливый братец. Сам придумал, сам поверил — даже объяснять ничего не пришлось…

— Поехали-ка в школу, кондитер, — внезапно раздался над ухом шепот Заклинателя. Я вздрогнула, в который раз поражаясь его бесшумной походке. — Пока не вернулся Богдан и они с Егором не устроили тут конференцию на тему «национальные гуляния в честь дня рождения Игнатовой».

Я кивнула, вложила ладонь в его протянутую руку и послушно побежала к двери. На мгновение обернулась и увидела, как Егор что-то жарко доказывает посмурневшей готессе:

— А что, наш уход как-то повлияет на его планы? — уточнила у Шурика. Тот хмыкнул:

— Нет, конечно. Пир будет. Причем «пир горой», как в твоих любимых сказках — от этого никуда не деться, ты, наверное, и сама уже успела понять, что в некоторых вещах твой старший брат прямо-таки непреклонен. Но, — тут он таинственно улыбнулся и, подмигнув, добавил, — если вовремя смыться, нас не смогут припахать. А это, согласись, уже немало.

Александр Соколов

Вовремя мы смылись: Егора уже буквально плющило от креатива и ему срочно нужны были чьи-нибудь уши для надругания. К счастью для нас Полина оказалась тем еще слоупоком, потому взяла удар на себя. Ничего, в следующий раз будет соображать быстрее. На секунду я, правда, засомневался, а стоит ли оставлять брата наедине с этой стремной Казаковой, но потом решил, что в присутствии Богдана даже она будет себя сдерживать. Забегая вперед, скажу, что не ошибся: видимо, где-то в глубине ее черной как губная помада души действительно обитало нечто, похожее на любовь по отношению к нашему главному метросексуалу, раз она выслушала Егора, не только не предприняв попытку его усыпить, отравить или просто вырубить точным хуком справа (а такое желание иногда возникало даже у меня с Богданом), но даже не особо возмущаясь впоследствии. Удивительная выдержка! Похоже, влияние брата не проходит даром. Может, однажды и наступит тот светлый день, когда я посчитаю Полину достойной Богдана. Надеюсь только, что это она вырастет до его уровня, а не он опустится до ее. Потому что я прикола с тортом вообще не понял. Богдан — что, умял его в одну харю? Это же как надо оголодать, чтобы вот так извратиться? К тому же, я своего брата знаю — он сладкое скорее терпит, а не любит.

— Неужели такой вкусный был? — пробормотал себе под нос.

— Кто? — не поняла сидевшая рядом Ева. Скосил на нее глаза:

— Торт.

— А, это… — скривилась ведьма, бездумно пробегая пальцами по ремню безопасности. — Ну, да. В целом, неплох.