Terry Pratchett - Дамы и Господа (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)
Она взвалила девушку на плечо.
– Пошли. Я понесу ее, а ты – господина Колокольчика.
– Ты поступила очень храбро – вытащила ее оттуда на себе, да еще под стрелами эльфов, – сказала нянюшка.
– Так у них было меньше шансов попасть в меня, – пояснила матушка.
Нянюшка Ягг была откровенно шокирована.
– Что?! Эсме, как ты…
– Ну, ее все равно уже подстрелили. А если бы подстрелили еще и меня, вообще никто бы не выбрался, – пожала плечами матушка.
– Но это… это несколько бессердечно, Эсме.
– Бессердечно, зато очень мудро. Я никогда не утверждала, что отличаюсь добротой. Благоразумие – вот что главное. И нечего так пялиться. Ты идешь или будешь весь день торчать здесь с открытым ртом?
Нянюшка закрыла рот, но потом снова открыла его, чтобы сказать:
– А что ты собираешься делать сейчас?
– Ты знаешь, как ее вылечить?
– Я? Нет!
– Отлично! Я тоже. Однако есть у меня человечек, который, вероятно, сможет нам помочь. А эльфа мы пока сунем в подземелье. Там много железных решеток. Это его немножко успокоит.
– Но как его сюда занесло-то?
– Вцепился мне в юбку. Я понятия не имею, как действует круг. Может, сила камней разрешает проходить только людям… или что-нибудь навроде. Честно говоря, меня больше волнует, чтобы его дружки и дальше оставались внутри. Нянюшка, казалось бы, без особых усилий[17] взвалила бесчувственного эльфа на плечо.
– От него воняет даже хуже, чем от козлиной подстилки, – проворчала она. – Придется по возвращении домой принять ванну.
– Ничего, тебе не повредит, – хмыкнула матушка Ветровоск.
Что есть магия?
Ведьмы отвечают на этот вопрос по-разному, в зависимости от своего возраста. Ведьмы постарше вообще не любят об этом говорить, но в душе они подозревают, что на самом деле вселенная ни черта не знает и состоит из биллионов триллионов миллионов возможностей, каждая из которых может осуществиться, если тренированный, затвердевший от квантовой уверенности ум вставить в нужную щелку и повернуть. Таким образом, если вы хотите, чтобы на ком-нибудь взорвалась шляпа, нужно лишь перейти в ту вселенную, в которой великое множество молекул шляпы вдруг одновременно решат разлететься в разные стороны.
Тогда как ведьмы помоложе только и твердят о магии, свято веря, что она тесно связана с кристаллами, таинственными силами и танцами голышом вокруг костра.
Возможно, обе стороны правы. Но это уже совсем другая, квантовая, теория.
Стояло раннее утро. Шон Ягг отважно нес службу у бойницы Ланкрского замка и был единственной защитой всех местных жителей от огромных варварских орд, которые случайно могли оказаться поблизости.
Военная служба Шону нравилась. Иногда он даже мечтал о том, чтобы какая-нибудь небольшая орда совершила нападение на Ланкр, предоставив ему возможность Спасти Королевство. Он бы повел армию в бой… жаль только, армии у короля не было.
Краткий вопль возвестил о том, что Ходжесааргх угостил своих питомцев утренним пальцем.
Шон не обратил внимания на этот крик, который, по сути дела, являлся неотъемлемой частью фонового замкового шума. Сейчас стражник коротал время тем, что пытался определить, на сколько секунд максимум у него получится задержать дыхание.
Существует великое множество способов коротать время. Например, Содержание Ноздрей В Идеальной Чистоте. Или Выпукивание Мелодий. Или Стояние На Одной Ноге. Задерживанием Дыхания и Счетом Шон Ягг занимался только в том случае, если не мог придумать что-нибудь поинтереснее или если пища не была особо богата углеводородами.
Внизу пару раз громко скрипнул дверной молоток. Он так заржавел, что добиться от него какого-либо звука можно было только в том случае, если поднять молоток – при этом он издавал первый скрип – а потом с силой опустить – тогда он производил второй скрип, а если гостю везло, то и глухой удар.
Шон глубоко вздохнул и выглянул из бойницы.
– Стой! Кто идет? – проорал он.
– Это я, Шон, твоя мамочка, – донесся снизу звонкий голос.
– А, привет, мам. Привет, госпожа Ветровоск.
– Будь пай-мальчиком, впусти нас.
– А кто идет – друг или враг?
– Что?
– Я так должен сказать, мам. Так положено. А тебе следует ответить: «Друг».
– Я – твоя мама.
– Все нужно делать как положено, мам, – промолвил Шон голосом человека, который знает, что все равно проиграет, вне зависимости от того, что случится дальше. – Иначе зачем придумали правила?
– Знаешь что, мой мальчик, еще минута, и я стану врагом.
– О-о-о-а-а-а-у-у-у, мам!
– Ну, хорошо, хорошо. Друг.
– Да, но ты могла бы сказать это немножко другим тоном и…
– Немедленно пропусти нас, Шон Ягг.
Шон отдал честь, едва не оглушив себя древком пики:
– Пропускаю, госпожа Ветровоск!
Его круглое честное лицо скрылось из вида. Через минуту или две до ведьм донесся скрип решетки.
– Как это у тебя получается? – удивилась нянюшка.
– Элементарно, – пожала плечами матушка. – Ты никогда не сделаешь так, чтобы его глупая голова взорвалась прямо у него на плечах. И он это знает.
– Но я-то знаю, что ты так тоже никогда не поступишь.
– Нет, не знаешь. Ты знаешь только, что пока до этого не доходило.
Маграт думала, что с ней шутят, но все оказалось правдой. В Главном зале стоял один длинный, очень длинный обеденный стол, а она и Веренс должны были сидеть на противоположных концах.
Это было как-то связано с этикетом.
Король должен сидеть во главе стола. Это объяснений не требует. Однако если бы она села рядом, то обоим было бы неудобно, потому что пришлось бы поворачиваться, чтобы поговорить. Оставалось сидеть на противоположных концах и кричать.
Но при этом возникала другая проблема – как накладывать в тарелки пищу, которая обычно кучковалась в середине стола. Наиболее очевидный и легкий вариант, когда они сами себя обслуживают, даже рассмотрению не подлежал. Если короли начнут сами накладывать еду себе на тарелку, это приведет к краху всей системы монархической власти.
К сожалению, это означало, что обслуживание возлагалось на дворецкого господина Прыжкинса, который страдал плохой памятью, нервным тиком и болезнью коленного сустава. А еще Главный зал с кухней соединяла средневековая подъемная система. Она грохотала, как двуколка, в то время как сама шахта подъемника служила своего рода поглотителем тепла. Горячая пища становилась в ней холодной. Холодные блюда становились еще холоднее. Никто не знал, что произойдет в шахте с мороженым, но, вероятно, в результате этого эксперимента пришлось бы переписать некоторые законы термодинамики.
Кроме того, королевская повариха никак не могла уловить суть вегетарианства. Традиционные блюда были настолько богаты засоряющими артерии жирами, что последние покрывали тарелки огромными студенистыми каплями, в то время как овощи использовались, исключительно чтобы впитывать остаток соуса, и обычно были выварены до получения однородной желтоватой массы. Маграт попыталась объяснить кое-что госпоже Пышке, но при слове «витамины» тройной подбородок поварихи задрожал так угрожающе, что будущая королева предпочла быстренько извиниться и покинуть кухню.
В данный момент Маграт с аппетитом жевала яблоко. Госпожа Пышка хорошо разбиралась в яблоках и знала, как их правильно готовить. Из огромных сочных плодов вырезалась мякоть, вместо нее заталкивался внутрь изюм с кремом, после чего фрукты запекались. Поэтому Маграт предпочла украсть из кладовой свежее яблоко. Оставалось выяснить, где в замке хранится морковка.
Из-за серебряных подсвечников и стопки бухгалтерских книг Веренс был едва виден.
Иногда они поднимали глаза и улыбались друг другу. Вроде бы улыбались – расстояние было столь велико, что определить точно не представлялось возможным.
Вроде бы он что-то сказал…
Маграт приложила ладони к губам:
– Что-что?
– Нам нужно…
– Не слышу!
– Что?
– Что?
Не выдержав, Маграт встала. Однако еще несколько минут ей пришлось ждать, пока полиловевший от натуги Прыжкинс не подвинет ее стул ближе к Веренсу. Она могла бы сделать это сама, но королевы так не поступают.
– Нам нужно назначить придворного поэта, – сказал Веренс, сделав в одной из книг какую-то пометку. – В каждом королевстве должен быть свой придворный поэт. Чтобы воспевать в стихах то, что происходит при дворе.
– Да?
– Я подумал, может, госпожа Ягг подойдет? Слышал, она очень хорошая поэтесса-песенница.
Маграт постаралась не рассмеяться.
– Я… э-э… я думаю, ей известно много интересных рифм, – кивнула она.
– Существующая сейчас ставка – четыре пенса в год плюс бочка мешков, – сказал Веренс, заглянув в книгу. – Или мешок бочек.
